Позиции исламистов были подорваны и вследствие оживления с января 1994 г. берберского движения (особенно после убийств многих ученых и журналистов из Кабилии, в том числе – секретаря ОКД Тигзири). Манифестации за признание кабильского языка и против контактов Зеруаля (секретных, но всем известных) с ИФС сопровождались по всей Кабилии созданием "комитетов бдительности" и "советов деревень", а при них – отрядов самообороны, обычно во главе с офицерами запаса или бывшими военнослужащими, силой изгонявшими исламистов. Постоянные демонстрации и всеобщая забастовка в Кабилии заставили Зеруаля отказаться в ноябре 1994 г. от "диалога" с ИФС и заявить о решимости "уничтожить террористов". Это было его ответом на попытку посредничества партий оппозиции, организовавших в ноябре 1994 г. – январе 1995 г. встречи в Риме с зарубежным руководством ИФС с целью достижения соглашения, но подвергших режим критике за "провал соглашения"31.
Патовая ситуация, сложившаяся к весне 1995 г., все больше толкала к национальному примирению. Даже идеолог исламистов Судана шейх Хасан ат–Тураби признавал: "Если ИФС придет к власти, Алжир может взорваться: его покинут три, а может быть четыре миллиона алжирцев". Но на деле гораздо больше алжирцев не хотели власти ИФС, а еще больше – не были склонны ему активно помогать, тем более после многих лет крови, ненависти, страха и отчаяния. Это стало ясно во время всенародных выборов президента в ноябре 1995 г., на которых генерал Зеруаль уже в первом туре получил 68 % голосов, намного опередив соперников (в том числе – лидера Хамас М. Нахнаха). Несмотря на угрозы исламистов, 75 % избирателей явились к урнам. ИФС назвал это "маскарадом под дулами автоматов", так как выборы проходили под охраной до З00 тыс. военных и полицейских. Однако они прошли без инцидентов и были признаны свободными всеми независимыми наблюдателями32.
Опираясь на результаты выборов, Зеруаль активизирован военные операции (например, в мае 1996 г. в сражении близ г. Тлемсен погибли 40 военнослужащих и 200 исламистов) и выдвинул свой план нормализации положения в 1997 г. (в начале года – выборы в парламент, в середине – референдум об изменении конституции, в конце – муниципальные выборы). Предполагаемое учреждение двухпалатного парламента, очевидно, позволит отразить специфику этнорегионального облика страны, введение пропорционального (а не мажоритарного, как при Шадли) представительства устранит имевшие место ранее споры (в частности о "заслуженности" мандатов ИФС на выборах 1990–1991 гг.), запрет на использование в политической пропаганде ссылок на ислам, арабский язык и берберскую культуру должен способствовать разрядке идейно–политической напряженности, изъятию из повседневной жизни общества наиболее острых и болезненных вопросов. Не всех это, однако, устраивает. ИФС назвал проект Зеруаля попыткой "легализовать свою диктатуру", а ФСС – стремлением втиснуть "национальный диалог " в рамки "авторитарного перехода с плюралистическим фасадом", удобного для военных, "управляемого и контролируемого по их желанию". Отношение народа ко всему этому было выражено в результатах майского опроса 1996 г. – 18,9% алжирцев были "не удовлетворены" политикой Зеруаля, а 42,8 % – "мало удовлетворены". Однако 60,7 % считали "национальный диалог абсолютной необходимостью", а 78,8% готовы были участвовать в новых выборах33.
Таким образом, гражданская война в Алжире являет собой попытку средствами военного насилия разрубить сложный узел экономических, социальных и политических проблем, решение которых за истекшие годы мало продвинулось, ибо сохраняются и массовая безработица, и падение производства, и огромная внешняя задолженность, и зависимость от иностранной помощи. Кроме того, есть еще два фактора, способствующих затягиванию гражданской войны в Алжире, а именно – исторический и международный.
По мнению социополитолога Омара Карлье, кровавое подавление французами народного восстания алжирцев в мае 1945 г., затем – 9 лет партизанщины в горах и патриотического подполья в городах, далее – освободительная война 1954–1962 гг., вооруженное сопротивление ФСС в Кабилии в 1963–1964 гг. породили "идеал действия" и "культ силы", превратившие в сознании алжирцев политическое насилие в "революционную законность", а решение любой проблемы – в "разрыв, очищение, искоренение", при которых каждый раз возникал вопрос – "что делать с офранцуженными…, с кабилами..., с неверующими"34.
Базируясь на этих традициях и этом мироощущении, Мустафа Буяли, уволенный чиновник партаппарата ФНО и охранник одного из предприятий, создал в 1979–1981 гг. вооруженное подполье, выступившее против "безбожного государства" и "социальных пороков". В 1982–1987 гг. он и около 300 его сторонников вели фактическую войну с властями, вплоть до гибели многих из них, включая Буяли, и ареста остальных в 1987 г. Хотя Мадани и другие лидеры ИФС всегда осуждали Буяли, надеясь добиться своих целей мирными средствами, среди низового актива ИФС Буяли стал своего рода легендой, "исламским Робин Гудом". Вместе с освобожденными в 1990 г. его соратниками рядовой актив ИФС продолжил "дело Буяли". Поэтому арест всего руководства ИФС в июне 1991 г. – феврале 1992 г. лишь побудил их к действию. Переход к вооруженной борьбе они встретили во всеоружии, подготовленные к нему морально, организационно и технически.