Подводя итог вышесказанному, следует констатировать, что главнокомандующий и генералитет Низового Корпуса, располагавшийся в изучаемый период в Прикаспии, обладали всей полнотой как военной, так и гражданской власти на подчиненной им территории. Их полномочия были достаточно широкими, и правительственные указы предоставляли им право в случае необходимости корректировать свои действия в зависимости от складывающейся на тот момент обстановки. Низовой Корпус был особой частью императорской армии России. Он финансировался по отдельной статье бюджета, ему предоставлялись льготы и привилегии из-за тяжелых экономических и климатических условий западного побережья Каспийского моря.
4.2 Место и роль коменданта крепости в кавказской политике России
На наш взгляд в исторической литературе не дана достойная оценка роли комендантов российских гарнизонов в осуществлении кавказской политики России в Дагестане в 1722-1735 гг. Даже о том, кто был комендантом Дербента, крепости Святого Креста и прочих гарнизонов Низового Корпуса в историографии не дается никаких сведений. Только Бутков П.Г. в своей работе приводит списки комендантов крепости Терки и Святого Креста. О комендантах дербентского гарнизона ничего практически неизвестно, упоминается только лишь первый из них – полковник Андрей Томасович Юнгер.
Известные дореволюционные историки Бутков П.Г. и Козубский Е.И. в своих трудах утверждают, что назначенный комендантом крепости города Дербента 29 августа 1722 г. полковник А.Т. Юнгер оставался в этой должности до ухода российских войск из Дербента.
Опираясь на данные, хранящиеся в ГУ «ЦГАРД» в фонде «Дербентского коменданства», где содержится «Акт о передаче дербентского коменданства полковником А.Т. Юнгером своему преемнику», мы утверждаем, что полковник А.Т. Юнгер находился на должности дербентского коменданта до 1731 года.
В результате изучения документов этого фонда нами был составлен следующий список дербентских комендантов; с указанием времени их службы:
1. полковник Андрей Томасович Юнгер (29 августа 1722-1731 гг.).
2. полковник Андрей Петрович Девиц (1731 г.).
3. подполковник Иван Михайлович Безобразов (1731 г.).
4. полковник князь Михаил Михайлович Барятинский (лето 1731 – 29 марта 1733 г.).
5. полковник Никита Иванович Ступишин (29 марта – 20 октября 1733 г.).
6. полковник Яков Мануйлович Ломан (20 октября 1733 – сентябрь 1735 г.).
Коменданты российских крепостей сосредотачивали всю полноту военной, гражданской, политической власти, как в самой крепости, так и в её округе на много верст от нее. Так, все нити военного и гражданского управления на Северо-Восточном Кавказе исходили из крепости Святого Креста со дня её учреждения. И концентрировались в руках коменданта данной крепости. Комендант являлся и начальником военной крепости.
Именно комендант выполнял правительственные указы и приказы командующих, генералитета Низового Корпуса, тем самым, проводя в жизнь непосредственно на подчиненной России территории не только Дагестана принципы и методы осуществления её кавказской политики.
Так, указом от 2 октября 1731 г. Коллегия иностранных дел вменила коменданту крепости Святого Креста генерал-майору Д.Ф. Еропкину в обязанность «непрестанно трудиться разведывать, не будут ли» крымский султан, притеснять кабардинцев, мстя им за поддержку их русскими. «И ежели… кто с крымской или с кубанской стороны на Кабарду наступление чинить будут», защитить кабардинцев и «в потребном случае… в Кабарду на оборону и войска и пушки от крепости Святого Креста посылать».
В обязанности коменданта также входило:
1) Управление находящимся в крепости гарнизоном;
2) Наблюдение за порядком, спокойствием в крепости и вне нее;
3) Охрана города от неприятеля.
В его юрисдикцию входили также финансовые, хозяйственные, административные и политические функции.
Комендант крепости, кроме прямых комендантских обязанностей по городу и его управлению ведал сношениями с окрестными владельцами, отдавшимися в подданство России, и аманатами от горских народов, содержащимися в крепости Святого Креста и Дербенте до 1735 года. На коменданте лежали обязанности проводить кавказскую политику России во владениях местных владетелей и народов.
Комендант крепости обладал достаточно большими полномочиями: был непосредственно связан с Коллегией иностранных дел, налаживал взаимоотношения между кавказскими феодальными владетелями, по распоряжению правительства выдавал признавшим российское подданство жалованье; вел с ними переписку, поддерживал связи с государствами и народами Закавказья, защищал интересы Российского правительства перед иностранными государствами. Он имел тайный шифр для переписки с петербургскими коллегиями и русскими резидентами, находившимися в восточных странах.
Хранящиеся в ГУ «ЦГАРД» документы предоставляют нам интересные данные о сношениях комендантов с дагестанскими феодальными владетелями. В обязанность коменданта входило регулярно посылать в горы лазутчиков для разведывания «О неприятельских горских народов воровских людях». В качестве разведчиков комендант обычно использовал дагестанцев.
Так, 2 марта 1728 года для этих целей был послан татарин (читай: кумык – Н.Ч.) Буракам Асман из Кумтуркалинской деревни. На дорогу ему было выдано 5 рублей.
Кроме того, комендант использовал и казаков для посылки в горы «для некоторого Его Императорского Величества интересу».
Деньги, посылаемые за эти услуги «русским и горским людям» выдавались по приказу коменданта крепости из канцелярии гражданского суда.
Коменданты неоднократно посылали своих соглядатаев в подвластные России горские владения, чтобы быть в курсе всех замыслов владетелей.
Так, коменданту Дербента 1722 года стало известно, что Эндиреевский владетель Чопан – шамхал «посылает людей своих в Крым,… просит войско к себе на помощь», о чем было своевременно доложено в Коллегию Иностранных дел.
Ссылаясь на сведения, полученные от аксаевского владетеля Султан-Махмуда, 31 мая 1723 года дербентский комендант полковник А.Т. Юнгер доносил астраханскому губернатору А. П. Волынскому, что «де намерен из Крыма Бахти-Гирей солтан со своими, совокупясь с уцмием и Дауд-беком и прочими басюрманскими народами, идти на крепость Святого Креста».
В начале 1725 года дербентский комендант полковник А.Т. Юнгер сообщал в Коллегию иностранных дел, что получил известие о том, что якобы посол шамхала Малабек побывал у шаха, передал просьбу Адиль-Гирея шамхала и уцмия простить «в их винах», и что ожидается нападение иранцев с шамхальскими и кайтагскими войсками на Бакинский и Дербентский уезды».
3 июня 1726 года комендант полковник А.Т. Юнгер доносил, что уцмий с тремя сыновьями стоит в Башлы, «а при нем 10.000 войска и 18 железных и медных пушек… утамышский владелец Султан-Махмуд с 5000 войска стоит у деревни Утамыш, а по ту сторону Утамыша стоит войско аварского исмея, акушинского кадия в собрании же войска с 10.000», с которыми уцмий намерен русским войскам, находившимся у речки Инчхе, «дать битву, а в аманаты никого не даст».
Российский двор «делал опыт» склонить на свою сторону Сурхая. С этой целью комендант Дербента полковник А.Т. Юнгер обратился летом 1723 года с письмом к Сурхай-хану. В хранящемся в ГУ «ЦГАРД» «Журнале Дербентского коменданта А.Т. Юнгера» содержится переписка коменданта и наиба Дербента с Сурхай-ханом.
Распоряжением Коллегии иностранных дел полковнику А.Т. Юнгеру вменялось в обязанность наблюдение и отслеживание действий Сурхай-хана и, в случае его попыток напасть на подвластных России горских владетелей или на русские войска, немедленно сообщать об этом. В связи с этим коменданту Дербента полковнику А.Т. Юнгеру предписывалось взять под свою защиту табасаранских владетелей Рустема и Махмуд-бека от нападений казикумухского владетеля.
Коменданты неоднократно занимались розыском угнанных дагестанцами лошадей (что нередко в те времена практиковалось горцами – Н.Ч.) и вели переговоры с горскими владетелями (шамхалом, уцмием майсумом и другими) об их возвращении или о денежной компенсации за них.
В одном из указов Петра I российским военным властям, расквартированным в Прикаспии, которые одновременно ведали и гражданским управлением, предписывалось: «… дабы жителям утеснения отнюдь не было, обходились бы зело приятельски и не сурово (кроме тех, кто будет противен), но ласково, обнадеживая их всячески…».
О том, что данный указ Петра I неукоснительно исполнялся военными властями в Дагестане, свидетельствуют документы, хранящиеся в ГУ «ЦГАРД» в фонде «Дербентский комендант». Так, за разного рода преступления в отношении жителей г. Дербента были наказаны: в 1724 году капрал Дагестанского пехотного 1-го батальона Никита Пименов, в 1727 году гренадер Дербентского пехотного полка Кречетов, в 1728 году Донского войска есаул, сотник и 7 казаков.
По указу Петра I от 17 февраля от 1723 года дербентский комендант был обязан обеспечивать дербентских жителей (в это время в Дербенте была нехватка продовольствия – Н.Ч.) российским провиантом, определив на каждую семью в размере того, что дается на русскую семью.
Известно, что феодальными владетелями Северо-Восточного Кавказа, Дагестана в том числе, в XVIII в., как и прежде, организовывались, в сущности, своего рода коммерческие предприятия – охота за людьми с целью выкупа. Документы и сообщение современников этого периода приводят многочисленные факты, свидетельствующие о процветании в регионе этого жестокого, но прибыльного «промысла». Российское правительство предпринимало целый ряд мер, направленных на запрещение или ограничения этого явления. В основном жертвами этого «промысла» являлись жители сопредельных закавказских феодальных государственных образований (христианского вероисповедания). Иногда пленникам удавалось бежать в «российские пределы», к российским крепостям. В этом случае местные власти в лице комендантов крепости были призваны оказывать им всяческое содействие, а дагестанским феодалам (признававшим над собой власть России), от которых они сбежали, полагалась из казны выдавать компенсацию.