Перед нами два ряда свидетельств: с одной стороны, «Салическая правда» прямо приравнивает лита к рабу, устанавливая за убийство свободного человека, совершенное чужим рабом или литом, одинаковую кару: передачу убийцы родственникам убитого вместо половины виры и уплату его господином другой половины виры.[41]
Лит может быть отпущен на волю, что указывает на его несвободу, – тем более, что при этом указывается господин лита. Однако для установления характера несвободы лита до его отпуска на волю весьма существенно то обстоятельство, что имущество лита, освобожденного через денарий посторонним лицом, поступает господину бывшего лита, хотя последний, по мнению исследователей, и остается совершенно свободным, т.к. данная процедура отпуска на волю (перед лицом короля) необратима. Ибо это обстоятельство указывает на материальную зависимость лита от его господина.[42]
Однако, дальнейшее исследование источника позволяет предположить, что весьма возможно, в одних случаях (т.е. по некоторым имущественным сделкам) лит должен был испрашивать у господина разрешение, а в других нет, т.е. он обладал частичным правом самостоятельного распоряжения своим имуществом. Однако «Салическая правда» не содержит никаких конкретных указаний на характер и пределы этой частичной имущественной правоспособности франкского лита.
Изучая документ, мы можем наметить такие данные о социальном статусе лита, признаки его несвободы и свободы.
А. Признаки несвободы.
1. лит находился в личной и (частично) материальной зависимости от свободного, который обозначается как его господин (dominus), причем к литу прилагается эпитет «чужой».
2. Лит может быть отпущен на волю.
3. В некоторых случаях (в случае убийства литом свободного) лит подвергается той же каре, что и раб, при этом характер кары – передача преступного лита в распоряжение родственников убитого – подчеркивает материальную и личную зависимость лита.
4. Браки между свободными и литами караются штрафом в 30 солидов, а похищение литом свободной женщине карается смертной казнью.
Б. Признаки свободы.
1. Наличие у лита известной правоспособности, в силу которой он выступает в качестве юридического лица и которая выражается: а) в наличии у него вергельда и б) в присущем ему праве выступать в mallus’e, давать обязательства и предъявлять иски.
2. Участие лита в походе, которое, впрочем, может быть истолковано двояко.[43]
Однако перечисление и сопоставление этих признаков само по себе не дает целостной характеристики положения лита во франкском обществе эпохи «Салической правды» и только еще рельефнее обнаруживает его двойственность и противоречивость. Разгадку этой двойственности следует искать, по-видимому, в материальной зависимости лита от господина, наличие которой позволяет рассматривать лита как лицо, сидящее на чужом участке, но не на положении зависимого держателя феодальной эпохи, а скорее на положении тацитовского серва, платящего натуральные взносы и ведущего собственное хозяйство. От держателя феодальной эпохи лита резко отличают те присущие ему элементы общеплеменной свободы, которые были отмечены выше, не говоря еже о совершенно ином характере самой зависимости и связанных с нею повинностей лита, которые вряд ли могли заключаться в чем-либо кроме натуральных взносов. Ибо франкские литы времен «Салической правды» жили в обществе, большинство членов которого состояло из «трудящихся субъектов», обрабатывающих свои участки в основном собственным трудом, лишь при очень небольшом участии подсобной рабочей силы рабов (а, может быть, иногда частично и литов, причем приложение последней выражалось не в барщине, а в натуральных платежах). Но эти «трудящиеся субъекты» и составляли основную массу свободных членов племени, самостоятельных домохозяев в вилле. Литы не играли значительной роли в процессе производства; они не входили в состав этих домохозяйств и не были полноправными обитателями виллы, ибо сидели на участках последних. Это и нашло свое выражение в их полусвободе, которая лишь подчеркивает равноправие свободных.
Т.о., являясь полусвободными людьми, литы по существу были предшественниками крепостных крестьян последующих веков; наличие этой формы зависимости во франкском обществе V-VI вв., равно и как существование рабства, облегчило в дальнейшем процесс закрепощения свободных франков.[44]
О равноправии всех свободных франков, т.е. однородности и однозначности их свободы, свидетельствует один любопытный факт, давно отмеченный всеми исследователями – отсутствие упоминания родоплеменной знати в «Салической правде». Гипотеза истребления знатных родов во время войн и усобиц явно несостоятельна. Гораздо естественнее предположить, что тот нобилитет, который играл такую роль в жизни древнегерманских племен, согласно известиям Тацита и Аммиана Марцеллина, и который приобрел особое положение как раз у народов, продолжавших тацитовскую линию развития (например, у саксов), у салических франков частично слился с какими-то новыми слоями. Отсутствие упоминания о нем в памятнике может объясняться как этим слиянием, так и следующем, весьма существенным обстоятельством.
«Салическая правда» отражает совмещение и взаимодействие в пределах одного общества двух укладов – архаического родоплеменного и как бы накладывающихся на него начатков варварской государственности в лице королевской власти и ее окружения, поэтому все то, что входит в сферу особого, специфического интереса последней, как бы изымается (полностью или частично) из сферы действия старого обычного права и вовлекается в сферу воздействия королевской власти. Из этого может проистекать и изменение классификации тех или иных явлений и институтов с соответствующим изменением самой терминологии источника, приводящим к тому, что некоторые социальные группы могут фигурировать под необычными для них (с точки зрения родоплеменного уклада) терминами, могут быть отнесены к не совсем подходящей для них рубрике.
По свидетельству «Салической правды», у франков интересующего нас периода существовала сильная королевская власть, которая опиралась на служилую аристократию. Королевская власть династии Меровингов была достаточно сильной, чтобы распоряжаться общинными землями, держать в своих руках администрацию общин (через графов) и вести завоевательные войны, опираясь на дружину. Перед лицом короля можно было отпускать на волю рабов и литов. Король был высшей судебной инстанцией.[45]
С точки зрения королевской власти знатным являлся тот, кто был тесными узами связан с ее ростом и с обусловивший этот рост военной экспансией, приведший к созданию Франкского государства Хлодвига, по инициативе которого и была произведена запись «Салической правды». Эта запись сохранила в неприкосновенности весьма архаические черты обычного права, отражающие родоплеменной уклад, но в тех пунктах, которые входили в сферу королевской власти, она внесла в него немало нового. Не покушаясь на освященное обычаем представление о свободном соплеменнике, редакция «Салической правды» заменила прежнее понятие знатности как родовитости новой ее концепцией, исходящей из принадлежности к королевской сфере, к королевским людям, в частности – к королевским дружинникам. Такая замена оказалась тем более естественной, что в древнегерманском обществе уже издавна, со времен Тацита, начался процесс частичного слияния старой родовой знати с новой – дружиной.[46]
Все говорит о том, что знать у салических франков отделяется от широкой массы свободных уже в эпоху редактирования самого древнего текста LexSalica, при этом она частично сливается со слоем королевских дружинников.
Однако, имущественная дифференциация в среде свободных уже налицо. Памятник дает на это и прямые, и косвенные указания. Так, изображая процедуру уплаты виры родичами убийцы, правда прямо указывает на наличие в их среде более и менее зажиточных людей.[47] С этими данными гармонизируют и последствия выхода из рода, такой сородич, очевидно, принадлежал к более зажиточным свободным.
Итак, если все свободные франки свободны в одинаковой мере, то они не в одинаковой форме зажиточны; если среди них нет более или менее полноправных, то есть более или менее имущие. Но, по-видимому, эта имущественная дифференциация в среде свободных франков не зашла еще так далеко, чтобы вызвать к жизни неполноправие части свободных.
«Салическая правда» свидетельствует о том, что весьма приниженное положение в обществе того времени занимали так называемые римляне, т.е. потомки галло-римского населения, завоеванными франками в конце V века. Так, за убийство обязанного уплатой податей римлянина (трибутария) штраф взимался только в размере 63 солидов, что превышает вергельд раба примерно в 2 раза. Эти трибутарии, вероятно, были потомками римских крепостных (колонов); об этом свидетельствует тот факт, что «Салическая правда» противопоставляла их земельным собственникам (посессорам) римского происхождения, штраф за убийство которых достигал 100 солидов. Вместе с тем они противопоставлялись привилегированной галло-римской знати, так называемым королевским сотрапезникам, убийство которых каралось штрафом в 300 солидов.[48]франк древний салический правда
Т.о., изучение общественного строя древних германцев эпохи Цезаря и Тацита и франков на рубеже V-VIстолетий позволяет нам представить основные тенденции общественного развития того времени. Родовой строй разлагался, и место объединений по родовому принципу заняла сельская община с присущим ей дуализмом, с социальным и правовым неравенством. У франков замечалось уже расслоение: на одной стороне стояли свободные, из которых выделялась верхушка в лице королевских антрустионов (дружинников), живших за счет эксплуатации низших слоев населения и за счет военной добычи, а на другой стороне – рабы и литы; большая часть свободного франкского населения еще не превратилась в эксплуататоров и эксплуатируемых, но уже подвергалась в своей массе эксплуатации со стороны государства и стоявшей за ним служилой знати. В недрах франкского общества эпохи «Салической правды» зарождались и зрели те группировки, из которых в дальнейшем выросли основные классы феодального общества.