2*. «Очерки истории Кондопожского края» В.А. Карелин глава 1, стр. 38
2 глава. История создания церкви.
Для нас же важно следующее — церковь Успения Богородицы в Кондопоге, первое письменно зафиксированное упоминание которой находим в документе, датируемом 1563 г., была поставлена на некогда общей земле четырех новгородских боярщин: рядом с деревней Остатки Ондреева, ранее принадлежавшей Панфилию Селифонтьеву, затем сыну его Лаврентию Панфилъеву; и рядом с деревней, пространно поименованной писцом: «словет у погоста на середке у ручья Лутьяновская» — в составе волостки Александра Тимофеева. Однако произошло это уже тогда, когда о самих новгородских землевладельцах остались лишь воспоминания. Возвели церковь в таком месте, административная принадлежность которого не была ясна современникам. Во всяком случае, в начале 1560-х гг. и шуйские, и кижские крестьяне ничтоже сумняшеся числили эту землю с Успенской церковью на ней по своему погосту. Только через полвека, в ходе отмежевания части угодий кондопожских деревень в вотчину Вашеосгровскому монастырю, будет проведена четкая межа между погостами. О дочернем, если можно так выразиться, отношении Успенской церкви именно к центральному храму Шуйского погоста — Святому Николе — свидетельствует то обстоятельство, что возвели ее на церковной никольской земле. Церковь появилась как выставочный (термин "выставка" употреблялся в отношении филиальной церкви в отдаленной местности) храм, удаленный от погоста в Шуе на 50 верст. Рост населения и освоение все новых и новых пахотных и иных земель приводили к тому, что население время от времени осознавало необходимость создания нового церковного прихода, а значит, и строительства нового храма. Следует помнить, что вся жизнь средневекового человека была пронизана общением с Богом. Без церковного благословения невозможно было ни родиться, ни умереть, ни обзавестись семьей, ни окрестить детей, ни похоронить родителей, ни обрести согласие с собственной совестью. Да и все хозяйствование на земле было теснейшим образом увязано с церковным календарем. Жизнь вне церкви была немыслима, а ходить к Святому Николе или к Рождеству Иоанна Предтечи в Шую и для привычных к дальним пешим переходам заонежских крестьян было слишком далеко, даже если делалось это только по большим праздникам или в специальных случаях. И вот, как водится, долго судили и рядили жившие в окрестностях Кондопоги мужики, но собрались все-таки и порешили храм свой строить. Далее все происходило по освященному обычаем порядку. Прежде всего должны были обратиться крестьяне с челобитной к архиепископу новгородскому. Следовало объяснить церковному владыке, что их деревни от центра погоста «удалели» и что хотят они свою церковь построить и священника в ней поставить. От них же могло исходить пожелание о посвящении нового храма. Только после получения благословенной грамоты с одобрением их намерения и с разрешением «на то церковное строенье лес ронить и всякой церковной припас готовить» могли приступить крестьяне к подготовительным работам. Потом они приглашали мастера, по-видимому, хорошо им известного, которому казалось вполне надежным поручить возведение нового храма. Все это было делом поистине общим, так как делалось за мирской счет и в полном соответствии с народным чувством меры и красоты. И вот храм готов. Тогда были посланы в Великий Новгород новые челобитчики и привезли оттуда освященный антиминс12 и еще" одну благословенную грамоту с повелением попу с причетниками новую церковь освятить. Итак, церковь-основательница нового — Кондопожского — прихода была возведена в первой половине XVI столетия, между составлением здесь писцовых книг Юрия Сабурова (1496 г.) и Андрея Лихачева (1563 г.). Это была церковь Успения Пресвятой Богородицы. Посвящение свое кондопожская церковь сохранила до наших дней, но судьбы храма складывались весьма драматично. Очень скоро она перестала существовать — была сожжена «немецкими людьми», так называли шведов. Однако жизнь продолжалась. Благодаря ли мужеству и трудолюбию, всегда присущему северному крестьянину при встрече с бедами, благодаря ли вечному христианскому его терпению, но он никогда не предавался отчаянию. Не успела сорная трава пробиться на пепелищах, как повсюду застучали топоры. Писцы повсеместно отмечают, что крестьяне «хоромы ставят после войны ново», а то и уже «дворы поставили». Сразу же стали возводить они и новую церковь в Кондопоге. И если еще летом 1583 г. на месте бывшего храма документ отмечает «место церковное ... церковь сожгли немецкие люди», то уже в 1585 г. там вновь стояла церковь. Такой ли она была, как прежняя, лучше ли? Трудно сказать, так как ничего конкретного о церкви-основательнице нам неизвестно. Но эта новая была, по-видимому, выстроена с особым поспешанием. Источник сообщает о ней так: «древяная, клетцки, о трех олтарех». Книги, ризы и «все церковное строенье» — по-прежнему приходское. Обращает на себя внимание наличие одновременно трех алтарей в сохранявшем основное посвящение Успению Богородицы храме. Ни ранее, ни позднее этой особенности кондопожской церкви документы не зафиксировали. Вероятно, она находит объяснение в том, что почти все церкви в окрестностях Кондопоги были сожжены в лихолетье и крестьяне объединились, построив храм с посвящениями и другим святым, издавна особо почитаемым ими. По-видимому, Успенскую церковь местным жителям не удалось оборонить. Во всяком случае, в писцовой книге Петра Воейкова и дьяка Ивана Льговского 1616-1619 гг. находим уже новое описание стоявшего в Кондопоге храма: «теплая, с трапезою17, верх шатровой». К тому же он обрел голос, так как помимо самой церкви, и образов, и свечей, и книг, и сосудов, и риз, перечисленных как «церковное строенье мирское», здесь упомянуты еще и «на колокольне колокола». Таким образом, в начале XVII столетия церковь становится действительным центром общественной жизни населения в этой части Прионежья. Сообщение писцовой книги о том, что она стала «теплой» и что в ней появилась «трапеза», само по себе уже говорит нам — теперь именно здесь собирается крестьянский волостной мир для решения насущных проблем бытия, как вопросов повседневной общинной жизни, так и отношений с властями. Дальнейшие сообщения государственных переписей о Кондопожской выставке-волостке и наличии в ней церкви Успения Пресвятой Богородицы датируются 1628 г., 1646 г., 1678 г. и 1707 г. К сожалению, мы пока не располагаем систематическими данными за XVIII век. Посетивший эти места в 1714 г. генерал-майор Михаил Матюшкин даже не упомянул о ней. По всей вероятности, церковь-предшественница ныне существующего в Кондопоге храма, обветшала и ей потребовался ремонт. Впрочем, могла она и сгореть — от молнии, например. Подобных примеров известно множество. Итак, у Кондопожской Успенской церкви было по крайней мере три предшественницы. Первая, возведенная в первой половине XVI столетия, просуществовала всего несколько десятилетий и документы не донесли до наших дней никаких известий о типе этой постройки. На месте сожженного в начале 1580-х гг. «немецкими людьми» храма тотчас же местные жители поставили новый. Известно, что эта вторая церковь была клетского типа с тремя алтарями. Она тоже простояла недолго и была сожжена «немецкими людьми» или «литвой и русскими ворами казаками» в начале XVII века. Храм возвели вновь, его следующее описание датируется 1616-1619 гг. Эта новая — третья — церковь, которую мы за отсутствием иных данных считаем предшественницей стоящей ныне на Кондопожском погосте, была теплой с шатровым завершением, при ней имелись трапезная и колокольня. Общеизвестно, что знаменитая ныне во всем мире церковь Успения Богородицы в Кондопоге - (четвертая ?) на этом погосте, была возведена в 1774 г. Именно так датировал ее появление Л. В. Даль, инспектировавший старинные церкви в Олонецкой губернии в 1876 г. Поскольку послан он был вместе с учениками для обмеров заонежских храмов Академией Художеств, озабоченной планами возведения в Москве храма Христа Спасителя. Остается только предполагать кто явился автором — инспектор из Санкт-Петербурга или местный чиновник, составивший справку по запросу из центра, следующего описания: «В Кондопожском приходе, на Петровско-Повенецком почтовом тракте деревянная церковь Eспения Богородицы, шатровая, одноглавая, построенная в 1774 году. Над олтарем крыша овальная, над папертью — на два ската. Вход в паперть с двух сторон — северной и южной, по крыльцам 18 ступеней. Длина —12 саженей, ширина — 5 саженей, олтарь 11/2 с[ажени]». Эту же дату появления ныне существующего храма предлагает нам «Главная церковная и ризничная опись» 1875 г.21 Здесь, в помещенном в самом начале «Кратком описании церкви» сказано: «...построена в 1774 году усердием местных прихожан». Существенным дополнением к ранее цитированному документу представляется упоминание о том, что храм «в вышину 18 сажен», а также следующее: «колокольня тож деревянная, осьмигранная, стоит отдельно от церкви на расстоянии 6 сажен, в вышину имеет 18 сажен, главы как на церкви, так и [на] колокольне обиты белым железом».
Итак, привычное восприятие Успенской церкви в Кондопоге как одиноко стоящего на озерном мысу храма, оказывается вовсе не испокон вечным. Всего несколько десятилетий тому назад здесь был целый комплекс культовых зданий. Помимо только что упомянутой шатровой колокольни, располагавшейся совсем близко, и несомненно звучавшей мощным дополнением к доминанте шатра самой церкви — ведь она тоже была шатровой и равновысокой (!), во второй половине прошлого столетия здесь стоял еще один храм — во имя Рождества Пресвятой Богородицы. По свидетельству преосвященного Назария, совершившего в 1898 г. поездку для обозрения Олонецкой епархии и опубликовавшего затем свои заметки о впечатлениях в «Олонецких Губернских Ведомостях», вторая церковь была поставлена в 1857 г. В начале 1930-х гг. колокольня рядом с церквами еще стояла. С зимней церкви кресты были сняты, но купола сохранялись, о чем свидетельствует счастливо сохранившаяся в краеведческом музее Кондопоги крошечная, потускневшая от времени фотография. Неизвестны ни автор снимка, ни время его появления. Несомненно одно: благодаря старой карточке облик погоста минувших времен из гадательных предположений переходит в реальность, пусть к настоящему времени и утраченную. Колокольню, согласно воспоминаниям старожилов, разобрали где-то в 1934-1935 гг. Около нее поставили лебедку, трос подняли и зацепили за шатер. Стойки подрубили. Еще раньше сбросили колокола. Самый большой увезли куда-то. Один колокол забрали на скотный двор — в качестве сигнального. Николай Владиславлевич Куспак сообщил нам, со слов финского архитектора Мартти Яааттинена, что во время войны в Успенской церкви проводились службы по правословному и лютеранскому обрядам — через день. Сознание, что все же не поднялась рука сограждан на рядом стоявший древний храм Успения Богородицы, и горько — от того, что еще раз понимаешь — все, что случилось с Россией — случилось волею и деяниями самих россиян, и сколько-то обнадеживающе — кажется, еще возможно одуматься. Что защитило его? Несомненно — красота и величие подлинности, одухотворенность, идущая из глубины столетий, то самое, что даруется рукам истинно народного мастерства. Уместно напомнить о ранее прозвучавшем предположении, что Успенская церковь могла быть только перестроена в начале 1770-х гг. Повторила ли она свою предшественницу, будучи возведена вновь, или подверглась каким-то конструктивным изменениям и потому потребовалось новое освящение — вопрос, ответ на который еще не найден. Так или иначе, освященная в 1774 г. Кондопожская Успенская церковь была преемницей (как писали тогда: «а на том месте исстари была церковь») и потому настойчивое стремление исследователей объяснить ее «возникновение» здесь, в Кондопоге, в начале 1770-х гг. какими-то особыми социально-экономическими и политическими причинами не кажется убедительным. Очевидно лишь то, что храм создает полное впечатление реконструкции из прошлого века, своего рода «ретро» для последней трети XVIII столетия. Как очевидно и другое — стоит только взглянуть на публикуемую нами фотографию — церковь и колокольня совершенно разные по несомой каждым памятником духовной информации, они не могли быть возведены в одно время (имеется в виду полустолетие).