Однозначно на стороне болгар выступила официозная российская печать. Так газета «Московскiя вѣдомости» в № 2 за 1873 год, в своём обзоре международной политики за минувший год, писала: «<…> здесь мы только сожалеем, что константинопольский патриарх Анфим VI вступает на опасный путь римских епископов. Православные арабы теперь волнуются не менее Болгар и начинают стремиться к освобождению от греческой опеки. Константинопольские Греки очень мало помогут церковному делу, распуская уверения, будто бы Болгар и Арабов подстрекают русские агенты.» [35] Журнал «Гражданинъ», редактировавшийся тогда Ф. Достоевским, в ряде номеров за 1873 год поместил пространное письмо, подписанное «архимандрит Григорий Палама»[36], которое содержало апологию действий Вселенской Патриархии в конфликте.
В октябре 1872 года газета «Русскiя Вѣдомости» соглашалась с цитируемым ею изданием «Русскiй Мiръ»: «Мы едва ли благоразумно поступаем совершенно непроизводительно отпуская богатые пособия греческой церкви, нам не сочувствующей. <…> было бы несообразно удерживать за греческою церковию богатые имущества её в России после того, как вожди греческой церкви исторически, путём долгого опыта, показали, как мало они ценят наше покровительство, платя за добро наше решительным несочувствием, доходящим до полной враждебности.»[37]
Единственным иерархом Российской Церкви, сделавшим попытку дать историко-правовой анализ и церковно-каноническую оценку проблемы был член Святейшего Синода архиепископ (впоследствии митрополит) Литовский Макарий (Булгаков), записка которого, составленная в 1873 году, была опубликована в конце 1891 года[38]. Исследуя историю подчинения в 1767 году Охридской архиепископии Вселенскому престолу, архиепископ Макарий делал вывод: «Следовательно и ныне патриархия должна признать совершенно законным и имеющим полную силу фирман царствующего султана Абдул-Азиса, возвращающий болгарам церковную самостоятельность, и должна безусловно покориться этому фирману.»[39] Российский иерарх, впрочем, делал оговорку, что Вселенский Патриарх опирался при рассуждениях об этом вопросе не на историю, «а на слово Божие и на каноны церкви». Архиепископ Макарий подчёркивал, что «определение константинопольского собора, как поместного, обязательно лишь для тех церквей, архипастыри которых на нём присутствовали, а для всех прочих самостоятельных церквей нисколько необязательно»[40], и делал такой вывод для Российской Церкви: «Мы можем, мы должны признавать и болгар, как и греков, несмотря на совершившийся между ними разрыв, равно нашими братьями по вере и православию.»[41]
Есть свидетельства, что русские официальные лица, отвечавшие за сношения с Патриархатом, не питали иллюзий в отношении состояния Болгарского экзархата; так, в октябре 1878 года сотрудник русского посольства в Константинополе Михаил Ону писал Тертию Филиппову: «Болгары заняты исключительно своими национальным интересами. Болгарская иерархия не пользуется никаким уважением между болгарами, не имеет никаких традиций, да и сама мало интересуется вопросом о примирении с патриархией, в особенности с тех пор как она смекнула на деле, что вследствие различных обстоятельств и в особенности последней войны она de facto признана уже нашей иерархией.»[42]
С ухудшением и разрывом (ноябрь 1886 года) отношений между Россией и режимом в Болгарском княжестве началась переоценка прежней петербургской политики и приоритетов в сторону поиска союза с Фанаром, который всё более ориентировался на афинское правительство[43].
4. Политические и иные последствия
Общественность и пресса России воспринимали болгарский церковный вопрос как прежде всего проблему национально-политическую. В консервативной части российского общества греко-болгарский конфликт вызвал рост панславистских настроений, что стало одной из внутриполитических предпосылок войны с Турцией в 1877—1878 годы. Последняя привела к оккупации российской армией территорий Османской империи, населённой болгарским, а также смешанным болгарским и греческим населением (во Фракии). В конце военной кампании, 1 марта 1878 года, уполномоченный для ведения переговоров с Портой граф Игнатьев во время встречи с визирем требовал подписания мирного договора (см. статью Сан-Стефанский мир), который бы предусматривал независимую Болгарию в её этнических границах, определённых фирманом о Болгарском экзархате[44].
Среди греков в Греческом королевстве, а также, хотя и в значительно меньшей степени, в оттоманских владениях усилились антироссийские настроения, возраставшие с 1840-х годов. Примечательный эпизод произошёл в начале 1879 года в Адрианополе: чернью (расследование показало, что в избиении участвовали как болгары, так и местные греки) был избит греческий митрополит Дионисий (впоследствии Патриарх Дионисий V), что послужило поводом для местных греков собрать 14 тысяч подписей под благодарственным адресом Оттоманскому правительству, под власть которого тогда возвращался русской оккупационной администрацией Адрианополь; новый оттоманский генерал-губернатор Реуф-паша был торжественно встречен греками, в частности такими словами: «Долго мы были в плену, наконец-то видим мы нашего избавителя.»[45] После войны, российская политическая деятельность (в том числе на церковном направлении) в Константинополе встречала организованное противодействие правительства и прессы королевства, а также отчасти Патриархии, всё более попадавшей под влияние греческого правительства и банкиров[46].
Конфликт вызвал в русском богословии начало процесса осмысления ряда экклесиологических проблем, в частности, связанных с каноническим статусом вселенского собора в православии[47].
В конце апреля 1945 года, после снятия схизмы в феврале того же года, председатель Совета по делам Русской православной церкви Георгий Карпов в докладной записке Иосифу Сталину по итогам состоявшегося ранее в том же месяце визита делегации Московского патриарха в Болгарию, со ссылкой на митрополита Стефана Шокова, со слов болгарского консула в Константинополе Поповского, сообщал: «В настоящий момент в Константинополе сложилась весьма благоприятная обстановка для русских церковных интересов. Афинское (греческое) правительство, недовольное снятием схизмы Вселенским патриархом с Болгарской церкви (февраль 1945 г.), первоначально снизило отпускаемую субсидию на содержание Константинопольского патриархата (с 500 до 300 турецких лир в месяц на каждого епископа), а сейчас объявило, что совершенно прекращает её, что ставит Вселенский патриархат в очень затруднительное материальное положение. Вследствие этого Стефан высказал свое мнение, что было бы полезно для укрепления русского влияния в Константинополе и вообще в Турции, если бы Константинопольскому патриархату была оказана из России материальная поддержка (примерно тысяч 20 турецких лир в месяц: по тысяче лир 12 епископам и 8 тысяч лир патриарху).»[48]
Список литературы:
1. О 2-х Патриархах начала XIX века — Хрисанфе (1824—1826) и Агафангеле (1826—1830) — есть сведения, что они могли быть болгарами по происхождению, впрочем вполне эллинизированными (см. И. И. Соколов. Константинопольская церковь въ XIX вѣкѣ. Опытъ историческаго изслѣдованiя. Т. I, СПб., 1904, стр. 505.)
2. Ѳ. Стояновъ-Бурмовъ. «Греко-болгарская распря въ шестидесятыхъ годахъ» // «Вѣстникъ Европы». СПб, 1888, № 8, стр. 718.
3. Н. П-въ [Петров]. Взглядъ очевидца на греко-болгарскую распрю. // «Историческiй Вѣстникъ». 1886, август, стр. 274—286.
4. Даты даны по юлианскому календарю, если не указано иное.
5. Ѳ. Стояновъ-Бурмовъ. «Греко-болгарская распря въ шестидесятыхъ годахъ» // «Вѣстникъ Европы». СПб, 1888, № 8, стр. 721.
6. Ѳ. Стояновъ-Бурмовъ. «Греко-болгарская распря въ шестидесятыхъ годахъ» // «Вѣстникъ Европы». СПб, 1888, № 8, стр. 720.
7. Ѳ. Стояновъ-Бурмовъ. «Греко-болгарская распря въ шестидесятыхъ годахъ» // «Вѣстникъ Европы». СПб, 1888, № 8, стр. 723.
8. Первоначально, главой униатской общины был архимандрит Макарий из Самокова, сносившийся с оттоманским правительством чрез посредство армянокатолического патриарха в Константинополе Гассуна (см. Ѳ. Стояновъ-Бурмовъ. «Греко-болгарская распря въ шестидесятыхъ годахъ» // «Вѣстникъ Европы». СПб, 1888, № 9, стр. 41—45.)
9. Болгарская Католическая Церковь www.rkcvo.ru
10. Проф. Ѳ. Кургановъ. «Историческiй очеркъ греко-болгарской распри» // "Православный Cобесѣдникъ. 1873: май, стр. 14.
11. Проф. Ѳ. Кургановъ. «Историческiй очеркъ греко-болгарской распри» // "Православный Cобесѣдникъ. 1873: ноябрь, стр. 327.
12. Т. Ст. Бурмовъ. Българо-гръцката църковна распря. София, 1902, стр. 328.
13. Текст русского перевода напечатан в: «Христiанское Чтенiе». 1871, I, стр. 415—445.
14. Православное Обозрѣнiе. 1869, I, стр. 732—751.
15. С.-Петербургскiя Вѣдомости. 1871, 21 марта (2 апреля), № 80, стр. 1.
16. С.-Петербургскiя Вѣдомости. 1871, 19 (31) марта, № 78, стр. 1.
17. Проф. Ѳ. Кургановъ. «Историческiй очеркъ греко-болгарской распри» // "Православный Cобесѣдникъ. 1873, июль, стр. 331—334.
18. Филиппов. Т. Рѣшенiе греко-болгарскаго вопроса // «Русскiй Вѣстникъ». 1870, № 6, стр. 706—707.
19. Проф. Ѳ. Кургановъ. «Историческiй очеркъ греко-болгарской распри» // "Православный Cобесѣдникъ. 1873, июль, стр. 335.
20. Проф. Ѳ. Кургановъ. «Историческiй очеркъ греко-болгарской распри» // "Православный Cобесѣдникъ. 1873: октябрь, стр. 142.
21. Проф. Ѳ. Кургановъ. «Историческiй очеркъ греко-болгарской распри» // "Православный Cобесѣдникъ. 1873: октябрь, стр. 351.
22. Ещё до возвращения Патриарха Кирилла в Иерусалим, Синод Иерусалимской Церкви составил акт, которым выразил своё согласие с решениями Собора в Константинополе, призвав Патриарха подписать его, от чего тот отказался; в Антиохийском Патриархате ситуация была обратной: его архиереи высказались против объявления схизмы (См. Московскiя Вѣдомости. 1872, 17 октября, № 261, стр. 3.)