В ст. 77—79 КАП РСФСР предусмотрена ответственность за превышение нормативов ПДК выбросов загрязняющих веществ в атмосферу, нарушение правил эксплуатации сооружений и оборудования для очистки воздуха, ввод в эксплуатацию предприятий без соблюдения требований по охране атмосферного воздуха. Частью 1 ст. 251 УК РФ за загрязнение воздуха или изменение его природных свойств предусмотрена уголовная ответственность. По смыслу закона она наступает независимо от степени превышения ПДК загрязняющих веществ, наступления или создания реальной возможности наступления опасных последствий, в частности, за сам факт загрязнения воздуха без превышения ПДК.
Те же действия, причинившие вред здоровью человека, наказываются по ч. 2 ст. 2 51 УК, а повлекшие смерть человека — по ч. 3 данной статьи.
Применение части 1 ст. 251 УК РФ в строгом соответствии с ее буквальным содержанием означало бы практически полную остановку всех промышленных предприятий, существенное осложнение политической ситуации в стране, особенно в условиях кризиса экономики, привлечение к уголовной ответственности за деяния, по сути являющиеся административным проступком, и искажение уголовной политики в области охраны окружающей природной среды. Аналогичную конструкцию имела и ст. 223 в прежнем УК РСФСР.
С учетом таких обстоятельств Пленум Верховного Суда СССР в п. 6 постановления от 7 июля 1983 г. «О практике применения судами законодательства об охране природы»[5] подверг ч. 1 ст. 223 УК РСФСР ограничительному толкованию и разъяснил, что (как и при загрязнении водоемов) загрязнение воздуха может быть признано преступлением только тогда, когда в результате превышения установленных нормативов выбросов причинен вред или создана реальная опасность причинения вреда здоровью людей, рыбным запасам, животному или растительному миру, сельхозпроизводству. Очевидно в таком же смысле следует понимать к ч. 1 ст. 251 У К РФ.
Указанные рекомендации Пленума Верховного Суда СССР, хотя и служат делу совершенствования законодательства, но не снимают проблемы законодательного разграничения преступлений и проступков[6].
Верховный суд РФ (как и Верховный суд бывшего СССР) не наделен правотворческой функцией. Хотя в постановлениях его по сути зачастую дается нормативное предписание, не предусмотренное законом, они применяются лишь при рассмотрении конкретных уголовных дел и ограничиваются сферой правосудия. К тому же не по всем вопросам разграничения экологических преступлений и проступков такие разъяснения даны. Представляется, что несовершенство закона может быть устранено только введением в соответствующие статьи УК РФ более четких критериев криминализации, а не подобными методами судебного расширительного или ограничительного толкования, которые фактически подменяют решения законодательного органа.
Понятие экологических преступлений в уголовном законодательстве отсутствует. Между тем формулирование его значимо для достижения многих важных целей.
Представление о совокупной общественной опасности экологически вредных деяний необходимо для правильного определения их круга, выделения правонарушений, которые следует признать преступными. Отсюда правильное определение экологического преступления может служить методологической базой нормотворческого процесса.
Вне правильного представления о сущности общественно опасного деяния невозможно построение санкций, определения целей действия уголовно-правовой нормы, объема и задач профилактической работы.
Оценка эффективности уголовной ответственности и применяемых уголовно-правовых санкций неизбежно связана с анализом противоправного поведения, четким уяснением его модели.
Общее понятие экологического преступления есть не что иное, как его родовое понятие, включающее в себя ряд родовых признаков. В литературе встречаются определения данных посягательств в соответствии с общими признаками преступления, указанными в уголовном законе. Как правило, они связаны либо вытекают из определения объекта преступного воздействия и строятся по схеме: «преступлением в сфере охраны природы признается деяние, посягающее на такие-то отношения (следует их изложение)». Многие авторы считают, что этого достаточно.
Поскольку среди ученых мнения по поводу объекта преступления против природы весьма различны, то неодинаковы и их определения. Одни считают, что рассматриваемые преступления посягают на отношения собственности[7].
Ряд ученых считают объектом отношения по хозяйственному использованию природных ресурсов[8]. Соответственно, они относят эти посягательства к хозяйственным. Можно встретить утверждения, что объектом являются сами природные богатства.
Данные позиции не отражают сущности экологических преступлений и не соответствуют ни УК РСФСР 1960 г., ни новому уголовному законодательству. В самом общем виде возражения в данном случае сводятся к следующему[9].
Концепция экологических преступлений предполагает в первую очередь освещение понятий экологических отношений. Они образуют единство трех основных направлений человеческой деятельности: по консервативной охране природы; рациональному использованию ее богатств как одному из способов охраны; сохранению надлежащих качественных природных условий жизнедеятельности человека (защита от загрязнения и отравления окружающей среды, шумового, теплового, вибрационного воздействия и т.п.), включая обеспечение экологической безопасности, улучшение и воспроизводство природных ресурсов.
Попытка рассматривать экологические преступления как разновидность экономических не позволяет в должной мере вскрыть специфику преступлений в сфере охраны окружающей природной среды, переносит центр тяжести с отношений экологических на материальные, стоимостные, что совершенно недостаточно с точки зрения современных представлений о взаимодействии общества и природы.
Кроме того, в собственности находятся лишь те элементы природы, которые обладают определенной вещественной формой и могут находится во власти людей. Однако уголовное право охраняет и такие элементы природной среды, которые не могут находиться ни в чьей собственности вообще, например, атмосферу, воды открытого моря, фауну и флору Антарктики. Международными соглашениями ограничивается право государств на распоряжение определенными особо охраняемыми видами птиц и зверей.
Не включает преступления в области охраны природы в круг преступлений против собственности и законодатель, иначе он поместил бы нормы экологического характера в главу Уголовного кодекса «Преступления против собственности».
В Конституции Российской Федерации (ст. 9), Законе Российской Федерации «О собственности в Российской Федерации » (ст. 6), Земельном кодексе (ст. 3), гражданском законодательстве, как и в ряде других нормативных актов, на природные ресурсы устанавливаются различные виды собственности. Но из этого не следует, что отношения собственности являются объектом экологических преступлений. Как известно, собственность рассматривается в объективном и субъективном смысле как экономическая категория и как юридическое понятие, как право собственности. В экономическом смысле собственность — это исторически обусловленная форма присвоения предметов природы, в которой выражены общественные отношения между людьми в процессе производства, обмена, распределения и потребления материальных благ. То есть собственность представляет собой прежде всего важнейшее производственное социально-экономическое отношение.
Нетрудно убедиться, что отношения в сфере экологии отнюдь не сводятся к производственным отношениям.
Отношения же в сфере экологии имеют иное содержание и участником их может быть не только собственник того или иного элемента природной среды.
Нельзя утверждать, что экологическое преступление посягает на отношения собственности и потому, что объект преступления определяется, исходя не только из экономической сущности предмета посягательства, но и из содержания, сущности общественных отношений по поводу этого предмета с учетом его социальной роли в данном отношении. Можно привести много примеров, когда воздействие осуществляется на одинаковые по своей экономической сущности предметы, но при этом затрагиваются совершенно различные общественные отношения, охраняемые законом. Так, оружие, яды, наркотики являются имуществом. Однако нарушение правил обращения с этими предметами, хищение их образуют составы преступлений не против собственности, а против общественной безопасности и здоровья населения (ст. 226, 229, 237 УК РФ).
Статья 85 Закона РСФСР «Об охране окружающей природной среды» определяет экологические преступления как общественно опасные деяния, посягающие на установленный в Российской Федерации экологический правопорядок, экологическую безопасность общества и причиняющие вред окружающей природной среде и здоровью человека.
Данное определение представляет интерес в плане методологического подхода к решению проблемы, но можно предложить и иное определение, более точно, на наш взгляд, отражающее сущность экологического преступления.
С позиций изложенного родовым объектом экологических преступлений следует считать охраняемые уголовным законом комплексные общественные отношения по рациональному использованию природных ресурсов, сохранению качественно благоприятной для человека и иных живых существ природной среды и обеспечению экологической безопасности населения.