Вторая попытка преодолеть Смуту также закончилась неудачей. Лжедмитрий I не вписывался в традиционные представления русских о богоизбранном государе, не нашёл опоры и понимания в русском обществе.
Внутренняя политика
30 июля1605 года новоназначенный патриарх Игнатий венчал Дмитрия на царство. Первыми действиями царя стали многочисленные милости. Из ссылок возвратили бояр и князей, бывших в опале при Борисе и Фёдоре Годуновых, и вернули им конфискованные имения. Вернули также Василия Шуйского и его братьев, не успевших добраться до Вятки, вернули и родственников бывшего царя. Получили прощение все родственники Филарета Романова, а его самого возвели в ростовские митрополиты. Служилым людям удвоили содержание, помещикам — земельные наделы — все за счёт земельных и денежных конфискаций у монастырей. На Юге страны на 10 лет было отменено взимание налогов, а также прекратилась практика обработки «десятинной пашни». Впрочем, новому царю потребовались деньги, в частности на свадебные выплаты и подарки, на вознаграждение «верным» — так после переворота, многим боярам и окольничим выплачивавался двойной оклад, а также на готовящийся поход против турок. Потому в других районах страны суммы налоговых сборов значительно выросли, что привело к началу волнений. Новый царь, не имея возможности или не желая действовать силой, пошёл на уступки восставшим — крестьянам разрешили уходить от помещика, если тот не кормил их во время голода, запрещена была потомственная запись в холопство, более того, холоп должен был служить только тому, кому добровольно «запродался», тем, переходя скорее на положение наёмника. Экономическое положение страны улучшилось, но все же отличалось нестабильностью — сознавая это, Лжедмитрий попытался исправить положение за счет обложения ясаком сибирских остяков и татар.
В законодательном порядке запрещено было мздоимство, срок преследования беглых установлен в пять лет. Возвращению подлежали все крестьяне, бежавшие за год до начала «голодных лет» или же после них, или те, кто бежал во время голода, захватив свое имущество — то есть, не с целью спасения жизни. Бежавшие во время голода закреплялись за новым помещиком, кормившим их в трудное время. В закон не включались те, кто сумел удалиться о прежнего места проживания более чем на 200 верст. Путивль, оказавший огромные услуги будущему царю, был освобождён от всех податей на 10 лет, но Сводный судебник, который должен был включить в себя новые законы, однако же, не был закончен.
Дмитрий, якобы, однажды заметил, что Есть два способа царствовать, милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его. Также отмечали, что он обрывал всякого, желавшего подольститься к нему, дурно отзываясь о правлении Бориса. В таком случае, Дмитрий замечал льстецу, что тот, как и все прочие «ставил Бориса на царство», теперь же хулит.
Чтобы уменьшить злоупотребления при сборе податей, Дмитрий обязал сами «земли» отправлять с выборными людьми соответствующие суммы в столицу. Взяточников приказано было водить по городу, повесив на шею денежную мошну, меха, жемчуг — или даже солёную рыбу — то, чем бралась взятка, и бить палками. Дворяне были избавлены от телесных наказаний, зато вынуждены были за те же преступления выплачивать большие штрафы.
Новый царь изменил состав Думы, введя в него в качестве постоянных членов представителей высшего духовенства, и отныне повелел Думе зваться «сенатом». Во время своего недолгого правления царь почти ежедневно присутствовал на заседаниях и участвовал в спорах и решениях государственных дел. По средам и субботам давал аудиенции, принимал челобитные и часто гулял по городу, общаясь с ремесленниками, торговцами, простыми людьми.
Ввёл в царстве московском польские чины мечника, подчашия, подскарбия, сам же принял титул императора или цезаря. «Тайная канцелярия» Дмитрия состояла исключительно из поляков — это были капитаны Мацей Домарацкий, Михаил Склиньский, Станислав Борша и личные секретари царя Ян Бучинский, Станислав Слоньский и Липницкий. В ведомство «тайной канцелярии» входили вопросы личных трат царя и его прихотей, а также религиозные вопросы. По замечанию наёмника Якова Маржерета, Лжедмитрий старался ввести в России абсолютное самодержавие. Введение в царский дворец иноплеменников и иноверцев, а также то, что царь учредил при своей особе иностранную гвардию, которая должна была обеспечивать его личную безопасность, отстранив между нем русскую царскую охрану — возмутило многих.
Он также оказал покровительство печатнику «Андронову, сыну Невежина», который 5 июля 1605 г. приступил к печатанию «Апостола» в «царской его величества друкарне». Работа была благополучно завершена 18 марта 1606 г.
Внешняя политика
Дмитрий убрал препятствия к выезду из государства и передвижению внутри него, англичане, бывшие в то время в Москве, замечали, что такой свободы не знало ещё ни одно европейское государство. В большинстве своих действий частью современных историков Лжедмитрий признаётся как новатор, который стремился европеизировать государство. Это отразилось даже в его титуловании (сам он подписывался как император, правда, с ошибками — «in perator», хотя его официальный титул был иной: «Мы, пресветлейший и непобедимейший Монарх Дмитрий Иванович, Божиею милостию, Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покорённых областей Государь и Царь»).
В это же время Дмитрий начал планировать войну с турками, планируя нанести удар по Азову и присоединить к Московии устье Дона, и приказал отливать на Пушечном дворе новые мортиры, пушки, ружья. Сам обучал стрельцов пушечному делу и штурму земляных крепостей, причем, по воспоминаниям современников лез на валы, несмотря на то, что его бесцеремонно толкали, сбивали с ног и давили.
Той же зимой, заручившись помощью Войска Донского, он послал в Елец дворянина Г. Акинфова с приказом укрепить елецкий кремль. Туда же была направлена осадная и полевая артиллерия, и созданы склады для снаряжения и продовольствия. На реке Вороне, притоке Дона, приказано было строить суда. В Крым отправлено было посольство с объявлением войны. Сам Дмитрий собирался весной отправиться в Елец и провести вместе с войском все лето.
В уезды направлялись воеводы для проведения дворянских смотров. Часть новгородского ополчения, которое составляли дворяне и дети боярские были вызваны в Москву для похода на Азов. Им же было приказано захватить с собой челобитные помещиков своей волости.
Той же зимой в селе Вяземы под Москвой была сооружена снежная крепость, защищать которую были поставлены «свои» князья и бояре, штурмовать должны были иноземцы под предводительством самого царя. Оружием для обеих сторон были снежки. Игра, впрочем, развернулась несколько не так, как желалось Дмитрию — бояр возмутило, что царь взял под свое начало иноземцев, те же, якобы, прятали внутри снежков небольшие камни и таким образом «наставили русским синяков под глаза». Несмотря на то, что крепость была благополучно взята и воевода попал в плен царю лично, один из бояр предупредил Дмитрия, что продолжать не стоит — русские обозлены, и у многих под платьем скрыты длинные ножи. Забава могла кончится кровопролитием.
При этом, он начал искать союзников на Западе, в особенности у Папы Римского и польского короля, в предполагаемый союз предполагалось включить также германского императора, французского короля и венецианцев. На это и на признание его «императором московским» была направлена дипломатическая деятельность самозванца. Но серьезной поддержки так и не получил из-за отказа выполнить данные ранее обещания по уступке земель и поддержке католической веры.
Польскому послу Корвин-Гонсевскому он заявил, что не может пойти, как было обещано ранее, на территориальные уступки Речи Посполитой — вместо этого он предлагал отплатить за помощь деньгами. Также было отказано во въезде иезуитам, и если католикам действительно была предоставлена свобода вероисповедания, то это было сделано также в отношении христиан других толков — в частности, протестантов. Планы о войне против Швеции также не осуществились — возможно, из-за сопротивления думных бояр.
В декабре 1605 г. по воспоминаниям польского гетмана Жолкевского, в Польшу был послан швед Пётр Петрей с тайным поручением сообщить Сигизмунду о самозванстве Дмитрия, и таким образом окончательно оставить его без помощи Речи Посполитой. Существует мнение, что Петрей передал королю на словах признание инокини Марфы, охладевшей к самозванцу после того, как он приказал тайно разорить могилу Дмитрия в Угличе. Но это всего лишь предположение, досконально известно, что Петрей выполнил свое поручение, но король, сохранив самообладание, под страхом смерти запретил ему разглашать подобную информацию.
Вскоре после Петрея в Варшаву прибыл сын боярский Иван Безобразов с тем же поручением. Его миссию облегчило и то обстоятельство, что самозванец когда-то поддерживал отношения с магнатами, недовольными самим Сигизмундом III, среди прочих, с краковским воеводой Николаем Зебжидовским, Стадницкими, доводившимися роднёй Мнишкам и т. д., предлагавшими польскую корону самому Лжедмитрию. Несомненно, этот фактор также сыграл свою роль.
Правление и гибель
Как правитель Лжедмитрий, согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти.
Отступления от старых обычаев, которые допускал Лжедмитрий, и явная любовь Лжедмитрия к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближенных царя, но народные массы относились к нему доброжелательно и москвичи сами избивали немногих, говоривших о самозванстве Лжедмитрия. Он погиб исключительно вследствие боярского заговора, возглавляемого В.И.Шуйским.