С.Ю. Витте провел реформу, минуя Госсовет. Я отлично понял, писал С.Ю. Витте, что мне эту реформу через Государственный совет не провести, а потому я и решил провести ее помимо Государственного совета... Его Величество исполнил мое ходатайство и собрал 2 января 1897 г. финансовый комитет в усиленном составе под своим председательством. На этом заседании и была, в сущности, решена участь финансовой реформы, то есть, решено было ввести в Российской империи металлическое обращение, основанное на золоте... Для того чтобы нейтрализовать Государственный совет, С.Ю. Витте добился постановления последнего отложить окончательное решение дела об исправлении денежного обращения до более благоприятного времени и указаний опыта. И получив, таким образом, свободу действий, использовал эту проволочку для завершения реформы.
На следующий день после выступления С.Ю. Витте с проектом Об исправлении денежного обращения в Комитете финансов в газете Новое время появилась статья, излагавшая содержание проекта денежной реформы. Огласив сущность предполагаемой реформы, Министерство финансов решилось на широкое обсуждение проекта в печати и научных обществах.
Правительственный проект денежной реформы был поддержан промышленниками, банкирами и интеллигенцией, так как они были заинтересованы в ускоренном развитии страны. Противниками введения золотой валюты были крупные землевладельцы и экспортеры, поскольку обесценивавшаяся валюта давала им возможность получать большую прибыль. По меткому выражению Экономического журнала, для русских дворян бесконечные выпуски бумажных денег это золотые прииски; они им доставляют, и ссуды за дешевые проценты и вместе с тем дают им возможность уплачивать как проценты, так и погашение капитала с легкостью, все увеличивающейся с обилием этих же выпусков. Несмотря на сопротивление, столь влиятельных социальных групп, правительство приступило к осуществлению реформы, этого требовали экономическое развитие страны, ее внешнеэкономические интересы.
По сути, реформа началась еще с издания Высочайше утвержденного мнения Государственного совета о сделках, заключаемых на российскую золотую монету от 8 мая 1895 г., в соответствии с которым разрешалось устанавливать цену товаров и услуг не в кредитных рублях, бывших до того единственным законным платежным средством, а в золоте. Министр финансов получил право разрешать казенным кассам принимать по желанию плательщиков золотую монету в уплату акцизов.
Вслед за обнародованием закона от 8 мая 1895 г. Министерство финансов приняло ряд мер по фиксации курса. С 1 июня 1895 г. Государственный банк начал продавать и покупать золото по цене 7 руб. 40 коп. кредитными билетами за полуимпериал (российская золотая монета номинальным достоинством 5 рублей). Это соотношение соответствовало фактически сложившемуся рыночному валютному курсу кредитного рубля. На основании закона от 8 мая были изданы следующие утвержденные министром финансов распоряжения:
Правила для выпуска Государственным банком металлических депозитных квитанций от 6 июня 1895 г., в соответствии с которыми с 1 августа 1895 г. разрешалась выдача ссуд золотом;
Правила приема Государственным банком золотой монеты на текущий счет от 20 июля 1895 г., разрешавшие проведение (также с 1 августа) этой операции в тех же учреждениях Банка, которые должны были выпускать металлические депозитные квитанции.
Кроме того, с 1 июня 1895 г. губернским казначействам было разрешено принимать золотую монету по 7 руб. 40 коп. за полуимпериал в уплату акцизов с табака, сахара и осветительных масел, а с 1 сентября аналогичное разрешение давалось всем казначействам по всем акцизным сборам[2]. В результате проведенной денежной реформы в 1895-1897 годах, все казначейские билеты и банкноты обеспечивались золотом. Стабильная валюта усилила приток отечественного и иностранного капиталов в экономику[3]. Белоглазова считает, что класс капиталистов внутри страны и представители иностранного капитала были крайне заинтересованы в укреплении денежного обращения, так как это открывало широкие возможности для инвестиций в промышленность России, развития торговли. Таким образом, капитализм требовал устойчивого рубля и создавал для этого необходимые предпосылки. По мнению СЮ. Витте, к эластичному денежному обращению могло привести лишь введение постоянного обмена банком бумажных денег на металлические. Поэтому в результате денежной реформы 1895 - 1897 гг. в России был установлен золотой монометаллизм. Основной денежной единицей стал новый золотой рубль, содержавший 17,424 доли чистого золота.[4]
Также считают сотрудники агентства Веп и Симкина, Зверева, что проведение в России денежной реформы 1895-1898 гг. способствовало созданию денежной системы того же типа, что и в промышленно развитых странах, то есть со стабильной валютой. Свободный размен на золото банкнот позволил создать автоматически действующий и сравнительно гибкий (для того времени) механизм приспособления денежной массы в обращении к потребностям оборота. В периоды подъема конъюнктуры и увеличения потребности хозяйства в деньгах золото поступало в оборот, в том числе и из-за границы. В периоды спада оно тезаврировалось или вывозилось за границу, не вызывая в то же время денежных кризисов.[5]
2.3 Банковские монополии и кредитная система
Золотая валюта просуществовала в России до лета 1914 г., пережив экономический кризис 1899-1903 гг., русско-японскую войну 1904-1905 гг. и революцию 1905-1907 гг., обеспечив приток иностранного капитала и промышленный подъем в 1910-1914 годах. Это свидетельствовало об огромном запасе прочности, который дала денежной системе России реформа 1895-1898 годов.[6]
В 1914 г. Россия обладала высокоразвитой банковской системой, главную роль в которой играли Государственный банк и акционерные коммерческие банки (активы последних достигали почти 5 млрд. руб.). В 1914 г. в стране насчитывалось 53 акционерных коммерческих банка, имевших 778 филиалов, из которых 574 принадлежало 13 петербургским банкам. В годы подъема в России сложились мощные банковские монополии. Пять крупнейших банков (Русско-Азиатский, Петербургский Международный, Русский для внешней торговли, Азовско-Донской и Русский торгово-промышленный) к 1914 г. сосредоточили в своих руках почти половину ресурсов и активных операций всех российских акционерных коммерческих банков. Впрочем, растущая монополизация банковского дела сочеталась в предвоенной России с исключительно быстрым увеличением числа провинциальных банков (Обществ взаимного кредита), кредитной кооперации.[7]
Общества взаимного кредита и городские общественные банки осуществляли кредитование средней и мелкой торгово-промышленной буржуазии. Учреждения ипотечного кредита включали: два государственных земельных банка (Крестьянский поземельный и Дворянский поземельный); 10 акционерных земельных банков; 36 губернских и городских кредитных обществ. Земельные банки предоставляли преимущественно долгосрочные кредиты помещикам и зажиточным крестьянам. Губернские и особенно городские кредитные общества выдавали ссуды под залог земли и городской недвижимости.
Развитие кредитной кооперации в России было тесно связано с появлением кулачества. Сберегательные кассы, будучи государственными учреждениями, использовали вклады для вложения в государственные ценные бумаги. Деятельность ломбардов, выдававших ссуды под залог вещей, носила ростовщический характер. В 1914 г. действовали 115 фондовых бирж. Самой крупной была Петербургская.[8]
В 1914—1917 гг. кредитная система России включала: Государственный банк, коммерческие банки, общества взаимного кредита, городские общественные банки, учреждения ипотечного кредита, кредитную кооперацию, сберегательные кассы, ломбарды. Белоглазова много уделяет кредитной системе банковского бизнеса: «В 1883 г. был издан закон, согласно которому кредиторы банка в случае его несостоятельности могли предъявить свои требования к городскому обществу, которое в соответствии с Уставом ручалось за сохранность средств банка. Перед Первой мировой войной таких банков было 343 с капиталом в 63,4 млн. руб.
Они выполняли те же операции, что и общества взаимного кредита, но, кроме того, могли выдавать ссуды под залог городской недвижимости.
Значительная роль в кредитной системе дореволюционной России принадлежала организациям ипотечного и крестьянского кредита, к которым относились акционерные земельные банки, два государственных банка - Крестьянский и Дворянский, а также городские и губернские кредитные общества.
Акционерные земельные банки выдавали долгосрочные ссуды под залог земель и городской недвижимости. Ресурсы для кредитования привлекались путем эмиссии закладных листов, которые приносили доход, равный 4,5 % в год. Со своих должников банки взимали тот же процент, но брали дополнительную плату за оказываемые услуги. Ссуды выдавались закладными листами, которые сам заемщик продавал на бирже. При необходимости за особое вознаграждение банк сам выполнял эти операции. К 1917 г. в России было 10 таких банков.
Крестьянский поземельный банк был создан в 1882 г. для предоставления крестьянам возможности купли-продажи земли (после реформы 1861 г.) и выдачи ипотечных ссуд этому слою населения. Банк неоднократно реформировался, и его деятельность была «разменной монетой» в политической борьбе как внутри правительства, так и между последним и представителями революционного движения. Дворянский банк выдавал ипотечные кредиты землевладельцам за счет эмиссии закладных листов и облигаций. Ha 1 января 1914 г. сумма эмиссии составила 894 млн. руб.
Среди учреждений мелкого кредита наиболее значительную роль играли кредитные кооперативы (товарищества). В России их было два вида. С 1865 г. стали создаваться ссудо-сберегательные товарищества, источником средств которых служили паевые взносы их членов, а с 1895 г. - кредитные товарищества, получавшие средства за счет вкладов своих членов и ссуд Госбанка. Центром кредитной кооперации стал основанный в 1912 г. Московский народный банк. Всего в России в 1914 г. насчитывалось 13 015 кредитных и ссудосберегательных товариществ, которые выдавали ссуды на 517,9 млн. руб. На 1 января 1916 г. было уже 11 412 кредитных товарищества с 7,8 млн. членов и ссудами в размере 312 млн. руб., а также 4042 ссудосберегательных товарищества с 2,3 млн. членов и ссудами в размере 256 млн. руб. Однако кредитная кооперация в России в полной мере не удовлетворяла потребности в мелком кредите, особенно в долгосрочном производственном, и была намного слабее, чем в Германии, где на каждого члена кооператива приходилось в 7 раз больше средств.