Очевидцы событий указывают, что большевики в ходе подавления восстания использовали артиллерию, в том числе обстреляв левоэсеровский штаб отряда Попова, хотя в нём в этот момент находились большевики, захваченные левыми эсерами в заложники. Троцкий Л. Д. в официальном докладе V Съезду Советов заявил, что штаб отряда Попова был обстрелян артиллерией «с исключительной меткостью».
Нерешительность левых эсеров привела их к провалу. Они были исключены из состава ВЧК, левоэсеровские делегаты V съезда были арестованы. 11 июля партия левых эсеров была объявлена большевиками вне закона. Активно участвовавший в мятеже зампред ВЧК левый эсер Александрович был расстрелян большевиками вместе с 12 сотрудниками ВЧК — левыми эсерами из отряда Попова.
Однако в целом расправа с левыми эсерами оказалась неожиданно мягкой: их лидер Мария Спиридонова была осуждена всего лишь на год лишения свободы, однако уже в апреле 1919 была похищена своими соратниками из тюрьмы. Непосредственные исполнители ликвидации Мирбаха, Блюмкин и Андреев, бежали на Украину, и были заочно приговорены всего лишь к трём годам тюрьмы. Андреев умер на Украине от тифа, Яков Блюмкин в мае 1919 «раскаялся», и был принят в Коммунистическую партию, после чего служил в охране Троцкого.
В своём официальном сообщении в «Известиях ВЦИК» наркомвоен Троцкий Л. Д. назвал произошедшее восстание «безумным» и «беспримерной авантюрой», в которой «легкомыслие, вероломство и провокация соединились в одно отвратительное целое».
В докладе V Съезду Советов, сделанном 9 июля 1918 года, Троцкий сообщает Съезду, что большевикам удалось арестовать в Москве до 300 левых эсеров, также арестовать левоэсеровский отряд в «несколько десятков человек», направлявшийся в Москву из Петрограда, второй отряд в 300—400 человек, «направлявшийся сюда с западной пограничной полосы»; в Петрограде разоружены левоэсеровские дружины, причём в Пажеском корпусе было 10 убитых и 10 раненых[5].
6. Последствия
Исследователь Ричард Пайпс характеризует левоэсеровский план восстания, как «целиком лишённый реализма»: во-первых, план вообще не предполагал свержения власти большевиков, предполагая вместо этого лишь заставить их отказаться от «оппортунизма»; и, во-вторых, план «строился на допущении, что немцы под влиянием момента откажутся от стратегических преимуществ, предоставленных им Брестским договором, и забудут об общих интересах, связывающих Берлин и Москву».
Уже находясь под арестом в Кремле, лидер левых эсеров Мария Спиридонова пишет открытое письмо «Центральному комитету партии большевиков», содержавшее множество обвинений в репрессиях и «надувательстве трудящихся»:
Многочисленные массы, идущие за Левыми Социалистами-Революционерами, лишились советских прав; советы и съезды разгонялись в каждой губернии десятками (Витебская, Смоленская, Воронежская, Курская, Могилевская, Нижегородская и проч. и проч.)….
Разгром нашей партии — это разгром советской революции. Вся дальнейшая история этих месяцев говорит об этом. А вы так и не поняли этого. Вы отупели до того, что всякие волнения в массах объясняете только агитацией или подстрекательством. Вы перестали быть социалистами в анализе явлений, совершенно уподобляясь царскому правительству, которое тоже всюду искало агитаторов и их деятельностью объясняло все волнения….
Идет уездный съезд. Председатель, большевик, предлагает резолюцию. Крестьянин просит слова. -Зачем? — «Не согласен я». — С чем не согласен? — «А вот, говоришь, комитетам бедноты вся власть, не согласен: вся власть советам, и резолюция твоя неправильная. Нельзя ее голосовать». — Как… Да ведь это правительственной партии. — «Что ж, что правительственной». -Председатель вынимает револьвер, убивает наповал крестьянина, и заседание продолжается. Голосование было единогласное.
…ваша политика объективно оказалась каким-то сплошным надувательством трудящихся. Вместо социализированной промышленности — государственный капитализм и капиталистическая государственность; принудительно эксплоатационный строй остается, с небольшой разницей насчет распределения прибыли — с небольшой, так как ваше многочисленное чиновничество в этом строю сожрет больше кучки буржуазии. Вместо утвержденной при всеобщем ликовании 3-м съездом советов рабочих и крестьян социализации земли, вы устроили саботаж ее, и сейчас, … обманом и насилием подсовываете крестьянству национализацию земли — то же государственное собственничество, что и в промышленности….
Вместо свободного, переливающегося, как свет, как воздух, творчества народного, через смену, борьбу в советах и на съездах, у вас — назначенцы, пристава и жандармы из коммунистической партии…. А ваше потакательство корыстности и продажности и карьеризму, эти карточки на обувь, калоши, теплые квартиры и проч. и проч., выдаваемые в первую очередь большевикам, беззастенчивое печатание об этом в «Правде» и «Известиях ЦИК»… («Очищается дом такой-то, в первую очередь помещаются рабочие-коммунисты».) … Эти расстрелы рабочих, и порки, и убийства крестьян и солдат, это ли означает классовую власть?...
Когда советская власть из большевиков, Левых Социалистов-Революционеров и других партий покоилась в недрах народных, Дзержинский за все время расстрелял только несколько невероятных грабителей и убийц, и с каким мертвенным лицом, с какой мукой колебанья. А когда советская власть стала не советской, а только большевистской, когда все уже и уже становилась ее социальная база, ее политическое влияние, то понадобилась усиленная бдительная охрана латышей Ленину, как раньше из казаков царю, или султану из янчар...утеряв всякое соображение из-за поранения левого предплечия Ленина, убили тысячи людей....без суда и следствия, без справок, без подобия какого-либо юридического, не говоря уже нравственного, смысла.
[6]
Подавление половинчатого мятежа левых эсеров приводит к окончательному переходу России к однопартийному коммунистическому правительству на ближайшие 73 года. Однако, однопартийная система полностью завершает своё оформление только после окончания Гражданской войны, некоторые меньшевистские и эсеровские фракции легально (иногда с перерывами) действуют вплоть до 1921 года.
6.1. Германо-советские отношения
Попытка левых эсеров спровоцировать немцев на возобновление войны также не удалась. Германия никак не отреагировала на убийство своего посла графа Мирбаха, хотя новый посол Рицлер потребовал разорвать дипломатические отношения. Рицлер потребовал от Ленина лично явиться в посольство, и принести извинения. Кроме того, 31 июля Рицлер заявил протест против убийства генерала Эйхгорна.
По свидетельству немецких источников, Ленин действительно явился в германского посольство 6 июля в 1700 вместе со Свердловым, однако его интересовали лишь «технические подробности» теракта. Осматривать тело Мирбаха Ленин отказался, и принёс извинения, которые были, по выражению немцев, «холодны, как собачий нос»[2]. Германский дипломат Карл фон Ботмер также свидетельствовал, что 7 июля в 5 утра в германское посольство прибыл вооружённый пистолетом «размером с небольшое осадное орудие» Карл Радек с отрядом красногвардейцев, и и заявил, что «социалисты-революционеры окопались в отдельных частях города, захватили Центральный телеграф, который, как он надеется, теперь снова отбит. Убийство организовано партией левых социалистов-революционеров и послужило, как он полагает, сигналом к началу выступления, которое, однако, очень скоро окончится для них провалом. Рано утром начнется наступление, убийцам и повстанцам уйти не удастся. Он надеется, что Германия поймет, что русское правительство не только не виновато в случившемся, но само, скорее, является мишенью еще в большей степени, чем мы, немцы»[7].
Тем не менее советско-германские отношения после убийства Мирбаха испортились, чему также способствовала бурная революционная деятельность, развёрнутая в Берлине советским полпредом Иоффе А. А. Германия требует разрешения на ввод в Москву одного батальона под предлогом охраны своего посольства, однако Ленин отвергает такое требование, заявив, что «подобное требование мы ни в коем случае и ни при каких условиях удовлетворить не можем, ибо это было бы объективно началом оккупации России чужеземными войсками».
6.2. Теории заговора, связанные с восстанием
8 июля 1918 года официально было объявлено об аресте большевиками в разных городах 650 левых эсеров, из которых 200 человек, включая и Марию Спиридонову, якобы[2] были расстреляны. Появляются также ошибочные сообщения о якобы расстреле Камкова Б. Д. (на самом деле погиб только в 1938 году), Саблина и т. д.
Такая мягкость выглядела тем более странной на фоне вскоре произошедшего подавления эсеровского восстания в Ярославле, где большевики не остановились перед расстрелами нескольких сотен человек. Эти обстоятельства позволили некоторым исследователям выдвинуть теорию заговора, утверждающую, что мятеж якобы был инсценировкой самих большевиков. С началом борьбы за власть внутри ВКП(б) в 20-х — 30-х годах основные лидеры партии начинают выдвигать разнообразные версии заговоров с целью дискредитации друг друга. Так, 11 декабря 1923 года Зиновьев, и 15 декабря Сталин заявили, что весной 1918 года возглавлявший фракцию «левых коммунистов» Бухарин якобы получил от левых эсеров предложение силой сместить Ленина, и якобы рассматривал вариант нового состава Совнаркома во главе с Пятаковым Г. Л.. Зиновьев и Сталин обвинили Бухарина в том, что он не сообщил об этом предложении левых эсеров Ленину.