Реформа началась с разного рода политических и организационных мер, принятых на пленуме ЦК партии в январе 1987 г.: альтернативные выборы, тайное голосование при избрании ответственных партийных работников; выборы кандидатов на самом предприятии; введение новых форм и механизмов участия трудящихся в управлении предприятиями. Практические результаты оказались довольно скромными. Выдвижение XIX партийной конференцией важного проекта конституционной реформы стало вторым этапом политических преобразований, которое новое руководство рассматривало как решающий. Эта реформа в конечном счете привела к установлению двухуровневой представительной системы – Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР, избранный из депутатов съезда, - и учреждению поста президента СССР, наделенного широкими полномочиями. Прежний верховный совет был заменен новым, постоянным органом, который насчитывал 544 члена, избранных тайнам голосованием на съезде народных депутатов, состоявшем из 2250 депутатов с пятилетним сроком полномочий. В функции съезда входило: проведение конституционных, политических, социальных и экономических реформ, а также избрание президента страны. Авторы данной реформы тем самым хотели открыть двери съезда самым решительным сторонникам перестройки; установив сильную президентскую власть в лице Генерального секретаря ЦК КПСС, законность которой отныне зависела – хотя бы косвенно – «от народного волеизъявления»[42], они пытались защитить его от козней аппарата. Для Горбачева, который был избран президентом СССР 15 марта 1990 г. этот аспект был решающим, т.к. это позволяло ему преодолевать противодействие, которое оказывало Политбюро ЦК КПСС, где заседали его коллеги, далеко не всегда разделявшие политику генсека. Конституционная политика вызывала критику как консерваторов, так и радикалов, сторонников перестройки, возглавленных Б. Ельциным. Для радикалов реформа была ущербной, поскольку предложенная система не была ни прямой, ни равной и к тому же сосредотачивала слишком много власти в руках президента – Генерального секретаря ЦК КПСС. Закон оставлял возможности для различных манипуляций, что и доказал ход избирательной кампании в марте 1989 г. В отличие от Горбачева Ельцин сумел использовать к своей выгоде новую ситуацию, пойдя по демократическому пути. Избранный на всеобщих выборах, президент России смог «превзойти в отношении легитимности президента СССР, получившего свой пост из рук парламентариев, в значительной части добившихся своего положения с помощью политических манипуляций»[43]. В целом выборы народных депутатов в марте 1989 г. и затем весной 1990 г. означал громадный разрыв с политической практикой, установленной после 1917 г. «Все эти перемены происходили в атмосфере демократизации общественной жизни, чему способствовали выработка и принятие законов с целью учреждения «правового государства» и расцвет многочисленных «неформальных объединений»»[44].
В резолюциях XIX партийной конференции говорилось о том, что право служило не обществу, а государству. Стремление преодолеть наследие сталинизма, гарантировать права граждан, желание достойно выглядеть в глазах всего мира можно считать первым аспектом к построению правового государства. Вторым, стала необходимость создания правовой базы для экономических реформ. Новое руководство осудило командно-административный стиль. Сама политика демократизации, которая привела к возникновению различных неформальных объединений, превратившая различные митинги и демонстрации в обычное явление, потребовала разработки и принятия соответствующих юридических положений и процедур. В связи с этим в 1988 – 1990 г. был принят ряд законов и указов, начата подготовка других. Среди наиболее важных были: закон о праве граждан на судебное обжалование неправомерных решений администрации; постановление о периодических переаттестациях специалистов; закон о государственной безопасности; закон о прессе и средствах массовой информации; закон об общественных организациях; закон о въезде и выезде из СССР. Был начат пересмотр Основ уголовного законодательства, законодательство в отношении религии и т.д.
Итак, на XXVIIсъезде ЦК КПСС была предложена концепция ускорения социально-экономического развития страны, которое предполагало интенсивный путь развития. Его рычаги виделись в научно-технической революции, технологическом перевооружении и активизации человеческого фактора. Однако уже с самого начала машина начала давать сбой. В экономической области, хотя и предприятия перевели на хозрасчет и самофинансирование; а также получили право не считаться с госпланом, на деле же государство по-прежнему оставалось основным заказчиком. В итоге реальных сдвигов в госсекторе не произошло. После принятия кооперативных законов, произошла фактическая легализация «теневой экономики». Частный сектор начал отмывать до 90 млд. руб. в год. В результате происходило обогащение небольшого количества населения, а большая часть была вынуждена стоять в очередях у прилавков магазинов. Тогда было решено увеличить импорт товаров за счет кредитов, но государство попало лишь в долги. В сельском хозяйстве земля по-прежнему продолжала реально принадлежать местным Советам и колхозом. Государству так и не удалось стабилизировать рынок. Проявившаяся в массах воля к раскрепощению социальной жизни, обилие комитетов, организаций, групп, народных франтов, родившихся в огне нонконформизма, «угли которого тлели в период застоя»[45], все более явно указывали на ограниченность и противоречивость частичной, искаженной демократизации. Ущербность последней наиболее ярко выражалась в стремлении к сохранению однопартийной политической системы, монополии ЦК КПСС на анализ общеполитических проблем и разработку стратегических концепций. Начиная с лета 1990 г. переход к многопартийности стал вопросом, который требовал незамедлительного решения. Пониманию этого в огромной мере способствовала весенняя победа Ельцина и последовавший за ней в июле его выход на последнем, XXVIII съезде КПСС из партии. Этот демарш Ельцина был с полным основанием истолкован как первый шаг к конституированию новой массовой партии. Стало ясно, политика ускорения социально-экономического развития страны потерпела крах. Таким образом, можно сказать, что не была решена ни одна из трех поставленных задач:
- проблема политического плюрализма, органической составной части всякого процесса демократизации;
- проблема создания рыночной экономики. Конечно, 20 июля 1990 г. основные положения программы «500 дней», которые предусматривали приватизацию государственной собственности и освобождение цен, были обнародованы в прессе. Но данная программа оказалась мертворожденной;
- проблема федеративного договора. 24 июля 1990 г. прессе был представлен первоначальный проект нового союзного договора, который предполагалось осенью представить на обсуждение полномочным делегациям республик. Тесно связанный с переходом к рыночной экономике, новый федеративный договор должен был расширить права республик, прежде всего заменив существовавшие центральные структуры и вертикальные связи прямыми отношениями горизонтального типа между республиками без посредничества центра. Но и здесь событиям было суждено опередить законодателей.
Глава III Распад СССР
3.1. Новое политическое мышление
Особенно значительные изменения в стране произошли во внешней политике. Во-первых, международное сообщество судило о советских руководителях главным образом по их деятельности на мировой арене. Во-вторых, команда Горбачева предполагала, что к внутренним преобразованиям легче приступить, «обеспечив благоприятный внешний контекст»[46]. Одновременно с этим критиковались старые подходы. Однако советский лидер не мог учесть в полной мере, что, выдвинув в качестве стратегического направления новое политическое мышление для Европы и мира в целом, и во внутренней политике придется ориентироваться на аналогичные ценности. Ножницы между внутренним и внешним ходом перестройки с каждым годом превращались в угрозу для команды кремлевских реформаторов. Доктрина нового политического мышления была новаторской в том смысле, что она исходила от представителя крупнейшей коммунистической державы. В 1987 г. выходит книга Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Журнал «Коммунист» в № 7 за 1988 г. опубликовал тезисы для обсуждения, озаглавленные «Социальный прогресс в современном мире», суть которых заключалась в следующем. «Когда то было несколько держав…они определяли и балансировали свои интересы, если удавалось балансировать, а если нет, то воевали»[47]. Три мира человеческой цивилизации – капиталистический, социалистический и третий мир – сегодня находятся в глубокой взаимосвязи. Они принадлежат к единому миру, в котором уже невозможно достичь превосходство военными средствами. Горбачев пишет: «Ядерная война не может быть средством достижения политических, экономических, идеологически, каких бы то ни было целей»[48] Изжила себя практика оценки международных событий исключительно через призму конфронтации между Востоком и Западом. В решении специфических проблем, связанных с противостоянием отдельных стран и регионов, следует исходить из глобальных тенденций и зависимостей. Все это не могло скрыть двойную, связанную с перестройкой экономическую цель, поставленную перед внешней политикой. В первую очередь речь шла о сокращении расходов на гонку вооружений, ставших непосильным для Советского Союза. Вторая цель состояла в получении от запада достаточно больших кредитов, особенно важных для обеспечения продолжения импорта зерна (около 40 млн. т зерна в 1988 г. и 60 млн. т – в следующем)[49], и в то же время массированных поставок современной техники и технологий. Обновление внешней политики сопровождалось уходом с поста министра иностранных дел Громыко, который несколько десятилетий возглавлял международную политику Советского Союза. Пост занял приближенный к М. Горбачеву Э. Шеварднадзе, член Политбюро с 1985 г., генерал КГБ, бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии, сделавший успешную карьеру в условиях кавказской политической жизни и уже этим подготовленный к дипломатической работе. Эдуарду Амвросиевичу удалось сделать то, о чем все предыдущие министры иностранных дел могли только мечтать: именно к компетенции МИДа, а не международного отдела ЦК перешли вопросы взаимоотношений с социалистическим содружеством. С другой стороны, Горбачев обвинил МИД в «чрезмерной заамериканизированности»[50]. Новый руководитель страны дал понять, что формат и характер отношений с США он будет контролировать лично. Как бы то ни было, вместе со своим соратником Горбачев определил три основных направления деятельности: смягчение напряженности между Востоком и Западом посредством переговоров с Соединенными Штатами о разоружении; урегулирование региональных конфликтов; признание существующего миропорядка и расширение экономических связей со всеми государствами, не отдавая более предпочтения государствам марксистко-ленинской ориентации.