На следующий день после начала восстания, 30 ноября, собрался Административный совет, бывший в растерянности: в своём воззвании он определил переворот как событие «столь же прискорбное, сколь и неожиданное», и пытавшийся делать вид, что управляет от имени Николая. «Николай, король Польский, ведёт войну с Николаем, императором всероссийским» — так охарактеризовал обстановку министр финансов Любецкий. В тот же день образовался Патриотический клуб, потребовавший чистки совета. В результате ряд министров был изгнан и заменён новыми: Владиславом Островским, генералом К. Малаховским и профессором Лелевелем. Генерал Хлопицкий был назначен главнокомандующим.
Сразу же обозначились резкие разногласия между правым и левым крылом движения. Левые склонны были рассматривать польское движение как часть общеевропейского освободительного движения и были связаны с демократическими кругами во Франции, совершившими Июльскую революцию; они мечтали об общенародном восстании и войне против всех трёх монархий, разделивших Польшу, в союзе с революционной Францией. Правые были склонны искать компромисс с Николаем на основе конституции 1815 года. При этом, впрочем, в необходимости возвращения «восьми воеводств» (Литвы и Руси) они также не сомневались. Переворот организовали левые, но по мере присоединения к нему элиты влияние переходило на сторону правых. Правым был и генерал Хлопицкий, назначенный главнокомандующим армии. Впрочем, он пользовался влиянием и среди левых, как соратник Костюшко и Домбровского.
4 декабря было сформировано Временное правительство из 7 членов, включая Лелевеля и Юлиана Немцевича. Возглавил совет князь Адам Чарторыйский — таким образом, власть перешла к правым. Наиболее деятельных левых лидеров, Заливского и Высоцкого, Хлопицкий удалил из Варшавы, первого — для организации восстания в Литве, второго — капитаном в армию. Он даже пытался отдать под суд подхорунжих. 5 декабря Хлопицкий обвинил правительство в пустых разглагольствованиях и попустительстве насилиям клубов, и провозгласил себя диктатором. При этом он выразил намерение «управлять именем конституционного короля», который как раз тогда (17 декабря) издал манифест к полякам, клеймивший бунтовщиков и их «гнусное предательство», и объявил о мобилизации армии. Сейм, состоявший в большинстве своём из левых, отнял у Хлопицкого диктатуру, однако затем, под давлением общественного мнения (Хлопицкий был крайне популярен, и в нём видели спасителя Польши), вернул её, после чего Хлопицкий добился приостановления заседаний сейма. В Петербург были посланы делегаты (Любицкий и Езерский) для переговоров с русским правительством. Польские условия сводились к следующему: возвращение «восьми воеводств»; соблюдение конституции; вотирование налогов палатами; соблюдение гарантий свободы и гласности; гласность заседаний сейма; охрана королевства исключительно собственными войсками. За исключением первого, эти требования были в рамках Венской конвенции 1815 года, гарантировавшей конституционные права Польши. Николай, однако, не обещал ничего, кроме амнистии. Когда 25 января 1831 года вернувшийся Езерский сообщил об этом сейму, последним немедленно был принят акт о низложении Николая и запрете представителям династии Романовых занимать польский престол. Ещё раньше, под впечатлением первых известий о военных приготовлениях России, сейм опять отнял диктатуру у Хлопицкого (который, отлично понимая, что Европа Польшу не поддержит и восстание обречено, категорически настаивал на компромиссе с Николаем). Сейм был готов оставить ему командование, но Хлопицкий отказался и от него, заявив, что намерен служить только простым солдатом. 20 января командование было поручено князю Радзивиллу, совершенно лишённому военного опыта.
6. Военные действия
6.1. Начало военных действий. Грохов
К ноябрю 1830 года польская армия состояла из 23.800 пехотницев, 6.800 кавалеристов, при 108 орудиях. В результате активных мероприятий правительства (набор рекрутов, зачисление добровольцев, создание отрядов косиньеров, вооруженных поставленных торчком на древко косами) в марте 1831 года армия имела 57.924 человека пехоты, 18.272 кавалерии и 3000 волонтеров — всего 79.000 человек при 158 орудиях. В сентябре, к концу восстания, армия насчитывала 80.821 человек. Это почти равнялось выставленной против Польши русской армии. Тем не менее, качество состава армии сильно уступало русскому: в основном это были недавно призванные и неопытные солдаты, в массе которых растворялись ветераны. Особенно уступала польская армия русской в кавалерии и артиллерии.
Для русского правительства польское восстание было неожиданностью: русская армия была расположена частью в западных, частью во внутренних губерниях и имела мирную организацию. Численность всех войск, которые предполагалось употребить против поляков, доходила до 183 тыс. (не считая 13 казачьих полков), но для сосредоточения их требовалось 3—4 месяца. Главнокомандующим назначен был граф Дибич-Забалканский, а начальником полевого штаба — граф Толь. К началу 1831 года поляки имели совершенно готовыми около 55 тыс.; с русской же стороны один лишь барон Розен, командир 6-го (Литовского) корпуса, мог сосредоточить около 45 тыс. в Брест-Литовске и Белостоке. Благоприятным моментом для наступательных действий Хлопицкий по политическим соображениям не воспользовался, а расположил свои главные силы войск эшелонами по дорогам из Ковна и Брест-Литовска к Варшаве. Отдельные отряды Серавского и Дверницкого стояли между реками Вислой и Пилицей; отряд Козаковского наблюдал Верхнюю Вислу; Дзеконский формировал новые полки в Радоме; в самой Варшаве было под ружьем до 4 тыс. национальной гвардии. Место Хлопицкого во главе армии занял князь Радзивилл.
К февралю 1831 года сила русской армии возросла до 125,5 тысяч. Надеясь окончить войну сразу, нанеся противнику решительный удар, Дибич не обратил должного внимания на обеспечение войск продовольствием, особенно на надежное устройство перевозочной части, и это вскоре отозвалось для русских крупными затруднениями.
5-6 февраля (24-25 января по старому стилю) главные силы русской армии (I, VI пехотный и III резервный кавалерийский корпуса) несколькими колоннами вступили в пределы Царства Польского, направляясь в пространство между Бугом и Наревом. 5-й резервный кавалерийский корпус Крейца должен был занять Люблинское воеводство, перейти за Вислу, прекратить начавшиеся там вооружения и отвлечь внимание противника. Движение некоторых русских колонн к Августову и Ломже заставило поляков выдвинуть две дивизии к Пултуску и Сероцку, что вполне соответствовало планам Дибича — разрезать неприятельскую армию и разбить её по частям. Неожиданно наступившая распутица изменила положение дел. Движение русской армии (достигшей 8 февраля линии Чижев-Замбров-Ломжа) в принятом направлении признано было невозможным, так как пришлось бы втянуться в лесисто-болотистую полосу между Бугом и Наревом. Вследствие этого Дибич перешёл Буг у Нура (11 февраля) и двинулся на Брестское шоссе, против правого крыла поляков. Так как при этой перемене крайняя правая колонна, князя Шаховского, двигавшаяся к Ломже от Августова, слишком отдалялась от главных сил, то ей предоставлена была полная свобода действий. 14 февраля произошло сражение при Сточеке, где генерал Гейсмар с бригадой конноегерей был разбит отрядом Дверницкого. Это первое сражение войны, оказавшееся удачным для поляков, чрезвычайно подняло их дух. Польская армия заняла позицию при Грохове, прикрывая подступы к Варшаве. 19 февраля началась первая битва — битва при Грохове. Первые атаки русских были отбиты поляками, однако 25 февраля поляки, потерявшие к тому времени командующего (Хлопицкий был ранен), оставили позицию и отступили к Варшаве. Поляки понесли серьёзные потери, но и сами нанесли таковые русским (они потеряли 10 000 человек против 8000 русских, по другим данным 12 000 против 9400).
6.2. Дибич под Варшавой
На другой день после боя поляки заняли и вооружили укрепления Праги, атаковать которые можно было лишь при пособии осадных средств — а их у Дибича не было. На место доказавшего свою неспособность князя Радзивилла главнокомандующим польской армией назначен был генерал Скржинецкий. Барон Крейц переправился через Вислу у Пулав и двинулся по направлению к Варшаве, но встречен был отрядом Дверницкого и принужден отступить за Вислу, а затем отошёл к Люблину, который по недоразумению был очищен русскими войсками. Дибич оставил действия против Варшавы, приказал войскам отступить и расположил их на зимние квартиры по деревням: генерал Гейсмар расположился в Вавре, Розен — в Дембе-Вельке. Скржинецкий вступил в переговоры с Дибичем, оставшиеся впрочем безуспешными. С другой стороны, сейм принял решение послать войска в другие части Польши для поднятия восстания: корпус Дверницкого — в Подолию и Волынь, корпус Серавского — в Люблинское воеводство. 3 марта Дверницкий (около 6,5 тыс. человек при 12 орудиях) переправился через Вислу у Пулав, опрокинул встреченные им мелкие русские отряды и направился через Красностав на Войславице. Дибич, получив известие о движении Дверницкого, силы которого в донесениях были очень преувеличены, выслал к Вепржу 3-й резервный кавалерийский корпус и Литовскую гренадерскую бригаду, а потом ещё усилил этот отряд, поручив начальство над ним графу Толю. Узнав о его приближении, Дверницкий укрылся в крепости Замостье.
6.3. Контрнаступление поляков
В первых числах марта Висла очистилась от льда, и Дибич начал приготовления к переправе, пунктом для которой намечен был Тырчин. При этом Гейсмар оставался в Вавре, Розен — в Дембе-Вельке, для наблюдения за поляками. Со своей стороны, начальник польского главного штаба Прондзинский разработал план разгрома русской армии по частям, пока части Гейсмара и Розена не соединились с главной армией, и предложил его Скржинецкому. Скржинецкий, потратив две недели на размышление, принял его. В ночь на 31 марта 40-тысячная армия поляков скрытно перешла через мост, соединявший Варшаву с варшавской Прагой, напала у Вавра на Гейсмара и рассеяла менее чем в течение часа, взяв два знамени, две пушки и 2000 человек пленными. Затем поляки направились к Дембе-Вельке и атаковали Розена. Его левый фланг был совершенно уничтожен блестящей атакой польской кавалерии, предводительствуемой Скржинецким; правый сумел отступить; сам Розен едва не попал в плен; 1 апреля поляки настигли его у Калушина и отняли два знамени. Медлительность Скржинецкого, которого Прондзинский тщетно уговаривал немедленно напасть на Дибича, привела к тому, что Розен успел получить сильные подкрепления. Тем не менее, 10 апреля при Игане Розен был вновь разбит, потеряв 1000 человек выбывшими из строя и 2000 пленными. Всего в этой кампании русская армия потеряла 16.000 человек, 10 знамён и 30 пушек. Розен отступил за реку Костржин; поляки остановились у Калушина. Известие об этих событиях сорвали поход Дибича на Варшаву, заставив его предпринять обратное движение. 11 апреля он вступил в г. Седльце и соединился с Розеном.