Став горным начальником и директором Оружейной фабрики и получив при этом значительно большие возможности для реализации своих идей, Аносов не оставил без внимания и художников-граверов. Вот что об этом пишется в книге «Гравюра на стали из Златоуста» (издание вышло в 1994 году, его авторами стали О. М. Гриер, Б. С. Самойлов и В. А. Ячменёв):
«Большое внимание Аносов уделял поискам новых технологий украшения клинков. Поиск шел и на Оружейной фабрике, и в иных местах.
В 1834 году эфесный мастер Василий Южаков и клинковый кузнец Карл Вольферц с двумя рабочими Дятловым и Ивановским по заданию Аносова отправились на Кавказ. Там Вольферцу предстояло у оружейного мастера Карамана Элиарова освоить технологию получения сварочного булата, а Южакову изучить искусство насечки и чеканки.
Кавказская природа, гордые и искусные во многих ремеслах люди, населявшие край, очаровали уральских мастеров. Подолгу разглядывали они кувшины и блюда знаменитых чеканщиков и с большим пристрастием — оружие. Тонким затейливым узором бежала по клинкам серебряная насечка. Казалось, что не руки мастера создали этот узор, а родился он вместе с металлом в огненном чреве горна.
Вернувшись домой, Южаков с жаром принялся внедрять новое дело. Насечка серебром и золотом требовала колоссального терпения. Один из наиболее искусных мастеров насечки Василий Николаевич Костромин (работал на оружейной фабрике в конце XIX века) за двенадцатичасовой рабочий день едва успевал покрыть тончайшим узором квадратный дюйм сабельного клинка. Не каждому удавалось освоить искусство насечки, хотя на первый взгляд технология ее проста: на поверхности стали делаются углубления и заполняются серебряной или золотой проволочкой толщиной до 0,2 мм. Месяцы кропотливого труда уходили на украшение одного только клинка.
П. П. Аносов стремился расширить технические возможности украшения оружия. В год поездки уральских мастеров на Кавказ по его указанию Иван и Егор Бояршиновы побывали в Петербурге, где ознакомились с новыми приемами художественной обработки металла. В 1845 году в Петербург отправляется Дмитрий Лукин. Почти год обучался он гравировке и золотой насечке, приемам украшения изделий из металла у придворного оружейника Орлова. А незадолго перед этим в столице по поручению Аносова в 1841 —1842 годах побывал Николай Худяков. У серебряных дел мастера Соловьева он осваивал чеканку и наведение черни на серебро.
Изучая минералогические богатства Южного Урала, Аносов обратил внимание на самоцветные камни. Их стали применять в своих работах мастера эфесного отделения. Так родилось творческое содружество художников-граверов, огранщиков и камнерезов».
Ещё одну особенность зрелого подхода Аносова к украшенному оружию подметил М. Д. Глинкин:
«Любовь П. П. Аносова к восточному и древнему русскому оружию, стремление сохранить нетронутой красивую муаровую поверхность клинков из булата привели к тому, что постепенно в Златоусте стали украшать главным образом ножны и рукоятки, тогда как раньше весь декор располагался на клинках».
Аносов, понимая, что украшенное оружие это всё-таки, говоря современным языком, эксклюзив, и на этой основе дальнейшее развитие гравюры как особого вида декоративно-прикладного искусства будет сталкиваться со многими трудностями, уже в те годы попытался найти возможные пути решения этой проблемы. После закрытия в 1834 году по указанию горного начальства отделения украшенного оружия Аносов попытался развернуть в Златоусте производство бытовых вещей, украшенных в стиле златоустовской гравюры. По утверждению М. Д. Глинкина:
«Был выработан довольно значительный ассортимент — подносы, ларцы, столовые ножи и вилки, подсвечники и т. п. При этом на бытовых изделиях, помимо богатых орнаментальных украшений, часто помещались картины тематического содержания. Авторами этих произведений были Иван и Егор Бояршиновы».
Аносов старается не только расширить ассортимент украшенных изделий, но и занимается, как сегодня бы сказали, их продвижением на рынок. В 1839 году на выставке изделий отечественной промышленности в Петербурге, кроме украшенного холодного оружия, экспонируются гравированные подносы и зеркала из Златоуста, столовые приборы с ручками из яшмы, орлеца, ляпис-лазури. На одном из подносов был изображён вид Златоустовского завода.
Ещё один факт, о котором упоминает М. Д. Глинкин:
«Незадолго до окончания своей деятельности в Златоусте П. П. Аносов в 1846 году выехал в Петербург. Он потребовал прислать ему большое количество украшенных вещей. Надо полагать, что тем самым Павел Петрович надеялся вызвать в столице интерес к златоустовскому искусству и получить разрешение на широкое производство гравированных изделий. Среди присланных вещей имелась шкатулка «из литой стали с высокой политурой и позолотой, с видами императорских дворцов: Зимнего, Кремлевского, Мариинского, Царскосельского и Петергофского», много украшенных булатных клинков».
Хотя, повторимся, роль Аносова в становлении златоустовской гравюры на стали как особого вида декоративно-прикладного искусства и не исследована пока детально, думается, что его имя должно стоять в ряду основоположников златоустовской гравюры вместе с именами И. Н. Бушуева или И. П. Бояршинова. Павел Петрович Аносов не только заботился о художниках-граверах, не только поддерживал их начинания, но и во многом предугадал те проблемы, с которыми искусство златоустовской гравюры столкнулось в последующие годы.
Вторая половина XIX века—начало XX века
После отъезда в 1847 году П. П. Аносова из Златоуста цех украшенного оружия по распоряжению петербургского начальства был временно закрыт, художники переведены на рисовку и выпуск надписей на штатном оружии. В год украшалось 40—50 клинков.
На работах мастеров златоустовской гравюры второй половины XIX века в значительной степени сказался расцвет русского реалистического искусства, пришедшийся на это время. В орнаментальное украшение клинков художники вводят реалистичные изображения отечественных цветов, плодов и трав. Возрождаются сюжетные изображения на клинках. Особенно искусно, с большой фантазией, украшаются клинки и ножны охотничьих ножей и кинжалов. Основной техникой в эти годы стала насечка золотом и серебром по синему «таушированному» (т. е. насеченному в нескольких направлениях) фону. Широко применяется просечная техника, т. н. ажурные клинки. Среди художников-граверов этого периода выделяются В. Н. Костромин, С. К. Недорезков, Я. Д. Варламов.
Возрождение златоустовской гравюры началась с середины 1860-х годов. Этому в значительной степени способствовала деятельность нового горного начальника Златоустовских заводов П. М. Обухова, при котором Оружейная фабрика вновь стала получать заказы на украшение холодного оружия. Расширился ассортимент изделий за счёт изготовления бытовых предметов — столовых приборов, портсигаров, спичечниц, топориков, сувениров, имевших массовый рыночный спрос.
Мастера нового поколения М. Петухов, Н. Серовиков, А. П. Агарков, А. Ларионов, М. Л. Мешалкин восстановили многие профессиональные. приёмы, обогатив их техникой гальванопластики и золочения «через огонь»
Оказал своё влияние на творчество мастеров гравюры Златоуста и модерн, захвативший в начале ХХ века художественную промышленность и некоторые промыслы русского народного искусства. Под его влиянием изменился неповторимый орнамент златоустовских мастеров, потерявший в эти годы свою воздушность, лёгкость. Художники стали широко применять при украшении изделий так называемые стили — «русский», «турецкий», «французский», когда для создания орнамента использовалось относительно небольшое количество элементов, к которым сводилось всё многообразие орнаментальных мотивов того или иного народа. Свой отпечаток на развитие златоустовской гравюры на стали наложили и революционные события 1917 года, гражданская война, годы первых пятилеток. В 1919 году возрождается производство холодного оружия теперь уже для Красной Армии. Многие клинки тех лет, украшенные орнаментом, надписями и миниатюрами, преподносились солдатам революции как именное оружие.
От клинков к панно
Самым сложным и противоречивым в истории златоустовского художественного металла был, пожалуй, период 1930-х—1980-х годов. Постепенно прекратилось производство большинства художественных изделий по старым образцам. С середины 1930-х годов художественное отделение Златоустовского механического завода (бывшая Оружейная фабрика) перешло на выпуск почти одних стальных пластин — панно, на которых изображались примитивно выгравированные пейзажи или копии с популярных картин русских художников, фактически это был процесс механического переноса живописи на стальную пластину. Из элементов украшения практически исчезает орнамент. В эти годы златоустовская гравюра, всегда носившая прикладной характер, «оторвалась» от вещи — поскольку настенные и настольные панно, выпускавшиеся в массовом порядке, не носили утилитарного характера. На многие десятилетия златоустовская гравюра отойдёт от миниатюры, примет новые формы и размеры.
В период развития «сурового» стиля некогда уникальное искусство утратило свою возвышенность и художественную ценность. Новые технологические приемы, например, внесённые А. И. Боронниковым никелевые полутона, могли бы значительно расширить изобразительные средства гравюры, поскольку украшаемая поверхность получала светотеневую моделировку. Однако новый способ не дополнил арсенал художественных средств и технологических приемов, он их подменил. Появился даже термин «живопись на металле». Гравюра Златоуста утрачивала графичность, ясность и четкость штриха.
В 1930-е—1940-е годы основными мотивами стали индустриальные пейзажи, портреты вождей. Первым в златоустовскую гравюру ввел советскую тематику Д. Е. Яковлев (Значок Всероссийского Союза рабочих металлистов, 1923 г.). В качестве почётных наград лучшим рабочим вручались украшенные топорики, основным сюжетами которых были виды уральской природы, панорама завода, портрет В. И. Ленина.