Существенные изменения произошли в положении крестьян, поскольку активно шел процесс их закрепощения феодалами. По словам В. М. Игнатовского, «…собственник боялся, что юридически свободный крестьянин перейдет на землю другого собственника или на незанятую совсем, спасаясь от трудностей жизни. С первой половины XV в. уже начинается юридическое притеснение свободных крестьян. Господствующий класс правдами и неправдами начинает сражаться с правом крестьянина на свободный уход».[14] Закрепощение крестьян осуществлялось поэтапно: началось с Привилея Казимира 1457 г. и Судебника Казимира 1468 г. и окончательно завершилось с принятием и реализацией Статута Великого княжества Литовского 1588 г. Так, ст. 24 Судебника Казимира содержала следующую норму: «А который будеть люди выводити, а любо челядь невольную, а ухватять с лицом — того на шыбеніцу (виселицу. — К. Т.)».[15]
К XVI в. еще оставались некоторые категории лично свободных крестьян, такие как закупы и похожие.[16] Но первые практически не могли расплатиться с феодалом за землю и покинуть ее, а в отношении вторых в арт. 13 раздела двенадцатого Статута 1588 г. были предусмотрены специальные меры по закрепощению. Так, устанавливалось, что «если похожий проживал в имении одного и того же владельца десятилетний срок, то он лишался права свободного выхода, а должен был, кроме возврата полученной при первоначальном поселении ссуды, откупиться еще от службы десятью копами грошей...».[17] В арт. 12 раздела двенадцатого Статута Великого княжества Литовского 1588 г. предусматривались продолжительные сроки сыска беглых зависимых крестьян (10 и 20 лет), а в отношении беглой челяди дворной сыск вообще не ограничивался.[18]
Вместе с тем в Статуте 1588 г. содержались и некоторые прогрессивные нормы, закрепляющие правовое положение бедных слоев населения. Так, из известных ранее праву четырех источников рабства сохранялся только один — пленные (арт. 21 раздела двенадцатого).[19] Кроме того, разработчики третьего Статута попытались урегулировать механизм (процедуру) найма, в том числе перехода на другую работу. В частности, арт. 24 раздела двенадцатого Статута устанавливал для перехода на новую работу следующие требования:
— получение у старого хозяина открытого листа о том, «что тот слуга или челядинец, служивший у него, отошел от него честно». При неосновательном отказе хозяина предусматривалась специальная процедура перехода без его согласия — произведение записи в книге во вряде и со свидетельства возного;
— новый хозяин должен был уведомлять вряду о новых «наймитах» и об их жизни и «вписывать это в реестры врядовые».[20]
Артикулом 22 раздела двенадцатого Статута 1588 г. регулировалась «аренда рабов». Следует согласиться с американским ученым Р. Хелли, что этот институт, по-видимому, существовал, притом не только на бумаге, но и в действительности,[21] поскольку Статут включал большинство древних правовых норм — норм обычного права.
Необходимо упомянуть и о нормах двух первых Статутов, запрещающих чужеземцам (и даже из соседних с Великим княжеством Литовским) занимать государственные должности в княжестве и приобретать там земли и имения. Правда, с заключением Люблинской унии 1569 г., данные ограничения не стали распространяться на поляков.
По сравнению с крестьянами горожане (ремесленники, торговцы, чиновники) пользовались свободой передвижения, выбора рода занятий, что находило отражение, кроме общегосударственного законодательства, и в магдебургском праве.[22]
Завершая краткий обзор правового регулирования трудовых отношений в период существования Великого княжества Литовского, подчеркнем, что законодательство, принятое в этот период (особенно Статут 1588 г.) продолжало действовать с некоторыми изменениями на протяжении еще примерно двух с половиной веков на территориях современной Беларуси, Украины, Литвы и части западной России.
Период Речи Посполитой двух народов (1569–1795). Речь Посполитая двух народов (далее — Речь Посполитая) как союз двух государств (Великого княжества Литовского и Польши) возникла с заключением Люблинской унии 1569 г. Речь Посполитая представляла собой федеративную монархию с элементами шляхетской демократии.
В этот период практически все крестьяне были закрепощены. Их положение еще более ухудшилось, поскольку количество налогов, барщины возрастало, а законодательство защищало исключительно интересы шляхты, особенно крупных землевладельцев. За шляхтой и за горожанами право менять род занятий сохранялось, как и в период самостоятельности Великого княжества Литовского.
3 мая 1791 г. была принята Конституция Речи Посполитой, которая может считаться и первым Основным законом Беларуси. В Конституции 1791 г. помимо закрепления основ государственного (конституционного) строя гарантировались политические и некоторые социально-экономические права и привилегии, прежде всего для зажиточного дворянства и мещан, сохранялась зависимость крестьян от помещиков, но провозглашалась опека права и правительства над крестьянами. В разделе IV этого документа закреплялся принцип договорного регулирования отношений крестьян и панов.[23]
Правда, просуществовал этот Основной закон недолго. Уже в 1793 г. была принята новая Конституция. В 1793 и 1795 г. при короле Станиславе Августе последовательно были произведены второй и третий разделы Речи Посполитой.
Период Российской империи (1795–1918). После третьего раздела Речи Посполитой на белорусских, украинских и литовских землях, вошедших в состав Российской империи, продолжали действовать местные законы и, в частности, Статут Великого княжества Литовского 1588 г. с изменениями, а также обычное право. Поэтому длительное время правовое регулирование трудовых отношений не претерпевало существенных изменений.
С 1830‑х годов XIX в., когда прекратил действовать Статут Великого княжества Литовского 1588 г. на большей части белорусских земель, важное значение в регулировании трудовых отношений приобретает законодательство Российской империи. Но до 1835 г. в России не существовало закона, регулирующего вопросы свободного найма работников. До второй половины XIX в. в сфере труда господствовало крепостное право, причем оно охватывало не только значительную часть крестьянства, но и рабочих. Так, в начале XIX столетия в России из 95 000 рабочих было всего 45 625 вольнонаемных, т. е. меньше половины.[24] Остальные рабочие — это в основном бывшие крепостные крестьяне, принудительно переведенные на работу на заводы и фабрики. На вотчинных фабриках (принадлежавших помещикам-дворянам) рабочая сила обеспечивалась повелением самого помещика о поручении крепостным крестьянам работы на его фабриках. Владельцы посессионных фабрик (не дворяне) пользовались предоставленным им петровским указом от 18 января 1721 г. правом покупать целые села и деревни для фабрик «дабы те деревни всегда были уже при тех заводах неотлучно». Юридическое положение рабочих вотчинных и посессионных фабрик отличалось. Так, рабочие вотчинных заводов по своему статусу были близки к крепостным крестьянам, т. е. защитой закона в трудовых отношениях вообще не пользовались и были бесправны. В то же время посессионные рабочие не могли быть отделены предпринимателем от фабрики, переведены на другую фабрику или на сельскохозяйственные работы, имели право на «достаточную плату за труд».[25] Но фактическое положение рабочих на обоих видах заводов было весьма тяжелым и схожим. А положение рабочих на белорусских землях было настолько плохо, что, по свидетельству Н. Тургенева, «вызывало сострадание даже русских крепостных».
Некоторое улучшение в правовом положении рабочих наступило только в XIX в., когда указами 1824 и 1835 гг. было разрешено увольнение рабочих «в другие звания, по просьбе фабрикантов».[26] Но, понятно, что это не вело автоматически к улучшению их фактического положения. Кроме того, многие правила данных актов остались только на бумаге. 24 мая 1835 г. император утверждает «Положение об отношениях между хозяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступающими на оные по найму»,[27] подготовленное по инициативе князя Голицина. В данном положении в качестве общего правила закрепляется наем работников по срочному договору (не более срока действия паспорта), невозможность увольнения по инициативе работника до окончания его срока и ряд других реакционных правил. Отношения при переводах в данном акте не регулировались, а это значит, что на практике вопрос перевода решал сам фабрикант, поскольку работник стоял перед дилеммой: соглашаться на предлагаемую работу или быть уволенным и остаться без средств к существованию. Но и такое право выбора было лишь у вольнонаемного работника: за крепостного все решал его хозяин (помещик или фабрикант) под угрозой физического насилия, каторги или ареста. Вплоть до отмены крепостного права 19 февраля 1861 г. сфера наемных отношений на белорусских землях, входящих в состав Российской империи, была весьма узкой из-за господства принудительного труда; законодательство практически не вмешивалось в регулирование трудовых отношений между владельцами фабрик и рабочими.
Рассматриваемый исторический период (весь XIX — начало XX в.) характеризуется тем, что именно в это время сначала в Западной Европе, а затем и в России (а в ее составе и в Беларуси) стало развиваться так называемое рабочее (социальное, фабрично-заводское, промышленное) законодательство, которое только в XX в. стало повсеместно именоваться трудовым. Интересно, что в дореволюционной России под трудовым правом иногда подразумевали крестьянское, обычное народное право.[28]