В 1930‑х годах усилилось вмешательство государства не только в регулирование собственно трудовых отношений (наемного труда), но и в область труда иных категорий населения, в частности колхозников. Это связано с ускоренным проведением коллективизации на рубеже 1920–1930‑х годов.[45] Но крестьяне шли неохотно в колхозы, а впоследствии начали выходить из них. В связи с этим правительство предприняло шаги по внеэкономическому ограничению свободы колхозников покидать артели. Так, по Инструкции СНК СССР 1933 г. паспортизация на колхозников не распространялась. Это влекло существенное ограничение права членов колхоза на труд. Колхозник не мог по своей инициативе не только перевестись на другое предприятие, но и уволиться по собственному желанию и устроиться на новую работу, поскольку прием на работу без паспорта был запрещен. Как верно отмечает О. М. Вербицкая, сложилась «система внеэкономического прикрепления крестьян к колхозам».[46] Эта система, напоминающая во многих чертах крепостное право, просуществовала до конца 1950‑х годов, когда началась постепенная паспортизация сельского населения.
С началом второй мировой войны в СССР был принят ряд чрезвычайных нормативно-правовых актов, которые существенно ограничивали конституционные права граждан. Таковы указы Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переводе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений», от 17 июля 1940 г. «О запрещении самовольного ухода с работы трактористов и комбайнеров, работающих в машинно-тракторных станциях», от 19 октября 1940 г., «О порядке обязательного перевода инженеров, техников, мастеров, служащих и квалифицированных работников с одного предприятия и учреждения в другие» и ряд других актов, «запретивших под угрозой судебной ответственности самовольный уход с работы, допускавших перевод в обязательном порядке квалифицированных работников с одних предприятий в другие, из одной местности в другую и т. д.».[47] Другими словами, были запрещены переводы и увольнения по инициативе работника.[48] За самовольный уход с работы предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от двух до четырех месяцев.
Именно к 1930–1940 годам относится появление еще одной формы принудительного труда и трудовой повинности — временных переводов как разновидностей дисциплинарных взысканий. Как отмечают А. К. Безина и В. И. Никитинский, в 1930‑х годах судебная практика стала признавать непредусмотренные законом переводы-взыскания законными, «мотивируя это тем, что перевод является более мягкой мерой взыскания, чем увольнение».[49] Позднее это положение было закреплено и в Типовых правилах внутреннего трудового распорядка, утвержденных СНК СССР 1941 г.,[50] а со временем и в КоТ БССР.
После ХХ съезда КПСС «были восстановлены многие правовые гарантии для рабочих и служащих».[51] Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 апреля 1956 г. «Об отмене судебной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и из учреждений и за прогул без уважительной причины»[52] были отменены ограничения в праве работников оставить работу по собственному желанию, обязательные переводы на другую постоянную работу, а также судебная ответственность за прогул. Чрезвычайные законы 1940 г. признаны утратившими силу, и осужденные по ним лица были освобождены от отбывания наказания, возбужденные уголовные дела прекращены, а судимости сняты.
Хотя сверхжесткие законоположения сталинского периода и были к концу 1950‑х годов отменены, тем не менее многие проявления принудительного труда продолжали существовать: принудительное распределение выпускников вузов, временные переводы как дисциплинарные взыскания и ряд других. Правовой основой регулирования трудовых отношений в Республике Беларусь до 1970‑х годов оставался существенно «подкорректированный» ведомственными актами и внесенными в него изменениями КоТ БССР 1929 г.
1970–1991 гг. Начало данного этапа развития советского (а вместе с ним российского и белорусского) законодательства о труде связано с принятием в 1970 г. Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, вступивших в силу 1 января 1971 г.[53]
Вслед за Основами последовало принятие Верховным Советом БССР 23 июня 1972 г. Кодекса законов о труде Белорусской ССР,[54] который вступил в силу 1 октября 1972 г. Основы и КЗоТ БССР 1972 г., несомненно, внесли определенные новеллы в регулирование трудовых и связанных с ними отношений. Кодификация затронула практически все институты трудового права, анализ которых выходит за рамки настоящей статьи. Подчеркнем лишь детальную регламентацию в КЗоТ 1972 г. отношений, входящих в правовые институты трудового договора, охраны труда, а также особенностей правового регулирования труда отдельных категорий работников (женщин, несовершеннолетних).
КЗоТ 1972 г., как и ранее действовавшие в Белоруссии законы о труде (КЗоТ РСФСР 1918 г., 1922 г., КоТ БССР 1929 г.), распространял свое действие только на отношения найма, т. е. отношения, основанные на трудовом договоре. Соответственно КЗоТ не регулировал отношения между колхозниками и колхозами. Эти отношения входили в предмет колхозного или кооперативного права и должны были регулироваться Примерным уставом колхоза, иным специальным законодательством, уставом колхоза (ст. 3 КЗоТ 1972 г.). Только позднее в ст. 2 КЗоТ была помещена норма о регулировании трудовых и связанных с ними отношений, основанных на членстве, законодательством о труде. Но одновременно в КЗоТе колхозам была предоставлена широкая сфера локального нормотворчества. На иное, нередко более жесткое, чем в КЗоТ, регулирование трудовой деятельности колхозников ориентировала и ст. 25 Закона СССР от 26 мая 1988 г. «О кооперации в СССР».[55] Только с принятием ТК Беларуси 1999 г. на отношения, основанные на членстве, в том числе в колхозах, было полностью распространено законодательство о труде. По смыслу ч. 2 ст. 4 ТК Беларуси в учредительных документах и иных локальных нормативных актах данных организаций могут устанавливаться иные правила, если они улучшают положение членов (участников) по сравнению с законодательством о труде.
В 1988 г. были внесены существенные изменения в Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, а также во все КЗоТ союзных республик, в том числе и в КЗоТ БССР. В частности, данной реформой были разграничены три самостоятельные категории: перевод, перемещение и изменение существенных условий труда, что позволило Р. З. Лившицу высказать идею о появлении нового подинститута трудового права — «изменение трудового договора». Изменениям были подвернуты и многие другие нормы КЗоТ.
Вскоре после данной законодательной реформы последовал распад СССР, провозглашение независимости Беларуси, новый период развития всей правовой системы, а вместе с ней и трудового законодательства.
Период независимости Беларуси (с 1991 г.). Данный исторический этап развития белорусского законодательства следует отсчитывать с момента принятия Верховным Советом БССР 27 июля 1990 г. Декларации «О государственном суверенитете БССР».[56] Через год ей был придан статус конституционного закона, а 15 марта 1994 г. принята Конституция Республики Беларусь.
Следующая значительная реформа трудового законодательства была осуществлена в Беларуси сразу после аналогичной реформы в России. Так, законом от 15 декабря 1992 г.[57] были внесены существенные изменения в КЗоТ 1972 г., которым Кодекс по существу излагался в новой редакции. Данной реформой были затронуты почти все статьи КЗоТ. Из наиболее значимых изменений можно обозначить следующие:
— уточнены задачи трудового законодательства, среди которых появилась задача развития социального партнерства между работниками и нанимателями;
— сфера действия трудового законодательства распространена с определенными особенностями на трудовые и связанные с ними отношения, основанные на членстве в кооперативах, предприятиях и товариществах негосударственных форм собственности;
— профсоюзы лишены государственных функций (таких как принятие норм трудового права, разрешение коллективных трудовых споров);
— расширено индивидуально-договорное регулирование трудовых отношений, предусмотрена возможность заключения контрактов с отдельными категориями работников;
— правилом стала полная, а не ограниченная материальная ответственность работников за вред, причиненный нанимателям, и другие новеллы.[58]
Последняя веха в развитии белорусского трудового законодательства связана с подготовкой и принятием ныне действующего Трудового кодекса Республики Беларусь 1999 г. Разработка пятого по счету кодифицированного акта о труде, действующего на территории Беларуси, началась в 1993 г. Первоначальный вариант ТК Беларуси, задумывавшийся как рыночно ориентированный кодекс-энциклопедия («максикодекс»), разрабатывался рабочей группой под руководством В. И. Кривого и в июне 1996 г. был одобрен Верховным Советом Республики Беларусь в первом чтении.[59] После 1996 г. проект ТК был существенно сокращен, сближен с правительственным проектом ТК РФ и в таком варианте принят в 1999 г.
Укажем лишь на основные моменты, свидетельствующие об учете в ТК Беларуси советских и зарубежных исторических традиций.
Во-первых, сам факт принятия нового кодекса взамен прежнего свидетельствует об учете советских традиций законотворческого процесса, тогда как в некоторых постсоветских странах (например, в Латвии и Эстонии) избран путь принятия законов по отдельным институтам трудового права без кодификации законодательства о труде.