Стремление верующих освободиться от давления государства вызывало жестокое противодействие центральной и местной власти, отказывающейся даже от самой попытки пойти на компромисс. Естественно, это приводило к ответным действиям, в первую очередь сельского населения, которые расценивались как открытое противодействие проводимым мероприятиям. А любые формы протеста рассматривались ОГПУ не иначе, как контрреволюционная террористическая деятельность.
6 апреля 1929 г. в справке НКВД о религиозной ситуации в стране, представленной в ЦК ВКП(б), утверждалось, что "религиозники" организуют антисоветские выступления масс, прежде всего крестьянства; распространяют антисоветские листовки; создают подпольные контрреволюционные организации и поддерживают движение за открытие и постройку церквей.
Однако при знакомстве с фактическими обоснованиями таких документов, в том числе и по Курской области, бросается в глаза мелочность и случайность фактов. Единичные примеры конкретных священников подаются как явление организованного сопротивления, законные требования верующих об открытии и строительстве церквей, проведении религиозных шествий и т.п. расцениваются как антисоветская деятельность.
2. РЕПРЕССИВНАЯ ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ ПРАВОСЛАВНЫХ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ И ВЕРУЮЩИХ
Восьмого апреля 1929 г. Президиум ВЦИК принимает постановление "О религиозных объединениях", которое с небольшими изменениями и дополнениями действовало вплоть до 1990 г. Оно законодательно закрепило ставшее к этому времени господствующим мнение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой-либо деятельностью, кроме как удовлетворением религиозных потребностей верующих, и преимущественно в рамках молитвенного здания, что следует вытеснить религиозные объединения из всех сфер жизни общества, где они имели право действовать. Их деятельность обуславливалась множеством ограничений и регламентаций.
В тот же день для рассмотрения вопросов, связанных с деятельностью религиозных объединений, была образована Постоянная комиссия по вопросам культов под председательством П.Г. Смидовича и в составе представителей таких ведомств, как НКВД, Наркомюст, Наркомпрос, ВЦСПС и уполномоченного ОГПУ при СНК РСФСР.
Продолжением решения "церковного вопроса" стал XIV Всероссийский съезд Советов, на котором много внимания было уделено религии в Советском обществе. Там был совершен еще один шаг к законодательному закреплению административного диктата в отношении религиозных организаций. Съезд изменил статью 4 Конституции РСФСР. Вместо признания за гражданами "свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды" отныне она гарантировала лишь "свободу религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды".
В июне 1929 г. состоялся II съезд Союза воинствующих безбожников (СВБ существовал с 1924 по 1947 год), на котором было решено следующую пятилетку провести как "безбожную": в первый год планировалось закрыть все духовные школы, во второй - провести массовое закрытие храмов и запретить издание религиозной литературы, в третий - выслать всех служителей культа за границу, в четвертый - закрыть оставшиеся храмы всех религий, в пятый - закрепить достигнутые успехи. Авторы полагали, что к 1 мая 1937 года "имя бога должно быть забыто по всей территории СССР".
НКВД поддерживал подобные настроения, и в своих инструкциях местным органам НКВД и советским работникам указывал на необходимость активизации работы на "религиозном фронте".
Начавшийся 1930 год характеризовался продолжением натиска на религию и церковь. На местах прибегали к незаконным административным мерам: закрывали церкви, изымали культовое и иное имущество, арестовывали служителей культа и не допускали их на "свою" территорию, снимали колокола и изымали у верующих иконы из домов, запугивая их введением специального налога на них.
. Государство и Церковь в Великой Отечественной войне и до Хрущёва
Великая Отечественная война пробудила высокие патриотические чувства советских людей, в том числе и верующих. Многие под влиянием тягот военного времени потянулись к Церкви. С первых дней войны многие главы Церквей выступили с осуждением варварского нападения фашистов на нашу страну, с призывом встать на защиту Родины, организовать сбор средств в фонд обороны страны и в фонд раненых (фашисты, надеясь на поддержку, открыли все храмы на оккупированных территориях, кроме обновленческих). Правительство предприняло ряд мер по расширению прав религиозных организаций. Но коренной поворот в деле нормализации государственно-церковных отношений наступил лишь в 1943 году, после встречи Сталина с руководством Русской Православной Церкви. Принятые на ней решения стали быстро претворяться в жизнь. Так 08.09.1943 года на Архирейском соборе был избран патриарх Московский и Всея Руси. Был создан Совет по делам Русской Православной Церкви, открыт Православный богословский институт, богословско-пастырские курсы, предусмотрен порядок возобновления функционирования церквей. Упорядочение государственно-церковных отношений распространялось и на другие религиозные организации, действующие в стране. Важны и другие причины поворота к Церкви, помимо подъёма религиозного сознания, - это:
желание Сталина выглядеть респектабельно в глазах западных союзников на Тегеранской конференции;
замыслы о послевоенном переделе мира; постановление «Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы развед. Органов СССР» отнесло религиозные организации к сфере интересов советской военной разведки.
В мае 1944 года Сергий скончался. Согласно его завещанию патриархом избран Алексий. Был ликвидирован раскол Русской Православной Церкви (почти все без исключения покаялись). Сразу после войны начинается борьба за имущество Зарубежной Церкви, многие приходы вернулись в лоно Московской патриархии. В августе 1945 года СНК СССР предоставил религиозным организациям права юридического лица в части аренды, строительства, покупки в собственность для церковных нужд домов, транспорта и утвари. Но потепление было недолгим. В конце 40-х годов этот процесс приостановился.
Как услуга за услугу во время двух встреч со Сталиным в 1943 и 1945 годах Церковь взамен относительной литургической свободы и некоторой терпимости государства обязалась служить государственным интересам в области внешней политики и пропаганды. И митрополит Николай, как глава Отдела внешних сношений Церкви, становится главным действующим лицом в этой постановке, хотя и патриарх Алексий был вынужден в ней участвовать. 1948 год стал поворотной точкой во внешней политике Сталина. Начиналась «холодная война», а патриаршья Церковь потерпела провал своей попытки стать во главе мирового православия. Политическая целесообразность Русской Православной Церкви таяла. Над Восточной Европой успешно устанавливался советский контроль; влияние Московской патриархии могло быть полезно, но теперь уже не было так важно. Период использования Русской Православной Церкви в интересах сталинской внешней политики подошел к концу.
2. Этические аспекты государственно-церковных отношений этого периода
Военное время - это время пробуждения национального сознания, не имперского, а именно национального. «Родина-мать зовет», а не «Партия приняла постановление», не «Служу Советскому Союзу» (хотя и это тоже), а «Спасаю Отечество» - честь отцов, т.е. культуру и традицию. А культура и традиция основаны на предельном мифе, который транслируется от поколения к поколению через религию посредством деятельности Церкви. Таким образом, подъём национального сознания есть в частности подъём сознания религиозного. И это сознание одержало победу, а, значит, оно истинно, и никакими идеологическими построениями понимание этого из души не вытравить.
Безусловно, победа - это победа советского народа, а значит и советского мифа. Но уже не того мифа, который конструировался архитекторами советского общества. Он претерпел значительные изменения, можно сказать, переродился. Характерно обращение Сталина к народу перед битвой за Москву, оно началось с обращения «Братья и сестры», и эти слова ключевые для понимания сдвига в народном сознании. Отныне не может быть речи об обществе как большой фабрике, но лишь о народе как живом организме, который дышит традицией, культурой и веками истории, а не идеологией и революционной надеждой. Государство обратилось к вечной нравственности, взятой из внеклассового понятия, и этот призыв возымел силу. Проснулось национальное сознание, а значит прахом пошли все старания по борьбе с антикультурой и бесповоротному обращению народа в идеологическое сектантство.
Итак, нравственный подъём народа случился, а в политике (не мог же Сталин себя переродить) главный критерий, по-прежнему, эффективность, а нравственный идеал - власть. Окончательно сложилась и функционировала советская обрядность (в документах по её внедрению используется именно этот термин) - это пик советского мифа и начало конца. СССР начал повторять судьбу Российской империи, когда разрыв между внешним блеском, провозглашаемыми нравами и реальной жизнью стал очевиден, а стена между «классом» партийных функционеров и народом - непреодолимой.
IV. 1. От Хрущёва и до перестройки
Этот период характеризуется возобновлением гонений. С 1948 по 1971 годы количество религиозных организаций сократилось почти вдвое (с 20459 до 11749). Вскоре после падения Хрущёва советские профессиональные атеисты начали осторожную переоценку преследований. По общему мнению, суровые преследования не оправдались. Церковь, уходя в подполье, становилась неконтролируемой и более активной, да ещё вызывала «нездоровые» симпатии со стороны тех, кто иначе бы остался вне религиозной сферы. В целом же с падением Хрущёва кампания преследования Церкви прекратилась, хотя очень немногие из закрытых церквей были тогда открыты вновь (это было сделано лишь после 1987 г.).