В политическом плане Наполеон ставил своей целью захват значительной русской территории вплоть до Москвы и подписание с Александром I нового мирного договора, который бы поставил Россию в полностью подчиненное Франции положение. Однако русский император и его окружение еще накануне войны приняли решение не идти с Наполеоном ни на какие компромиссы. Это означало, что в случае успеха они собирались перенести ведение военных действий на территорию Западной Европы. В случае поражения Александр был готов отойти в Сибирь “вплоть до Камчатки”, чтобы оттуда продолжать войну с Наполеоном.
Верный своей стратегии, сложившейся на полях сражений в Европе, Наполеон намеревался не дать соединиться рассредоточенным русским силам и решить исход войны в одном или нескольких победоносных приграничных сражениях.
Стратегических военных планов у России было несколько, даже взаимоисключающих. План прусского генерала Фуля предусматривал концентрацию большей части русской армии в укрепленном лагере около города Дрисса на Западной Двине, что дало бы, как ему казалось, преимущество в первом приграничном сражении. Но этот проект, как и многие другие, остался нереализованным. Позиция на Дриссе оказалась невыгодной, а укрепления – слабыми. Кроме того, соотношение сил заставило русское командование выбрать тактику активной обороны, что предполагало отступление русской армии в глубь своей территории. Как показали последующие события, это было самым правильным решением.
В ночь на 12 (24) июня 1812 года французская армия, выполняя приказ Наполеона, начала переход русской пограничной реки Неман.
Выглядевший на бумаге стройно и красиво план Фуля рухнул, как только началась война. У Наполеона на главном направлении было в три раза больше сил. Наполеон хотел окружить и уничтожить русские армии одну за другой, используя их разобщенность. Дрисский лагерь мог стать ловушкой. Это понимали в штабе первой армии. Царя сумели убедить в этом и уговорили уехать в Петербург, так как его присутствие сковывало действия командования, мешали ему. Дрисский лагерь был оставлен.
Первая армия, теснимая более сильным противником, отступала. Багратион сумел избежать окружения и, отбиваясь, шел на соединение с первой армией. Отступление вызывало досаду у всех. Барклая обвиняли в измене. Однако у него хватало твердости уклоняться от генерального сражения в невыгодных условиях.
Понимая невозможность открытого боя с Наполеоном, Барклай принял систему отступления внутрь страны и повел свою армию на Витебск и Смоленск, приказав и Багратиону отступать и идти на соединение с ним. Мысль о необходимости и пользе отступления принадлежала ни одному только Барклаю. Многие тогда вспоминали пример Петра Великого, отступавшего перед Шведами до Полтавы, и рассчитывали, что, отступая, русская армия легко может быть усилена рекрутами и снабжена всем необходимым, тогда как неприятель тем больше ослабеет и истощится, чем дальше отойдут от своей родины. Барклай яснее всех понимал, как именно следует исполнить отступление и до каких пор его вести. Он искусно уклонялся от больших боев с преследовавшим неприятелем и старательно берег свою армию от потерь и внутреннего расстройства.
Отступая, русские армии изматывали противника в кровопролитных арьергардных боях. На армию Багратиона наседали огромные силы неприятеля. Для того чтобы обеспечить переправу армии через Днепр, Багратион приказал генералу Раевскому задержать врага во что бы то ни стало. Корпус Раевского бился десять часов подряд. Многие раненые солдаты и офицеры не уходили с поля боя. Французы потеряли три с половиной тысячи солдат, корпус Раевского – две с половиной. Раевский отступил только после приказа Багратиона, закончившего переправу.
22 июля первая и вторая армии наконец соединились у Смоленска. Искусство генералов и мужество русских солдат сорвали наполеоновский план окружения и уничтожения русской армии по частям. Многие в армии думали, что у стен Смоленска разыграется генеральное сражение. А как этого хотел Наполеон! Но неравны были силы, и Барклай опять не принял генерального боя. Все же нужно было задержать наступавшего неприятеля, и часть армии сразилась с врагом. С 6 утра 23 до ночи с 24 на 25 июля длилась битва. Корпус Раевского был почти полностью уничтожен. Его заменили корпусом Дохтурова. В этом бою русская армия потеряла до 6 тысяч человек, а французская около 20 тысяч. Враг вошел в город, совершенно разрушенный снарядами и пожаром. Отступление русской армии продолжалось. Под властью завоевателей оказывалось все больше русских деревень, сел, городов.
8 августа произошло знаменательное событие в истории войны 1812 г. Император Александр I, уступая давлению широкой общественности, назначил главнокомандующим русской армией М.И. Кутузова. Это был самый известный и популярный в России боевой генерал, любимый ученик А.В. Суворова, прошедший практически все войны, которые вела Россия в конце XVIII – начале XIX вв. Сам Наполеон считал его единственным опасным противником для себя. Назначение Кутузова как бы подчеркивало национальный характер войны для России, устанавливало, наконец, единоначалие в армии. 17 августа он принял командование объединенными русскими силами под Царево-Займищем.
Первоначально Кутузов не изменил тактику отступления, считая ее правильной. Однако армия и весь народ ждали решающего сражения. Поэтому Кутузов отдал приказ искать по дороге на Москву удобную позицию для генерального сражения.
Самое крупное сражения во время Отечественной войны 1812 г. состоялось под Можайском недалеко от села Бородино в 124 км. от Москвы. Преимуществом этой позиции была возможность одновременно прикрыть старую и новую Смоленские дороги, которые вели к Москве. Само Бородинское поле было обширным и представляло удобную позицию для развертывания больших масс войск. На нем существовал единственный оборонительный рубеж: река Колочь защищала правый фланг русской армии. Но левый фланг и центр были не прикрыты. Поэтому перед сражением на левом фланге был построен Шевардинский редут (около деревни Шевардино), а сзади него земляные укрепления – флеши, которые позднее стали называться Багратионовскими, так как защищали войска под командованием П.И. Багратиона. В центре был насыпан земляной курган. на котором расположились сильная артиллерия и войска генерала Н.Н. Раевского. Это укрепление позднее вошло в историю под названием батарея Раевского. Первая армия Барклая де Толли находилась на правом фланге служила как бы резервом командования (она была введена в дело на завершающем этапе сражения).
Такая подготовка к генеральной битве показала, что Кутузов избрал оборонительную тактику. Его основной стратегической целью было обескровить французскую армию, лишить ее наступательного порыва. Наполеон, как всегда, придерживался наступательной линии. Он намеревался прорвать оборону русской армии на флангах, начать ее окружение и окончательный разгром.
Соотношение сил в тот момент было примерно равным Наполеон растерял много солдат при затянувшемся наступлении. Русское командование сумело мобилизовать ресурсы. Подкрепления подходили из Москвы и других городов. В целом русские войска насчитывали около 150 тыс., из которых регулярных было 116 тыс. Остальные состояли из ополчения и казаков. У Наполеона было 134 тыс. солдат. Русская армия превосходила французскую по артиллерии (соответственно 624 – 578 стволов).
За два дня до генерального сражения 24 августа французы атаковали Шевардинский редут, заняли эту позицию, и в ходе Бородинского сражения там располагалась ставка Наполеона. Однако русские войска упорно отстаивали Шевардино в течение дня, выигрывая время для завершения строительства основных оборонительных сооружений на Бородинском поле.
Рано утром 26 августа лучшие силы французской армии начали наступление на левом фланге, на флеши.
Несколько часов подряд французы непрерывно атаковали Багратионовы флеши (укрепления). Лучшие части французской армии гибли в этих атаках. Французские маршалы просили подкреплений у Наполеона, но получали отказ. Бой за флеши становился все напряженнее, обе стороны подтягивали сюда все больше артиллерии. К концу сражения на небольшом участке было сосредоточено 400 французских и 300 русских орудий. В рядах французов началось движение: они готовились к восьмому общему штурму. Но Багратион предупредил это – все левое крыло русской армии бросилось в штыковую контратаку. В самый разгар этого ожесточенного сражения разнеслась тяжелая весть: Багратион, которого русские солдаты считали непобедимым, смертельно ранен. Русские ряды в замешательстве дрогнули, и французам удалось занять Багратионовы флеши.
Но не такого успеха ожидал Наполеон, посылая на смерть лучшие свои части. Оставив флеши, русские больше не отступали не на шаг. Атаки в центре на батарею Раевского были отбиты. Однако положение было трудным. Наполеон решил во что бы то ни стало осуществить свой замысел и готовил новый удар по центру русских позиций – батарее Раевского. Но неожиданно он остановил свои войска.
Дело в том, что Кутузов, чтобы отвлечь силы противника, направил в тыл французской армии кавалерийскую часть генерала Уварова и казаков под командованием атамана Платова. На левом фланге французской армии началась паника.
Наполеон поехал на место прорыва выяснить обстановку и направил туда войска. Кутузов выиграл время и укрепил центр своих позиций, а Наполеон так и не решился ввести в бой гвардию, чтобы закрепить свой успех. Лишь после ликвидации прорыва около двух часов дня Наполеон вновь бросил войска против батареи Раевского. Эта часть русской позиции подвергалась атакам с утра и уже несколько раз перешла из рук в руки. Теперь французы могли сосредоточить здесь свои главные силы—пехоту, конницу, артиллерию. На батарее Раевского, как и всюду в день Бородина, сражались с отчаянной храбростью, с полным самозабвением и презрением к смерти. Раненые не уходили из строя. Почти все защитники батареи были убиты. Французы захватили лишь разрушенные укрепления и разбитые пушки.