Тем самым, Герсонид обходит вопрос, зачем вообще необходимо Откровение, если его надо поверять разумом[33].
Герсонид, в отличие от Маймонида не дал списка фундаментальных основ, поэтому исследователи пытались собрать из сочинений Герсонида то, что он называет краеугольные камни (ивр. פינות (pinnot)), корни (ивр. שורשים (shorashim)) или фундаментальные принципы (ивр. יסודות התורה(yesodot ha-Tora)). Первоначально насчитали 7 принципов[34], некоторые из которых , очевидно, идут из Маймонида. Более поздние исследователи расширили количество принципов до 22. Среди них маймонидовские: существование Бога, его единство, неизменность и вечность Торы. Есть также и такие, которые Маймонид исключил из списка: Сотворение Мира, наличие свободы воли у человека. И наконец, чисто философские: Бог эманирует добро в мир на основе благости и милосердия, а не необходимости; события в подлунном мире вызываются движением небесных сфер. Некоторые из этих принципов важны только как опора для других[33].
1.4. Imitatio Dei
Представление о том, что человеческая этика включает в себя принцип подражания Богу (лат. Imitatio Dei), появляется уже в Библии[K 3]. Древние еврейские источники говорят, как правило, о подражании действиям Бога. Маймонид считает, что человек подражает Богу, когда сам достигает интеллектуального совершенства и помогает другим приобрести хорошие качества. В отличие от него, Герсонид считает, что подражание Богу — приобретение интеллектуального совершенства и помощь другим в достижении этого совершенства. У Герсонида, тем самым, получается более последовательная картина, чем у Маймонида. На практике это выражается у Герсонида в двух вещах: написание книг и призывы к другим учёным к обмену знаниями.
Более того, не подобает оставлять только для себя знания, которые некто приобрёл. Это будет вопиющей неблагодарностью. В самом деле, вся Вселенная произошла от Господа, не принеся ему никакого особенного преимущества, поэтому подобает любому, кто как-то продвинулся к совершенству, поделиться совершенством с другими. Таким образом он подражает Богу настолько, насколько он может (Предисловие к «Войнам Господним»).
Тем самым, научное сотрудничество приобретает у Герсонида не только утилитарную или моральную, но и религиозную мотивировку[35].
1.5. Проблема атрибутов Бога
Проблема, которой много занимались в средние века - есть ли у Бога позитивные атрибуты, а именно, как понимать в отношении Бога такие слова как «милосердный», «добрый» и тому подобные. Крайнюю позицию в данном вопросе занимал Маймонид. Все слова, которые применяются к Богу и к кому-нибудь ещё, есть просто пары чистых омонимов, пары слов, имеющих разный смысл, но случайно совпавших. Соответственно, все места, где Библия применяет к Богу эпитеты надо считать чистыми метафорами, нет и не может быть ни аналогии, ни уподобления между Богом и другим объектом.
Герсонид отверг негативную теологию Маймонида. По Ралбагу, мы можем применять по отношению к Богу позитивные атрибуты, необходимо только понимать, что слова, применённые к Богу имеют несколько другое значение, чем когда используются по другому поводу. Ралбаг приводит список таких традиционных атрибутов: сущий, благой, вечный, всезнающий, единый, вечный и др[36].
1.6. Сотворение Мира
Герсонид должен выбрать одну из главных теорий происхождения Мира, перечисленных Маймонидом: вечен по Аристотелю, из первоматерии по Платону и из ничего по книге Бытия[37]. Герсонид приходит к заключению, что сотворение ex nihilo противоречит физике и принимает платоническую позицию. При этом он различает первобытное вещество, не имеющее никакой формы и движения и непостижимое («воды» в начале книги Бытия) и первовещество, которое потенциально способно принимать форму («тьма» в книге Бытия). Первовещество играет значительную роль в космологии Герсонида, именно оно является жидкостью («вещество не сохраняющее форму»), которая находится между небесными сферами и изолирует их движение друг от друга [38].
В подтверждение своих тезисов Герсонид выдвинул группу собственных, весьма сложных доказательств того, что Мир был сотворён, в чём одно из существенных отличий теорий Герсонида и Маймонида, — последний считал, что доказать сотворение Мира невозможно[39]. Доказательство Герсонида опирается на то, что наличие определённых свойств в телах показывает из сотворённость. Эти свойства он находит как в небесах (например, наличие акцидентов, а также свойств, назначение которых в действии на другие тела)[40], так и в самих пространстве и времени (количественный характер, исключающий возможность бесконечности)[41]. Интересно, что некоторые из доказательств Герсонида свободны от антропоцентрических и даже геоцентрических мотивов[41].
2. Натуральная философия
2.1. Небо и земля
Как уже говорилось, Герсонид считал небесные явления причиной земных. Поскольку земная теплота, как тогда считалось, относится только к четырём земным элементам и не имеет отношения к Солнцу, Герсониду надо было объяснить, как Солнце греет Землю. По его мысли, существует сродство между Солнцем и элементом огонь. Именно поэтому, чем ближе Солнце к Земле, тем теплее, так как близость Солнца вызывает движение огня на Земле. Точно так же существует сродство между Луной и элементом вода. Герсонид признаёт также влияние других небесных тел на Землю, что является астрологией, которую Ралбаг поставил на аксиоматическую основу[42]. Так, чем ближе находится небесное тело к Земле, тем сильнее его воздействие. Надо учитывать также близость тел к зениту, длительность его положения в определённой позиции, а также взаимное положение тел и звёзд[43].
2.2. Теория движения
Герсонид отверг представления Аристотеля, что для движения земных тел им необходим постоянный двигатель. Он утверждал, что в некоторых случаях двигатель не требуется, например, падающее тело будет продолжать падать с растущей скоростью, пока земля не остановит его. Тем самым, Герсонид отказался от определения инерции по Аристотелю, что она ограничивается сопротивлением любому движению. Соответственно опровергается и доказательство Аристотеля о необходимом существовании Перводвигателя, доказательство столь подробно изложенное и Маймонидом. Он также пересмотрел теорию Аристотеля о естественных местах тяжёлых и лёгких тел (см. ниже). Тем самым, по мнению многих исследователей, Герсонид принял участие в постепенном отходе от аристотелевской механики к Декарту и Ньютону, хотя и не был так радикален как Оккам или Хасдай Крескас[44].
Бен Гершом, как и многие другие, стремился объяснить действие магнита, явно противоречащего учению Аристотеля. Герсонид не принял объяснение Аверроэса, что из магнита выходят невидимые частички, которые подталкивают железо. Объяснение самого Ралбага заключается в том, что в магните таится какая-то особая природная сила, которая действует на железо[45].
2.3. Природа времени, конечность, непрерывность
Герсонид считал, что Мир сотворён, и даже выдвинул собственное доказательство[46], в то время как, по мнению Аристотеля, Мир существовал всегда. Из этого вытекают расхождения мнений этих двух авторов о природе времени: конечно ли время, непрерывно и существует ли вне тел. Так, по Герсониду, время может быть рассматриваемо и отдельно от субстрата, и в нём. Аргументом за отделение времени от субстрата, по Герсониду, является то, что время одинаково для всех объектов. Кроме того, Герсонид, в отличие от Аристотеля, считал, что прошедшее актуально, и только будущее потенциально. Как прошедшее может быть потенциальным, спрашивает Герсонид, если все его события уже произошли? А коль скоро прошедшее актуально, оно не может быть бесконечно, стало быть, существовало не всегда. А из того, что время количественно и измеримо, Герсонид выводит, что оно было создано[47]. Герсонид выдвинул в целом более десяти доказательств конечности времени[48].
Подобно Маймониду и Хасдаю Крескасу, Герсонид выступал против атомизма[49], он пытался дать решение парадоксам Зенона о движении и делении, отличное от аристотелевского — в духе различения между разными видами бесконечного деления[50], что получило высокую оценку у некоторых авторов[51]. Попутно Герсонид обсуждает, возможны ли бесконечные числа. Его вывод, видимо, таков, что процесс увеличения числа бесконечен, но само число при этом всегда остаётся конечным. Так же обстоит дело с делением непрерывных величин, что звучит достаточно современно[50].
2.4. Живая природа
Герсонид известен прежде всего как астроном, тем не менее, стремление к познанию привело его к интересу к живой природе. Так, в комментарии Ралбага к книге Аверроэса о животных[52] упоминается, что Герсонид проделал специальные опыты, чтобы проверить утверждения Аверроэса о влиянии почвы на форму ростков. В самом факте проведения опытов сказался эмпиризм Ралбага.
Герсонид замечал, что трудно исследовать тонкие детали тел животных и предложил использовать приспособления, «которые показывают вещи крупнее, чем на самом деле, вроде сжигающего зеркала (ивр. מראה שורפת (mar'a sorefet))»[K 4]. Предложение осталось, по-видимому, не воплощённым и забытым, и микроскоп был изобретён гораздо позже[26].
3. Астрономия и космология
Пятый из шести разделов книги «Милхамот Адонай» в 136 главах был посвящён астрономии и её натурфилософским и метафизическим основам. По указанию папы Климента VI астрономический раздел был переведён августинским монахом Петром из Александрии[K 5] на латинский язык (1342) и пользовался большим авторитетом среди европейских ученых; им интересовался, например, Кеплер[53] и искал полную рукопись этого тома[54]. По некоторым сведениям в переводе принял участие и брат Леви бен Гершона Соломон[55]. Эта часть книги, однако, до сих пор не напечатана ни на иврите, ни на латинском[6]. Сам Герсонид упоминает об интересе к его исследованиям в окружении папы; по некоторым сообщениям, упомянутый Климент VI, пытаясь провести календарную реформу, опирался на исследования Ралбага[56].