Судьбы варварских народов
Говоря о судьбах варварских народов, приходится констатировать, что большая часть из них подверглась романизации и исчезла, оставив память о себе в развалинах бургов вождей и в топонимии, и только отдельные из них перешли от язычества к христианству и создали устойчивые государства, ставшие основой последующих народностей и наций.
Среди варварских народов наиболее разрушительное воздействие на Европу оказали гунны – тюркоязычные кочевники, происходившие из пределов Гоби и подчинившие к моменту похода на запад несколько сотен племен от Маньчжурии до Согдианы. В 375 г. гунны сокрушили готскую державу Германариха в Северном Причерноморье и вторглись на территорию Римской империи. Панический страх, подобно эпидемии, поразил римлян. Гунны вызывали у них жуткие ассоциации своим внешним видом – косматыми волосами, обезображивающими рубцами на лицах, оставленными мечами при обряде инициации, своей, наподобие кентавра, слитностью с конем, которого они не оставляли ни для публичных, ни для частных дел, наконец, своим пристрастием к сыроедению. Само их прозвание – «гунны» – объяснялось христианскими авторами как испорченное «алиорумны», т.е. другие, «нелюди», дети готских изгоев и степных ведьм. Гунны казались одним предреченным в Сивилловых книгах возмездием за отступничество от языческих богов, другим – предначертанной в Апокалипсисе карой за приверженность языческому греху и нетвердость в христианской вере. Неслучайно известнейший вождь гуннов – Аттила – именовался «Бичом Божьим». Вот словесный портрет этого «Сотрясателя Вселенной», оставленный Иорданом (VI в.): «...рост его был невелик, грудь широкая, и большая голова, глаза узкие, редкая борода с проседью, нос вогнутый, и тело смуглого цвета...». Получив щедрые дары от Рима, Аттила вступил с ним в конфедеративные отношения. Именно он помог римлянам остановить продвижение бургундов. В середине V в. встал вопрос о его браке с Гонорией, за которую гунн намеревался получить в качестве приданого половину империи. Эти чрезмерные амбиции гуннского вождя привели к войне с Римом. В 451 г. произошла знаменитая битва на Каталуанских полях. На стороне гуннов выступили некоторые германские племена – остготы, гепиды, герулы, ругии, на стороне римлян – вестготы, франки, бургунды, саксы. Накануне битвы было проведено гадание на внутренностях животных, и была предсказана победа гуннов ценой гибели их вождя. Гадание возобновлялось во второй и в третий раз. Для последнего случая были доставлены из Азии белые священные кони, и на сей раз предсказание изменилось: поражение гуннов, но сохранение жизни Аттилы. Только после этого гунны начали битву. Редкое по ожесточенности сражение продолжалось до ночи. Был час, когда казалось, что гунны сокрушены, и Аттила готов был вступить в жертвенный огонь. И все же битва окончилась ничем, не выявив явного преимущества. Опустившаяся на поле мгла развела сражавшихся. За ночь гунны бесшумно оставили свой полевой лагерь, в то время как римляне переночевали на месте битвы и тем самым, по давнему обычаю, снискали себе славу победителей. Но для кочевников как будто дороже была жизнь их предводителя. Вообще в варварских обществах фигура вождя значила больше, чем можно было бы предположить для коллективистского сознания. Судьба вождя нередко оказывалась судьбой племени. Еще в 452 г. Аттила осаждал Рим, внимал мольбам и угрозам папы Льва I (440 – 46I гг.), а в 453 г. внезапно умер, и вместе с ним закатилась звезда азиатских завоевателей. В дальнейшем гунны были ассимилированы более развитыми кельтскими народами Центральной Европы, потомки гуннов в VI в. вошли в племенное объединение аваров.
Факт недолгого существования державы гуннов оставил в недоумении историков. Ф. Альтехейм рассматривал Гуннское государство как феодальное. Вирт указывал на признаки наследственной монархии. Я. Харматт подчеркивал наличие различных социальных стратов в гуннском обществе. Э. А. Томпсон, напротив, настаивал на деструктивном характере этого тюркского союза племен. Гунны, по его мнению, отошли от производительного труда и выродились в объединение мародеров. Венгерские историки не считают общество гуннов ни феодальным, ни раннефеодальным; оно находилось на стадии военной демократии.
Недолгую, но бурную судьбу пережили бургунды, оставившие богатую мифологию и эпическую традицию, о чем напоминает «Песнь о Нибелунгах». Они происходили с юга нынешней Норвегии, с острова Борнхольм, отличались высоким ростом, рыжим цветом волос и бород. В 417 г. бургунды во главе с тремя сыновьями Гибиха – Гундахаром, Гизельхером и Годомаром (Гибих, Гунтер, Гизельхер и Гернот «Песни о Нибелунгах») – дошли до Рейна и заняли римскую провинцию Германия Прима. Центром их владений стал Вормс. Рим вынужден был признать их федератами, даровать наследникам Гибиха римские титулы и ежегодно поставлять продовольствие. В 435 г., недовольные задержкой с поставками, бургунды решили занять провинцию Белгика и были разгромлены римским войском, на стороне которого выступили гунны, предводительствуемые Аттилой (Этцель нибелунгского эпоса). В тот роковой год погибли Гундахар и его братья, что стало основной идеей трагедии «Песни о Нибелунгах». После этого поражения бургунды были переселены на земли вокруг Женевского озера с центром в Лионе. Согласно римской традиции терций, им как воинам, расквартированным на постой, было выделено 2/3 земель, 1/3 имуществ и рабов. В ходе перераспределения земель сложилось наследственное право владения наделом (sors). При этом римское землевладение не перестало существовать. Сохранились отношения патроната и колоната. Родовые вожди бургундов были уравнены в правах с римскими офицерами. Короли вплоть до 476 г. носили титул «magister militurn». Римское влияние сказалось на записи обычного права в так называемой «Бургундской правде», составленной при короле Гундобаде (474 – 516 гг.). В частности, в ней оказались статьи о колонах, о рабах, посаженных на пекулий, о патронатных договорах. Печать романизации несет и система правовой защиты лиц, принадлежавших к различным стратам. Так, убийство знатного (optimates, nobiles) каралось пени в 300 солидов, убийство человека среднего состояния (mediocres) – 200 сол., убийство незнатного, человека низкого происхождения (minores, inferiores) – 150 сол. В 517 г. при короле Сигизмунде бургунды приняли католичество, которое, впрочем, осталось достоянием родоплеменной элиты. В 534 г. бургунды подчинились франкам.
Славу разрушителей римской цивилизации стяжали вандалы, так же, как и бургунды, происходившие из Юго-Западной Скандинавии. В новогоднюю ночь с 406 на 407 г. вандалы, увлекая за собой свевов и алан, готов и бургундов, перешли Рейн в среднем течении и вторглись в Галлию. В 409 г., воспользовавшись приглашением правителей отложившейся от Рима провинции Испания, преодолели Пиренейские горы и заняли Бетику, самую богатую область в долине реки Гвадалквивир, доставшуюся им по жребию (ныне Андалусия, в чьем названии – на арабский манер Ал-Вандалусия – отразился факт вандальского господства). В 429 г. начали испытывать давление визиготов и, приняв новое приглашение правителей восставшей против Рима провинции Африка, пересекли Гибралтарский пролив и овладели Карфагеном. Так возникло вандальское (или алано-вандальское) королевство в Северной Африке во главе с Гейзерихом (429 – 477 гг.). Завоеватели составляли ничтожное меньшинство – менее 2 % – и уже поэтому не были в состоянии существенно изменить римские порядки. За ними закрепилась лишь высшая политическая власть. Король рассматривался как верховный распорядитель земли. Им могли осуществляться земельные пожалования. В частности, известно, что Гейзерих предоставил крупные области сыновьям Гунериху и Гензону. Достались наделы, с правом передачи по наследству, и рядовым воинам. Однако почти не претерпело ущерба крупное латифундиальное хозяйство. Одним из немногих достижений вандалов была попытка формулирования майоратной традиции, которая утвердилась в Европе только к XI веку. Вот как она выражена в завещании Гейзериха: «...царство переходит всегда к тому, кто по мужскому колену был ближайший и старший в роде». Можно упомянуть, что вандалы были весьма искушены в навигации. В 455 г. они совершили морской поход в Италию, результатом которого стало разграбление Рима, принесшее вандалам скандальную славу. Впрочем, вандалы едва ли повинны в разрушении Рима, и термин «вандализм», вошедший в современную лексику, скорее является результатом недоразумения. В течение нескольких дней вандалов интересовали лишь золото, серебро и драгоценности римлян. Храмы и другие общественные здания остались нетронутыми. Не пострадали и еще сохранявшиеся статуи. Их разрушение было следствием не вандальского неистовства, но итогом естественного обветшания после того, как был упразднен языческий культ и отменены государственные субсидии. Во всяком случае, свидетельства лиц, посетивших Рим после вторжения вандалов, говорят о необычайном блеске и великолепии Вечного города (ср., например, описания аббата Фульгенция V в.). В целом, вандалы не создали ни нового типа социальных связей, ни новой системы права, ни новой формы государственного и административного управления. Не удалось им преодолеть ненависти африкано-римского населения. Здесь важно указать на то, что вандалы были арианами – приверженцами осужденного Никейским собором течения в христианстве, не признававшим божественности Иисуса Христа, поэтому для римлян они оставались еретиками. Их королевство было нежизнеспособным, и в первом же военном столкновении с Византией, вознамерившейся при Юстиниане восстановить былое величие Римской империи, оно пало. В 534 г. византийский полководец Велизарий занял Карфаген; последний король вандалов – Гелимер – бежал. Вандалы растворились в африкано-римском обществе.