К середине 80-х гг. тяжелым физическим и малоквалифицированным ручным трудом было занято 50 млн. человек. Доля такого труда в промышленности достигала 40%, в строительстве – 60%, в сельском хозяйстве – 70%. Конечно же, это отрицательно сказывалось и на темпах экономического развития и на росте производительности труда, и на качестве продукции. Кроме того, такое положение вещей, наряду с большим количеством новых строек вело к неэффективному использованию трудовых ресурсов в условиях нарастания дефицита рабочей силы. Разбазаривание трудовых ресурсов в условиях сокращения рождаемости привело к тому, что к 1980 г. в стране насчитывалось 12 млн. вакантных рабочих мест. Их стоимость оценивалась в 12% от стоимости основных производственных фондов.
В перманентно кризисном состоянии находилось сельское хозяйство. Несмотря на значительные финансовые затраты, результаты в этом секторе экономики, были весьма скромными. По-прежнему оставались высокими потери от перевозок и плохого хранения. В 1976-80-х гг. они достигали 13,5% от всего урожая. Предпринимаемые реорганизации управления колхозами и совхозами, создание агропромышленных производственных объединений (они объединяли колхозы, совхозы, предприятия пищевой промышленности) также не давали ожидаемого результата.
И хотя среднегодовой объем сельскохозяйственной продукции за период с 1961-1965 гг. по 1986-1990 гг. вырос на 72,5%, темпы роста его постоянно понижались. Если за 1966-1970 гг. сельскохозяйственное производство выросло на 21%, то в каждое последующее пятилетие прирост составлял соответственно – 13,2%, 8,8%, 5,8% и в 1986 – 1990 гг. – на 9,7%. По-прежнему оставалась низкой урожайность зерновых. В среднем она равнялась 17 центнеров с гектара. Продолжалась массовая закупка зерна за границей, которая в 1979-84 гг. достигла 40 млн. т в год.
Экономическое развитие принимало застойный характер. По подсчетам экономистов с конца 70-х гг. практически не было роста ВНП. Плановые задания в десятой и одиннадцатой пятилетках были ниже, чем в девятой. Однако и они не выполнялись.
Национальный доход в период 1976-85 гг. прирастал за пятилетие примерно на 16%. Снижались темпы прироста промышленной продукции (в 1976-1980 гг. – менее 26%, в 1981-1985 гг. – менее 20%), и продукции сельского хозяйства (1976-1980 гг. – 10-11%, 1981-1985 гг. – 5%).
Провозглашенный в 70-е гг. курс на подъем минимальной заработной платы по сути дела лишь включил дополнительные инфляционные механизмы. Повышение минимальной и средней зарплаты без учета роста производительности труда и эффективности производства в целом приводил к тому, что стиралась разница в оплате высококвалифицированного и низкоквалифицированного труда, а следовательно снижались стимулы к эффективной работе.
Повышение средней зарплаты при стабильных ценах и низких темпах прироста промышленной и сельскохозяйственной продукции вело к нарастанию дефицита. Это в свою очередь привело к тому, что социальная дифференциация теперь из сферы производства перемещалась в сферу распределения, что служило одной из причин формирования теневой экономики.
В результате первоначальный курс на подъем жизненного уровня населения начинает приходить в противоречие с практикой падения темпов роста реальных доходов населения. Так, если в годы восьмой пятилетки рост доходов на душу населения составил 33%, то в годы девятой – 24%, десятой – 18%, одиннадцатой около 10%.
Несбалансированность платежного и товарного балансов приводит к тому, что в 70-х гг. сумма вкладов в сберкассах росла в 2,6 раза быстрее, чем товарооборот. К концу 70-х – началу 80-х гг. разница в темпах составила 3 раза. Постоянно снижалось потребление населением продуктов питания, одежды, обуви. В экономике нарастали элементы стихийности. В условиях всеобщего дефицита в 1977 г. были введены талонно-распределительная система на некоторые виды продуктов питания и внутренняя распродажа товаров на предприятиях.
К концу 70-х - началу 80-х гг. следует отнести расцвет теневой экономки, в которой по оценкам некоторых ученых было занято примерно 15 млн. чел. Через нее проходили миллиардные обороты и доходы, которые не попадали в госбюджет страны. Принимаемые меры по выправлению положения в этой сфере не приносили ощутимых результатов. Более того, к концу рассматриваемого периода наблюдается процесс сращивания теневого капитала и партийно-хозяйственной номенклатуры.
Стагнационные элементы проявлялись и в кадровой политике. Наблюдалось быстрое старение кадров, особенно на высших хозяйственных должностях, росла «социальная застылость» общества. В 70-е – начале 80-х гг. перемещений между различными слоями стало в 2 раза меньше, чем в 50-е гг. Отсутствие реальной перспективы профессионального роста (для большинства молодых способных специалистов) негативно сказывалось на уровне их трудовой активности. Нарастала апатия, недовольство и т.д.
Одна из последних попыток брежневского руководства оживить экономику была предпринята в 1979 г. под девизом «совершенствование хозяйственного механизма». Было принято большое количество документов, разработаны различные нормативные документы, положения и инструкции. Однако поскольку все они предполагали дальнейшее усиление централизации, то реальной отдачи от них получить не удалось.
Таким образом, по мере сокращения экстенсивных факторов роста (истощение природных ресурсов, сокращение рождаемости и др.) темпы роста промышленного производства начали падать. АКС окончательно зашла в тупик. В противовес официальной политике совершенствования развитого социализма в научных экономических кругах и среди экономистов-практиков вызревало понимание необходимости кардинальных перемен в экономической системе. Наиболее объемно эта идея прозвучала в «Новосибирском докладе» академика Заславской (1983 г.), которая, подвергнув критическому анализу существующую экономическую систему, отметила ее неспособность эффективно использовать человеческие ресурсы и интеллектуальный потенциал общества. Чтобы выйти из кризиса, вызванного, прежде всего, провалом системы организации труда, созданной еще в 30-е гг. и оставшейся в главном неизменной, по мнению Заславской необходимо было допустить частную инициативу, определив оптимальную с точки зрения общества сферу ее приложения.
Группа экономистов во главе с академиком Аганбегяном прогнозировали необходимость и возможность трех вариантов реформы общественного сектора экономики на 1982-1984 гг.
Первый вариант предусматривал добиться стабилизации в экономике за счет расширения прав предприятий, расширения прямых связей между ними и реализации межотраслевых проектов.
Второй вариант предлагал реформу, в результате которой было бы сокращено большинство отраслевых министерств с одновременным расширением самостоятельности предприятий.
Третий вариант представлял из себя радикальную реформу с упразднением всех экономических министерств. За Госпланом планировалось оставить только функции планирования макроэкономических отношений. Предприятия должны были получить самую широкую самостоятельность в управлении.
Все более явной становилась необходимость кардинального реформирования не только промышленности и сельского хозяйства, но и всей системы, экономических отношений. Таким образом, страна вновь стояла перед выбором.
§3. «Перестройка» и экономическое развитие СССР в 1985-91 гг.
В марте 1985 г. на пост Генерального секретаря был избран Горбачев. Председателем Совета Министров СССР стал Рыжков. Начался новый политический этап в истории СССР, получивший название «перестройка».
Это были реформы «сверху», которые поначалу ставили задачу оживления экономики и повышения ее эффективности в рамках существующей системы. Не случайно в экономике перестройка начиналась с провозглашения курса на ускорение за счет интенсификации общественного производства посредством научно-технического прогресса, структурной перестройки, создания эффективной системы управления, организации и стимулирования труда. Предполагался ежегодный прирост национального дохода не менее, чем на 4%.
Уже сами по себе эти задачи говорили о том, что Горбачев и его окружение не представляли себе реально всей совокупности проблем и объемы тех трудностей, с которыми им придется столкнуться. У руководства явно отсутствовал четкий план предполагаемых реформ. Да и сам провозглашенный курс на ускорение и перестройку нес в себе внутреннее противоречие. Ускорение предполагало наращивание количественных показателей, тогда как перестройка, по крайней мере, как она тогда заявлялась, означала реформирование экономики для выведения ее на качественно новый уровень, что предполагает некоторое замедление темпов развития.
На первом этапе преобразований у руководства страны сохранялось мнение, что реформы можно проводить на базе существующей системы достаточно быстро и безболезненно. Ставилась задача обеспечить существенный рост производительности труда посредством структурной перестройки, внедрения прогрессивной технологии, приоритетного развития машиностроения. Одним из важных условий ускорения считалась активизация «человеческого фактора», т.е. укрепление трудовой дисциплины, развития социалистического соревнования, поддержка рационализаторов и т.д. Однако ожидаемого эффекта не получалось.
Другим крупным «мероприятием» начала перестройки явилась антиалкогольная кампания, которая не только быстро провалилась, но и нанесла существенный вред экономике. Для финансовой системы это обернулось резким сокращением поступлений в бюджет, обострением проблемы его дефицита.
Малоэффективными оказались и попытки оживить отдельные секторы экономики с помощью принятия целевых программ. Так, остались практически нереализованными такие программы как жилищная (каждой семье квартиру или дом к 2000 г.), программа производства товаров народного потребления и др. Несмотря на многомиллиардные инвестиции и списание долгов с колхозов и совхозов по сути провалились и такие программы как совершенствование управления агропромышленным комплексом.