Впрочем, богословие только в этом отношении еще привлекало к себе внимание, вообще же говоря, выдвинулись на первый план государственные и естественные науки. Так, например, в 1543 году папа Павел III утвердил орден иезуитов, и в том же году, ему же Николай Коперник посвятил свой знаменитый труд «De orbium coelestium revolutionibus», который тогда был издан впервые. Другой ученый – немец Иоган Кеплер (1630 г.) подтвердил и дополнил его учение, а в 1633 году в Риме Галилея пытками принудили отречься от их убеждений, которые он сам и проповедовал. Он скончался в 1642 году, но за ним следовал целый ряд знаменитых физиков и ученых. Таковы, например, итальянец Торричелли, изобретатель барометра (1647 г.), Отто фон Герике (1685 г.), изобретатель воздушного насоса, англичане Роберт Бойль (1691 г.) и Иссак Ньютон (1727 г.), нидерландец Христиан Гюйгенс (1695 г.), французы Рене Декарт (1650 г. в Стокгольме) и Гассенди (1655 г.). Этот последний настаивал на том, что система мироздания, как понимал его Коперник, самая простая и самая вероятная, но в то же время он считал необходимым предположить, что и солнце также находится в движении, так на это имеются прямые указания в Библии, которых придерживается и Тихо де Браге.
Все эти исследования еще более усилили рвение отдельных ученых личностей и целых ученых, вновь основанных учреждений, например: «Опытной академии» великого герцога Фердинанда II Тoсканского (1657 г.), парижской «Academic des Sciences» (1660 г.) и лондонского «Royal Society» (1660 г.), которому покровительствовал Карл II и девизом которого, как и научного развития вообще, стало изречение: «Nullius in verba».
Всеобщий интерес возбудили также и вопросы государственного права: основы и жизнь государства, права и обязанности, словом, вообще отношение государя к подданным и к другим государям и народам. И на этом поприще явилось немало замечательных ученых, как например: Гуго Гроций: «De jure belli et pace» (изд. 1625 г.), Ипполит а'Лапида, Филипп фон Хемниц – влиятельный литературный противник (в литературе) Габсбургского дома, англичанин Джон Мильтон – горячий заступник свободы печати («Areopagitica», 1644 г.) и закона, на основании которого был казнен Карл I, еврей – философ Варух Спиноза, один из великих учителей человечества (1677 г.), Самуил Пуфендорф «De statu imperil Germanici», изд. 1667 г., (1684 г. в Берлине), англичане: Томас Хоббс (1676 г.) и Джон Локк (1632-1704 гг.). Двое последних замечательны, как полнейшие противоположности по своим воззрениям. Первый из них – Томас Хоббс родился в 1588 году, когда явилась в Англию «Великая Армада», и в качестве дворецкого в одном богатом и знатном семействе объехал чуть не весь свет, много видел, много размышлял и, наконец, в своем объемистом труде под заглавием «Левиавань» излагает плоды своих наблюдений. Он рисует себе идеал государственного управления не иначе как с монархической властью во главе. По его мнению надо, чтобы массы боялись одного единодержавного властелина, иначе в государстве непременно явится рознь, неповиновение и смуты. Большим подспорьем царственной власти является власть духовная, иначе говоря, религия, которая способствует сохранению внутреннего мира и тишины в государстве, она также держит в страхе и повиновении суеверных и верующих вообще. Это учение особенно пришлось по душе Карлу II, и потому он явился весьма усердным его последователем. Джон Локк, напротив того, всю силу идеального государства полагает в народном самоуправлении, в совокупности народных интересов, о которых заботится сам же народ. Религия для того и существует (по мнению Локка), чтобы исповедывать ее и подчиняться ее требованиям добровольно, соединение же таких добровольных последователей одной веры и образует то, что называется Церковью.
Повсюду и на всем отражается влияние более свободной мысли, более снисходительных, гуманных воззрений. Понятно, что изящные искусства и литература не изъяты из общего числа преуспевающих наук. Живопись особенно процветала в Нидерландах во времена Рубенса (1577– 1640 гг.), Антона ван Дика (1599-1641 гг.), Теньера, Рембрандта, Рюисделя и др.
Поэзия сделала сравнительно мало крупных успехов за это время, за исключением величайшего из драматургов – Шекспира и мистически настроенного, изящного творчества поэта Мильтона, оставившего своему народу такой несокрушимый перл, как его «Потерянный и возвращенный рай» (1667 г.), поэма, навеянная на него эпическими произведениями классической поэзии. Уже слепой, удрученный годами, создавал он свою поэму, которой по справедливости северные европейцы могут гордиться в такой же мере, как итальянцы «Божественной комедией» Данте Аллигьери.
Французская литература, особенно по своей внешней форме, далеко превзошла в своем развитии все остальные. Главное внимание в эпоху Людовика XIV было обращено на изящество и правильность французской литературной речи, поэтому понятно, что ею щеголяли и в ней соперничали не только придворные, но и писатели. Остроумие, или, собственно говоря то, что у французов носит название «esprit», также дошло тогда до высшей степени развития. В Англии этому способствовали речи и диспуты в парламенте. В Германии же не было ни того, ни другого.
Дух Лютера еще отозвался на сборниках песнопений, которые издал впервые его последователь Павел Герхардт в 1667 году. С ним в этом отношении могли соперничать Фридрих Шпее (1635 г.), сочинения которого были напечатаны лишь после его смерти, и Иоганн Шеффлер из Бреславля, заслуживший прозвище «Силезского ангела» («Angelus Silesius»), его главное произведение появилось в 1657 году. Оба были иезуиты, но первый из них прославился еще и тем, что горячо ратовал против безрассудных и жестоких судов над так называемыми колдунами и колдуньями. Впрочем, и в Германии есть за это время некоторые отрадные явления в литературе. К числу их следует отнести Павла Флемминга с его сборником «Poemata» (1646 г.), от которого веет неподдельным чувством и тонкой впечатлительностью, Фридриха фон Логау (1654 г.) и Христиана Верникеса (1696 г.) – очень остроумных и живых поэтов. Юмор, которого даже ужасы Тридцатилетней войны не в силах были подавить, так и блещет в романе «Simplicius Simplicissimus» (1668 г.), ряд великолепных картин из жизни во время губительной войны. Автор этого замечательного произведения Ганс Яков Кристофель фон Гриммельсхаузен умер в 1676 году. Дальше этого не пошло литературное развитие немецкого народа. Его драматическая поэзия за этот период не только не блестяща, но даже заурядна, тяжеловесна. Предствители ее Андрей Гриффиус (1616-1664 гг.), Христиан Вейзе (1642-1708 гг.), Даниил Гаспар фон Лоэншптейн (1635-1683 гг.), Христиан Гофманн фон Гофманнсвальдау (1618-1679 гг.) не представляют ничего особенно выдающегося. Такой же манерностью отличаются и стихотворения двух поэтов нюренбергцев – Клайя и Харсдёрфера (1644 г.) «Пегницкий пастух». Но были и такие, которые стремились выйти из этой заурядной колеи, и даже старались облегчить другим путь к чистому искусству, к неходульной, действительно художественной лирике. Таковы, например, Мартин Опиц из Боберфельда, составивший книгу о стихосложении (1624 г.), в которой он приступает к полному преобразованию немецкого стихосложения и главным образом устанавливает правила об ударениях (метрах), и несколько литературных обществ, основанных в Веймаре в 1617 году, так называемое «Tannengesellchaft» 1633 года, немецкое товарищество 1643 года, венценосный «Пастушеский цветочный орден» – 1644 год. В них усердно производилась работа на пользу родной речи, деятельно прилагались самые похвальные усилия очистить и облагородить немецкий язык, но сначала без видимого успеха. Особенно хромала судебная или политическая диалектика, как устная, так и письменная, в тех случаях, когда вместо прежнего латинского изложения употреблялось немецкое, зачастую перемешанное с французскими и латинскими словами. И много-много прошло еще времени, пока не восторжествовала над этой смесью чисто германская немецкая речь.
Век Фридриха Великого
Смерть Карла VI. Начало царствования Фридриха II и Марии Терезии. Две силезские войны и война за Австрийское наследство
Фридрих II вступил на престол в двадцативосьмилетнем возрасте. Он превосходил всех государей правящего дома Гогенцоллернов ясностью ума, силой воли, быстротой решений и действий. Более того, он стоял несравненно выше всех современных ему правителей по своим общим государственным дарованиям. Политический этюд, написанный им в его бытность в Рейнсбурге, свидетельствует о том, что он вполне представлял себе положение своей страны и задачи, возлагаемые на него как на ее государя. Последующие события доказали, что он обладал и большей природной прозорливостью, нежели все его окружавшие. Он говорил своим министрам, что не понимает различия между интересами государства и государя: «Интересы моей страны – мои собственные интересы», – сказал он через несколько дней после своего воцарения. Он отменил пытку, а вслед за тем провозгласил веротерпимость в своем государстве: «Все имеют права достигать блаженства по своему усмотрению», усилил армию 16 батальонами и несколькими эскадронами кавалерии. В числе первых призванных им на государственную службу лиц был великолепно образованный берлинский купец Иоган Эрнст Гоцковский, которого король знал еще в Рейнсбурге, и которому он поручил пригласить в Пруссию различных искусных мастеров и художников.