Всемирная история том 3. Новая история. Оскар Йегер 2002 (стр. 74 из 155)

Людовик XIII, король французский. Гравюра работы Фалька с картины кисти Юстуса ван Эгмонта

Противника Ришелье избрали Брюссель центром своих действий. Герцог Орлеанский вступил в союз с Испанией и герцогом Лотарингским с целью низвергнуть французское правительство с помощью мятежа в самой Франции. В это время фландрские, немецкие и польские наемники собирались у Люксембурга для вторжения во Францию, где поднял знамя мятежа губернатор Лангедока, герцог Генрих Монморанси. Король выступил лично против Лотарингии и разогнал собранное там войско. Предприятие самого принца Орлеанского окончилось еще плачевнее. Он вторгнулся во Францию, объявив себя «главным наместником короля, назначенного для искоренения злоупотреблений, введенных кардиналом Ришелье». Но этот манифест произвел мало впечатления, а войска принца вместе с примкнувшим к ним отрядом герцога Монморанси, были разбиты у Безьера (1632 г.) маршалом Шомбергом; сам Монморанси при этом был ранен и взят в плен. Область была усмирена без особого труда и Ришелье приготовился нанести решительный удар своим противникам.

Ришелье и знать. Казнь Монморанси, 1632 г.

Брат короля был прощен, но тому, кто поднял вместе с ним оружие против короля, пощады не было. Просьбы всей знати, провинций, самого герцога Орлеанского, папского нунция и даже высокое происхождение виновного не поколебали Ришелье. Тулузский парламент вынес свой приговор, по которому деяние подсудимого признавалось как открытое возмущение и оскорбление величества,– и последний из рода Монморанси был казнен во дворе тулузской ратуши (октябрь 1632). Герцог Орлеанский, обесчещенный этой казнью самого именитого из своих приверженцев, которого он не смог спасти, возвратился в Брюссель, чтобы возобновить оттуда свои бесплодные попытки поколебать власть Ришелье, который достиг к тому времени апогея своего могущества в государстве и пожинал плоды своей последней победы.

Тем временем в Германии продолжалась война. Густав Адольф погиб в зените своей победоносной карьеры, очищая дорогу для Ришелье, который мог теперь идти к своей цели, не тратя на то больших средств. Мужественный шведский король умел отстаивать свою самостоятельность против Франции, не делая ей никаких дальнейших уступок. Теперь Ришелье мог соразмерять обещания своей помощи со своими выгодами и заставлять всех платить Франции за ее услуги. Продление войны в Германии входило в его расчеты, а она затягивалась именно благодаря тому, что католическая партия, император и курфюрсты не соглашались на единственное средство, которое могло умиротворить страну и сплотить население против одного общего врага – средство это состояло в отмене «Восстановительного (реституционного) эдикта».

Первым успехом Франции было взятие Лотарингии. Герцог Орлеанский был женат на одной из дочерей герцога Лотарингского, Карла IV. Ришелье требовал расторжения этого брака, и Людовик сам вторгнулся в Лотарингию. В сентябре 1633 года он вступил в Нанси, а герцог в ожидании лучших времен предложил свои военные услуги императору. Излишне описывать все извороты боевой и дипломатической политики, заправилами которой были кардинал и его советник, умнейший и влиятельный капуцин, отец Жозеф, самый замечательный из монахов-политиков того века. Все эти интриги, мины и контрмины окончательно встали на службу планов этих лиц, хотя и принадлежавших к духовному сану, но озабоченных лишь государственными интересами, а никак не церковными.

Война с Испанией, 1635 г.

Франция вступила в открытую борьбу с Испанией в 1635 году. В мае прибыл в Брюссель ее герольд с объявлением войны. Французские войска сначала не могли равняться силами с хорошо обученной, закаленной в боях немецкой армией. После смерти герцога Веймарского Бернарда, геройские подвиги которого послужили им на пользу (сам он умер слишком рано для того, чтобы занять то высокое и самостоятельное положение, которое могло бы удовлетворить), его войска и распоряжавшееся ими независимое военное государство приняли на себя его обязательства и встали на сторону Франции (1639 г.).

Именно в это время, во время войны с Испанией, Ришелье проявил все свое грозное могущество. Он удержал свое положение в Италии и успел собрать французский флот настолько быстро, что мог уже одерживать случайные победы над испанцами и, в соединении с голландскими морскими силами, преградил Испании подступы к Нидерландам.

Особенно роковым для Испании был 1640 год. Разрозненные части Пиринейского полуострова не успели еще слиться воедино, и герцог Оливарец, главный министр Филиппа IV, не мог действовать столь же успешно, как Ришелье, хотя преследовал почти одинаковые с ним цели.

Дон Гаспар де Гусман, граф Оливарец. По офорту XVII века

При рекрутском наборе в Каталонии, жители этой провинции взбунтовались и отмежевались от Испании, в надежде найти опору во Франции. Для подавления этого мятежа испанское правительство обратилось за помощью к португальскому дворянству, но португальцы, вместо ожидаемой от них помощи, нашли этот случай слишком удобным для того, чтобы сбросить и с себя ненавистное испанское иго. Они предложили корону самому богатому и знатному из своих территориальных владельцев, герцогу Браганца, утверждая, что имеют простое средство заставить его принять ее. Им было достаточно провозгласить его королем, даже против его воли потому, что одно объявление его претендентом на престол было способно озлобить кастильцев никак не менее, чем сам факт захвата короны. Эти доводы заставили Браганца согласиться, и переворот совершился без затруднений. В декабре 1640 года герцог был принят в Лиссабоне, как король, и Португалия, подобно Каталонии, была признана Францией как самостоятельная держава. Как мы увидим ниже, всепроникающая, всеобъемлющая политика Ришелье оставила свой след даже в Англии и Шотландии.

Ришелье победил всех своих врагов, пользуясь для своих действий, в Италии – враждой к испанскому преобладанию, в Германии – религиозными неурядицами, в Испании – стремлением областей к обособлению. В самой Франции восторжествовали монархические идеи и все покорялось воле Ришелье. С 1631 года во Франции уже существовала академия, занятая разработкой французского языка и образованная по указанию Ришелье из кружка литераторов, сообщавших друг другу свои произведения. В том же году, по его почину, стала издаваться первая газета «Gazette de France», выходившая еженедельно, среди сотрудников которой состоял сам король.

Ничто не ускользало от внимания министра и кары его настигали виновных прежде, нежели те могли это заподозрить. «Понятие о недосягаемой государственной власти висело как обнаженный меч Дамокла над всеми врагами Ришелье», – говорит немецкий историк, описывая эту эпоху. Все служило ему и его цели: великолепие, которым он окружал себя, его свита, состоящая из молодых дворян, военный конвой, сопровождавший его по дороге из Рюэля к королевскому дворцу, роскошные постройки, которые он возводил в Париже, а равно как и затруднительность доступа к его особе, впрочем, весьма естественная при его загруженности.

Нашелся еще один глупец, возмечтавший низвергнуть всесильного министра, молодой человек, которого сам Ришелье приблизил к королю: маркиз Сен-Марс. Надеясь на расположение Людовика, он организовал заговор, в котором опять приняли участие: герцог Орлеанский, граф Суассон и Испания. Копия с плана этого заговора попала в руки кардинала, каким путем – неизвестно. Согласно этому документу, Франция обязывалась возвратить свои прежние завоевания и вступить в союз с Австрией и Испанией против общих врагов. Король предоставил дело законному ходу, и оба зачинщика, Сен-Марс и де Ту, были казнены (1642 г.).

Смерть Ришелье, 1642 г.

4 декабря 1642 года скончался сам Ришелье, дожив лишь до 58 лет. Он говорил, что у него никогда не было других врагов, кроме врагов самого государства. Правая рука кардинала, отец Жозеф, умер еще раньше своего патрона. Король, при всей своей ограниченности, произнес ему наилучшую эпитафию: «Не стало великого политика!» – сказал он, получив известие о кончине министра, создавшего нынешнюю Францию, – но не прибавил к этому ни одного слова личного сожаления.

Он переносил опеку кардинала, как переносил все, даже саму жизнь, доставлявшую мало радости ему, болезненному, грустному человеку, который тоже вскоре умер, всего через несколько месяцев после Ришелье (май 1643 г.), со словами псалмопевца на устах: «Taedet animam meam viae meae» («тяжка душе моей жизнь моя»). Ему надо поставить в заслугу то, что он, неспособный быть великим, охотно терпел возле себя величие своего преданного слуги, которому предоставлял полную свободу действий.

Людовик XIII, 1643 г.

Оба они сошли со сцены, но осталось дело, созданное царственным именем одного из них и царственным умом другого. Особенное счастье, покровительствовавшее кардиналу в течение его изумительной карьеры и среди постоянно угрожавших ему опасностей проявилось и в том, что у короля после двадцатидвухлетнего бесплодного брака родился дофин (1638 г.) Людовик XIV, вступавший теперь на престол пятилетним ребенком, но которому предстояло весьма продолжительное царствование (1643-1715 гг.) и знаменательное для истории всего мира.