гражданских законов, который должен был развить положения, законодательно
уже закрепленные только что принятым сессией Декретом. Хотя поручение было
дано Президиуму ВЦИК и СНК, непосредственно разработкой ГК занимался
Народный комиссариат юстиции. 1 июня 1922 г. коллегия Наркомюста внесла в
повестку дня вопрос о разработке Кодекса гражданских законов. Было принято
решение, определявшее основные направления деятельности. В частности
указывалось, что “ввиду сложности разработки Кодекса гражданских законов в
целом и необходимости урегулирования гражданских взаимоотношений без
замедления — признать целесообразным издание отдельных новелл по вопросам,
требующим немедленного урегулирования на основе постановления ВЦИК об
основных имущественных правах. В срочном порядке предполагалось издать
декреты о застройке и наследовании. Декрет о наследовании уже давно
готовился НКЮ, был утвержден коллегией еще 22 февраля 1922 г. и должен был
быть передан в Совнарком. Расширенный и исправленный проект акта о
наследовании принимается Коллегией НКЮ за основу и передается в отдел
законодательных предположений на доработку.
Обсуждались на заседании Коллегии НКЮ и проблемы, касавшиеся самого
Гражданского кодекса. Было решено, “что вопрос о торговых сделках должен
быть включен в общий кодекс об обязательственных правах”. Известно, что в
государствах с развитыми товарно-денежными отношениями на базе гражданского
права образуется особая отрасль частного права — торговое право. Там, где
товарно-денежные отношения развиты слабо, вполне достаточно бывает норм
гражданского права. Решение Коллегии НКЮ, таким образом, показало подход
Наркомюста к будущему экономики. Единства мнений на этот счет, очевидно, не
существовало, но в конечном итоге именно взгляды руководящих работников НКЮ главным образом повлияли на законодательство в данной области.
Месяц спустя, 1 августа 1922 г., на Коллегии НКЮ Гойхбарг делал доклад
о проекте. В то время он являлся членом Коллегии Наркомата юстиции и членом
Малого Совнаркома, а 18 мая 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) возложило на него
временное исполнение обязанностей председателя Малого СНК. По инициативе
Гойхбарга в конце июля было образовано Межведомственное совещание. В
выступлении на IV сессии БЦИК он так объясняет причину его создания:
«...Желая подготовить этот проект кодекса более основательно, получив
техническую помощь от тех лиц, которые соответствующими познаниями
обладают, я предложил всем хозяйственным наркоматам прислать своих
представителей для выработки этого кодекса, наркоматы прислали своих
представителей, технически знающих юристов».
Совещание и должно было к 15 августа 1922 г. подготовить проект
Кодекса. С самого начала было нарушено указание Ленина о широком
привлечении к составлению Гражданского кодекса коммунистов Наркомюста,
распределении между ними ответственности за каждый раздел готовившегося
проекта.
В начале нэпа политические деятели, гористы, экономисты, как и
различные, слои населения, которые они представляли, по-разному понимали
задачи новой политики и способы ее проведения. На протяжении 20-х годов
представления менялись. Не останавливаясь подробно на данной стороне
проблемы, отмечу: для взглядов Ленина характерно постепенное расширение
допустимых границ свободы торговли и частного предпринимательства, что,
безусловно, не означало отказа от идеи диктатуры пролетариата и построения
социализма по модели Маркса.
Из письма Ленина Д. И. Курскому от 20 февраля 1922 г. видно, что более
всего беспокоило его в ходе подготовки нового гражданского
законодательства: “Не перенимать... старое, буржуазное понятие о
гражданском праве, а создавать новое”. Следовательно, по его мнению,
опасность для Советского государства представляло не использование
отдельных старых форм (совсем без них обойтись было нельзя—они уже стали
частью правовой культуры), а понимание гражданско-правовых отношений как
отношений между частными лицами, что было свойственно данной отрасли права.
Буржуазное государство по-разному регулировало отношения, возникающие в
имущественной сфере и, скажем, в области управления и суда. Недаром право в
целом делилось на две части — публичное (к нему относилось уголовное,
полицейское, финансовое право) и частное (гражданское, торговое,
вексельное). Государство должно было защищать их интересы, когда к нему
обращались за помощью. То, что гражданское право является отраслью,
защищающей только имущественные интересы частных лиц, а государство как его
субъект не имеет преимуществ, рассматривалось как основной признак отрасли.
Ленин же считал, что правовые институты, созданные гражданским правом,
могли с пользой работать и на социалистическое государство. Отделить одно
от другого, взять то, что нужно, а ненужное отбросить казалось невозможным
для профессиональных юристов, да и не все коммунисты вполне понимали, как
этого можно достичь. Если гражданское право всегда было частным, его нельзя
сделать публичным; если Гражданский кодекс создавать, надо возрождать все
или почти все дореволюционное гражданское право,— таков был достаточно
распространенный взгляд на проблему. Отсутствие гибкости возмущало Ленина,
и он предостерегал в своем письме составителей проекта от слепого
следования за “тупоумными буржуазными старыми юристами”. Ленин требовал,
чтобы в данном случае помощником законодателя была не теория русского
дореволюционного гражданского права, а революционное правосознание, т. е. в
основу должна быть положена выгода пролетарского государства, а не
соответствие проекта логике построения буржуазных гражданских законов.
Революционное правосознание рассматривалось Лениным как важнейшее
концептуальное основание подготовки проекта Гражданского кодекса, а не как
источник права, что получило значительное распространение в первые годы
после революции.
Ленинские требования к будущему Гражданскому кодексу членам Комиссии
юристов, очевидно, не были известны: ведь письма Ленина не предназначались
для печати, к тому же работу по созданию проекта ГК возглавлял Гойхбарг,
который вообще не имел с Лениным ни встреч, ни переписки по этому поводу.
Но даже если это не так и Комиссии предложили подготовить проект будущего
Кодекса с учетом интересов государства и с допущением широкого
государственного вмешательства в «частноправовые» вопросы, вряд ли можно
было ожидать от ее членов составления проекта, целиком соответствующего
ленинским требованиям.
С позиций юристов старой школы гражданское право буржуазного
государства мало, чем отличается от гражданского права государства
социалистического — и по предмету, и по методу регулирования. Октябрьская
революция была ими принята, но отсутствие твердой марксистской
теоретической базы, с одной стороны, и следование основополагающим
доктринам цивилистики — с другой, сказывались именно в ином их взгляд на
роль социалистического государства в регулировании гражданско-правовых
отношений. Для них государство и при социализме, и при капитализме
оставалось субъектом частноправовых отношений. Кроме того, не был
распределен объем допущения частного сектора в социалистическое хозяйство.
Практика его только нащупывала. И если интересы хозяйственного развития
страны требовали расширения частного сектора, то идеологические постулаты
сдерживали этот процесс.
Тот факт, что разработчики проекта пытались воспринять опыт
западноевропейских стран, за что их главным образом и ругали, совсем не
свидетельствует о неправильности их подхода. Ленин сам предлагал взять от
опыта других государств все, что можно было использовать в защиту
трудящихся. Сразу возникает ряд вопросов. Во-первых, почему Ленин ничего не
сказал о русской литературе и опыте, во-вторых, почему ничего не говорится
о возможности использовать отдельные правовые норм. Скорее всего, дело в
том, что русское гражданское право сильно отставало от требований
экономического развития страны. Оно не устраивало даже российскую
буржуазию, что уж говорить об интересах трудящихся. В 1900-е годы в России
только обсуждался проект нового Гражданского Уложения. В Западной Европе
буржуазные гражданские кодексы были в большинстве случаев приняты в начале
века, и к 1922 г. имелась уже практика их применения. Борьба рабочего
класса этих стран за свои права должна была найти отражение, очевидно,
именно в правовой литературе и правоприменительной практике. Идеи письма
Ленина Курскому от 28 февраля 1922 г., к сожалению, при создании ГК не были
использованы в должной мере.
Из сказанного ясно, что перед разработчиками нового Гражданского
кодекса ставилась задача практически невыполнимая: требовался нормативный
акт, в котором сочетались бы достижения новейшей цивилистики и нормы
советского гражданского права, действующие на момент выработки проекта.
Причем объем допущения частного сектора в экономике в большой степени
должен был определяться революционным правосознанием, которым большинство
участников Межведомственного совещания, если не все, не обладали, как,
впрочем, и многие из числа их критиков.
Начало критическим выступлениям положила речь Гойхбарга на IV сессии
ВЦИК: “...Эти юристы, в количестве около 10-ти, собрались и выработали
начало проекта, в котором оказалось, что всякий буржуй может найти ответ на
все вопросы, которые его интересуют... .Там было только слабое упоминание
о том, что земля является общенародным достоянием, даже не собственностью