Вообще, в традициях киевлян было принято сдаваться князьям, силой претендовавшим на Киев. Но, испугавшись, что в случае победы войск Андрея Боголюбского, суздальцы безжалостно отомстят киевлянам за своих братьев, убитых ими после смерти Юрия Долгорукого, решили вместе с Мстиславом затворитья в городе и приготовиться к отражению штурма. Осаждавшие не заставили себя долго ждать. Завязалась кровавая битва. Когда враги стали сильно напирать в тыл Мстиславу Изяславичу, торки вдруг изменили ему и Мстислав вынужден был попросту бежать. Итак, после трехдневной осады, 12 марта (по другим источникам 8 марта) 1169 года Киев пал. Впервые в истории осаждавшее войско взяло город «на щит»: два дня победители грабили город, не щадя никого и ничего: жгли церкви и грабили жителей, одних били, других хватали, жен разлучали с мужьями и уводили в плен. Половцы даже зажгли Печерский монастырь, но монахам удалось потушить пожар.
Летописец очень ярко описывает взятие Киева: «И грабиша за два дни весь град, Подолье и Гору и монастыри, и Десятинную Богородицу, и Софью и не бе помилования никомуже, ниоткудуже церквам горящим, крыстианом убиваемом, другим вяжемым, жены ведома быша в плен, разлучаеми нужею от мужи свои, младенцы рыдаху зрящее материи своих. И взяша имения множество, и церкви обнажиша иконами и книгами, и ризами; и колоколы изнесоша…И бе в Киеве на всих человецех стенание и туга и скорбь не утешимая, и слезы непрестанныя. Си же вся сделашася грех ради наших».[50]Андрей достиг своей цели. Древний Киев был унижен. Некогда богатый город, заслуживавший от посещавших его иностранцев название второго Константинополя, теперь был ограблен, сожжен, лишен огромного числа жителей, перебитых или отведенных в плен, поруган и посрамлен. Однако следует сказать, что и после такого ужасного разорения Киев не потерял значения важного центра. Такого мнения придерживается академик Б.А.Рыбаков: «Следует повторить, что этот грабеж, красочно описанный современником-киевлянином, не привел ни к экономическому, ни к политическому упадку бывшей столицы, где вскоре закрепились княжеские линии, не подвластные северо - восточному князю».[51]
Такой поступок Андрея со стольным Киевом, как с градом завоеванным, был, очевидно, преднамеренным уроком, и Андрей довершил унижение удельной столицы тем, что оставшись великим князем, не поехал и Киев, и даже не взял его себе, а отдал своему покорному брату Глебу. «Этот поступок Андрея, - говорит С. М. Соловьев, - был событием величайшей важности, событием поворотным, с которого начинался на Руси новый порядок вещей».[52]
Бесспорно, все, что произошло, было актом огромного самовластия великого князя в отношении как остальных князей, так и всей Русской земли. Андрей собственной волей, вопреки общему мнению князей и земли, заявил фактически, что власть - в нем самом, а не в земле и не в князьях. «С Андрея, - говорит С.М. Соловьев, - впервые высказывается возможность, перехода родовых отношений к государственным».[53]
Однако, в каком свете предстанет перед нами поступок Андрея, если мы взглянем на него не с политической точки зрения, а с религиозно – нравственной? Ранее уже упоминалось, что летописи рисуют князя как богобоязненного, милостивого, человеколюбивого христианина. Но подаваемый образ никак не увязывается с образом князя, который предстает перед нами в кампании против Киева. Сам собой напрашивается вопрос: был ли действительно Андрей Юрьевич таким кротким и миролюбивым человеком или же летописцы намеренно старались «смягчить» и приукрасить образ самовластца?...
В 1171 году Глеб умер. После его смерти трое Ростиславичей, княживших около Киева: Рюрик, Давид и Мстислав строго соблюдая принцип старшинства, направили посольство к своему дяде Владимиру Мстиславичу с просьбой принять киевское княжение. Боголюбский, недовольный тем, что Владимир Мстиславич без его ведома уехал в Киев, приказал ему оставить киевское княжение. Но вскоре Владимир умер и на его место Андрей отправил Романа Ростиславича Смоленского. Но и Роману недолго пришлось княжить в Киеве. Вскоре владимирскому князю дали понять, что Глеб Юрьевич умер не своей смертью и Андрей просит Ростиславичей выдать ему убийц. Однако Ростиславичи, считая, по-видимому, эти обвинения безосновательными, решили не исполнять приказ Андрея. Разумеется, Ростиславичи ослушались Андрея следуя в духе отношений тех времен, установившихся между князьями в следствии междоусобиц. Но все-таки действовали они не в духе тех понятий, которым следовал сам Андрей. И вот, Андрей послал сказать Роману: «Не ходиши в моей воли с братьями своими, а поиди с Киева; а Давид с Вышегорода, а Мстислав из Белагорода; а то вы Смоленск а тем ся поделите».[54]Роман повиновался и уехал в Смоленск. Андрей отдал Киев брату Михаилу. Михаил остался пока в Торческе, где в то время княжил, а вместо себя послал в Киев брата своего Всеволода с племянником Ярополком Ростиславичем. Но другие Ростиславичи не были так безгласны, как Роман. Такое преднамеченное, подчеркнутое самовластие Андрея вызвало жестокий бунт всех остальных князей, как вызвало бунт Новгорода, каквызвало заговоры суздальских бояр. Послу Андрея мечнику Михну остригли голову и бороду и в таком обезображенном виде отослали обратно. Когда Андрей Боголюбский увидел своего остриженного боярина и услышал от него твердый отказ князей в повиновении, то «бысть образ лица его попустнел»[55] и он «погуби смысл свой невоздержанием, располевся гневом».[56]
В 1174 году Андрей решился вновь идти на Киев. Предпринятый вторичный поход собрал неслыханное количество князей и войск. Войска подошли к Вышгороду. Два месяца нападавшие осаждали этот город. Киевляне, в свою очередь, успели хорошо подготовиться. Более того, киевское войско смело вышло из Вышгорода, и молниеносно ударило по ратям Андрея. Не ожидав такого контрнаступления, полки Боголюбского дрогнули и обратились в бегство. «И тако возвратишася вся сила Андрея, князя Суждальского. Совокупил бо бяшет все земле и множество вои не бяше числа. Пришли бо бяху высокомысляще, а смирении отидоша в домы своя», - повествует летопись.[57]
Но этот удар не сломил Андрея. Он продолжал свою политику, и замышлял новые войны на юге. Тем временем Ростиславичи передали Киев в руки Ярослава из Великих Лук. Но этот князь не долго прокняжил в Киеве и город вновь стал переходить из рук в руки. И, как не горько было осознавать это Андрею, судьба Киева уже не зависела от его воли. Сами же Ростиславичи готовы были помириться с Андреем, если только на киевском престоле сядет их брат Роман. Андрею, конечно, было бы приятнее видеть там покорного себе Романа, чем ненавистного Изяслава Мстиславича или Ольговичей, Вероятно, и Ростиславичи имели это в виду, налаживая связи с Андреем. Но Андрей медлил с ответом. Скорее всего, он так и не решил, в чью пользу сделать выбор. Но это не более чем домысл, ответ на который, навсегда останется загадкой, т.к. именно в этот момент Андрея Боголюбского настигла смерть.
Андрей Боголюбский был очень умным и тонким политиком. Но при всех своих дарованиях и способностях, он не создал на Руси крепкого единства. «Единственным побуждением всей его деятельности было властолюбие: ему хотелось создать около себя такое положение, в котором бы он мог перемещать князей с места на место, как пешки, посылать их с дружинами туда и сюда, по своему произволу принуждать дружиться между собою и ссориться и заставить их всех волею-неволею признавать себя старейшим и первенствующим. Для этой цели он довольно ловко пользовался неопределенными и часто бессмысленными отношениями князей, существовавшею рознью между городами и землями, возбуждал и разжигал страсти партий. Кроме желания лично властвовать над князьями, у Андрея едва ли был какой-нибудь идеал нового порядка для русских земель. Что же касается до его отношений к собственно Суздальской - Ростовской волости, то он смотрел на нее как будто на особую землю от остальной Руси, но которая, однако, должна властвовать над Русью. Таким образом он заботился о благосостоянии своей земли, старался обогатить ее религиозною святынею и в то же время предал на разорение Киев со всем тем, что было там исстари святого для всей Руси».[58]
§ 6. Убийство Андрея Боголюбского.
Слишком широкие военные замыслы князя Андрея, не вызываемые ни потребностями обороны, ни интересами боярства, должны были обострить отношения внутри княжества. По всей вероятности, конфликты с боярством вызывались и внутренней политикой Андрея Боголюбского пытавшегося прибрать боярство к рукам. Суздальские бояре ненавидели Андрея за умаление их власти и возвышение «мизинных» людей. Но и сами разночинцы, окружавшие Андрея, ощущали угрозу с его стороны. По мнению Р.Г. Скрынникова Андрей за участие в заговоре против себя, задумал казнить боярина Петра Кучковича. «Эти сведения, по-видимому, относятся к области легенд»,[59]ведь среди приближенных князя были другие Кучковичи (его жена Улита, была тоже из Кучковичей). Эти Кучковичи решили убить Андрея, привлекая в заговор и других людей, надеявшихся, вероятно, что от бояр они получат большую выгоду. Дело в том, что у Андрея Боголюбского один за другим умирали все сыновья, способные быть продолжателями его дел. Он, вероятно, был в удрученном состоянии от тяжкого семейного горя, разрушавшего и его политические надежды. В 1164 году умер Изяслав, в 1172 году не менее талантливый Мстислав, взявший Киев, в 1174 году - его любимый сын Глеб. Все это делало для окружающих сомнительным, что после смерти самого Андрея, нашелся продолжатель его политики.