Объективный признак – «совместное участие».
Попытки найти признак, который выражал бы объединяющий характер соучастия, имели место еще в середине ХIХ в. Так. А. Жиряев писал: «В действовании заодно содержится как бы круговая порука, на основании коей произведенное одним должно быть приписано и другому»[19,c.37]. Н.С.Таганцев создал теорию солидарной ответственности, базирующуюся на причинной связи, общности вины и соглашения соединяющихся лиц, при этом солидарная ответственность объявляется признаком соучастия[63 c. 643]. Критикуя такой подход и будучи солидарным, с Г. Колоколовым из отношения нескольких лиц к единичному результату, который каждый из виновных своим положительным действием обуславливает[32, c. 645].
Согласно господствующей точке зрения совместность участия признается объективным признаком преступления. Объективность совместности должна базироваться на каких-то объективных факторах, установление которых должно в конечном итоге способствовать определению совместности. Все существующие в теории современного уголовного права позиции по данному вопросу можно свести к следующему: объективными основаниями совместности служат: функциональная связь поведения всех соучастников, общий для всех участников результат и объективная связь между деянием соучастников и преступным результатом.
Первым основанием совместности выступает функциональная связь общественно опасного деяния участников, под которой понимается взаимная обусловленность поведения каждого соучастника поведением других соучастников и которая включает в себя, во-первых, отдельные акты поведения отдельных соучастников (законодатель отражает это в термине «участие») и, во-вторых, объединение функций всех соучастников благодаря тому, что каждый соучастник выполняет свои функции в интересах других соучастников.
Под участием понимают специфическую деятельность двух или более лиц, которая определяется особенностями поведения соучастника каждого вида[17, c. 22].
Функциональная связь, выражается в согласовании каждым лицом своих действий с поведением других соучастников довольно сложна.
Прежде всего, необходимо отметить, что действия организатора, подстрекателя и пособника могут воздействовать на поведение исполнителя, либо создавая его, либо руководя им, либо помогая ему исполнять преступления. Однако этой простейшей формой функциональная связь не ограничивается. В принципе вполне возможна организация подстрекательства исполнения, когда организатор «выходит» на исполнителя не непосредственно, а через подстрекателя; нельзя исключить и подстрекательство к организации преступления; вполне вероятна функциональная связь между организатором или подстрекателем и пособником, когда организуется пособничество, либо подстрекается пособник; можно предположить и организацию подстрекательства к пособничеству в исполнении.
Во всех указанных вариантах поведение каждого участника взаимосвязано с поведением других участников, взаимно обусловлено ими. При этом иногда существует всеобщая функциональная связь, которая определяет действия всех имеющихся в конкретном преступлении участников. Но иногда возможна и групповая функциональная связь (организатор – исполнитель и подстрекатель – пособник – исполнитель и т.д.).
В каждом из вариантов имеется «цепь» связей различной длины: от самой короткой (организатор-исполнитель, подстрекатель-исполнитель, пособник-исполнитель) до самой длинной (организация подстрекательства к пособничеству в исполнении). По общему правилу, чем длиннее «цепь», чем дальше функция участника от результата, тем менее опасно поведение участника. Означает ли это, что в указанной четырехзвенной «цепи» действия организатора настолько мало общественно опасны, что их можно освободить от уголовной ответственности? Едва ли. По-видимому, только степенью удаленности соучастника от преступного результата определять возможность его уголовной ответственности нельзя, требуется наличие каких-то дополнительных условий для решения проблемы уголовной ответственности соучастников, хотя степень удаленности от результата при наличии других условий может сыграть определенную роль.
Вторым основанием совместности служит общий результат. Поскольку на сегодня это господствующая и, пожалуй, в целом приемлемая позиция, то нужно разобраться в вопросе о том, что же собой представляет общий результат. При всей кажущейся простоте он довольно сложен. Поскольку соучастие возможно не только в преступлениях с материальными диспозициями, где обязательным признаком выступает наличие общественно опасного вреда, но и в преступлениях с формальными и усеченными диспозициями, которые признанны оконченными при совершении определенных действий или бездействия, и вред находится за пределами оконченного преступления (изнасилование, заражение болезнью, неоказание помощи, разбой и т.п.). Но в таком случае общий результат как признак соучастия, должен иметь место и в последнего вида преступлениях, где вред отсутствует.
Естественно возникает вопрос о соотношении общего результата и общественно опасного вреда. Ведь действия всех соучастников функционально связаны не ради самой связи, а для достижения нужного каждому участнику результата, который един для всех соучастников. Именно поэтому каждый соучастник вне зависимости от выполняемых функций и от степени полученного личного удовлетворения (дохода) отвечает за причиненный или реально возможный в данных конкретных условиях общий результат.
По правилу, отсутствие общего для всех участников результата влечет за собой непризнание деятельности соучастием. Однако иногда в судебной практике встречаются дела, достаточно спорные в плане наличия соучастия. Так, представляется, правильна и точка зрения П.Ф.Тельнова с дракой в ресторане, когда один субъект имел намерение причинить побои жертве, а второй – убить жертву,[34, c. 31] и соглашается с умыслом на различные последствия, отсутствием соучастия и различной квалификацией (хулиганство и убийство) содеянного. Но не все здесь так просто. Ведь умысел на убийство у субъекта возник не сразу, скорее всего вначале у него был умысел на избиение потерпевшего; и подключение второго к преступной деятельности. На этом этапе, вне всякого сомнения, создавало соучастие в избиении – в причинении побоев; позже умысел одного виновного внезапно изменился (до убийства), и на этом этапе соучастие прекратило свое существование. Факт различной квалификации содеянного при этом не исключает соучастия, да и сам П.Ф. Тельнов признает возможность соучастия при посягательстве на различные объекты, поскольку имеет место фактическая принадлежность к одному событию.
Итак, наличие общего (конкретизированного или не конкретизированного) результата является обязательным признаком соучастия. Отсюда и следуемый вывод – при наличии общего результата соучастие признается оконченным преступлением, его не достижение приводит к неоконченному преступлению.
Последним основанием совместности признается наличие объективной связи между поведением каждого участника и общим результатом. Эта проблема достаточно сложна до сих пор, хотя ей посвящено немалое место в работах специалистов. Вне всякого сомнения, иные соучастники (организатор, подстрекатель, пособник) могут влиять в направлении общего результата только через исполнителя, выделением лишь своих функций они никогда не могут достичь его. Отсюда объективная связь между поведением каждого соучастника и преступным результатом вроде бы достаточно очевидна: поскольку исполнитель причиняет вред, значит, причиняют его и иные соучастники, то есть связь всегда причинная. Поэтому представляется верной точка зрения Пионтковского А.А., что в соучастии действия всех лиц сливаются воедино и подобное исключает признание только одного лица причинителем вреда[25, c. 127] Данная позиция не нова, она базируется на соучастии – круговой поруке и исключает, в общем, ответственность каждого соучастника за им содеянное.
В.А.Григорьев пытается обосновать наличие только причинной связи при соучастии следующим: «Если бы для совершения соучастниками преступления не нужны были действия организаторов или подстрекателей, то таких видов соучастников и не существовало бы вообще. Они появляются там и тогда, где и когда без их участия невозможно или затруднено совершение преступления. А следовательно между их действиями и наступившим преступным результатом существует причинная связь.»[17, c. 12]
Проблема выделения объективной связи каждого участника с преступным результатом не должна скрываться за общей причиной, так как при установлении ответственности соучастника суд обязан выполнить требование закона (ч.1 ст.67 УК РФ) и учесть степень участия каждого, под чем понимается выполненная им роль, своеобразие его функций, его вклад в общий результат, специфику его объективной связи с общим результатом, то есть все то, что имеет отношение к его личному участию в достижении общего результата.
Таким образом, можно сделать вывод, что рассмотренные три фактора (функциональная связь, общий результат и объективная связь между деянием и результатом) в достаточной мере характеризуют совместность, которая включает в себя: 1) сами действия соучастников, их специфику и взаимосвязанность; 2) результат действий соучастников; 3) объективную связь между действиями соучастников и результатом.
Наличие нескольких лиц теснейшим образом связано с совместностью: нет и не может быть совместности без участия нескольких лиц. При этом возникает два вопроса: что представляет собой наличие нескольких лиц и какого рода субъекты могут составлять нескольких лиц в плане соучастия.
По самому факту наличия двух или более лиц проблем в уголовном праве, как правило, не возникает, поскольку соучастие и возникло как институт уголовного права в связи с совершением преступления несколькими лицами, стечением нескольких лиц в одном преступлении. Отсюда и наличие нескольких лиц выступает количественным признаком соучастия. Максимум соучастников может охватывать и единицы, и десятки и сотни (например, при массовых беспорядках) лиц. По поводу минимального количества соучастников в правоприменительной практике, нормативной базе и теории, существует точка зрения, согласно которой в преступной организации должно быть не менее трех человек. На это обратил внимание А.В. Шеслер и подверг данное положение критике[36, c. 8]. Присоединяясь к указанной критике, следует отметить, что объективных оснований для сужения круга соучастников в преступной организации нет, и уголовный закон однозначно говорит о двух лицах как минимуме соучастников (ст.32 УК), все остальные предложения носят надуманный, бездоказательный характер.