Вопрос о видах и формах соучастия является предметом для дискуссий на протяжении многих десятилетий и до сих пор он не получил единообразного разрешения.
Говоря о видах и формах соучастия и их разработанности в теории уголовного права, следует остановиться на двух основных проблемах: 1) необходимости выделение видов и форм соучастия и 2) терминологическом размежевании видов и форм соучастия.
По поводу необходимости выделения видов и форм соучастия в законодательстве и теории уголовного права имеют место различные подходы. В ст.11 Уложения о наказаниях было выделено только соучастие с предварительным сговором и без такового. В Особенной части Уложения о наказаниях была отражена еще шайка как квалифицирующий признак (ст. 923, 924, 1633, 1639, 1645). Иной классификации разновидностей соучастия в законе не существовало. Однако теория уголовного права конца ХIХ – ХХ вв. уже пыталась углубить классификацию соучастия. Так, по мнению А. Жиряева, имеется соучастие главного виновника и пособника (простое, элементарное) и сообщество. Первое представляет собой нечто неуловимое, по сути, трудно воспринимаемое. Второе же «по различному способу или поводу соединения нескольких главных виновников в одно преступное сообщество, принимает это последнее вид скопа, или заговора, или шайки». В определенной части подобное было соблюдением российской традиции. При этом под скопом понималось соучастие без предварительного сговора, под заговором – с предварительным соглашением и под шайкой – совершаемое в виде ремесла. Наряду со сказанным он выделял еще и совиновничество как совокупность или стечение нескольких главных виновников при одном и том же преступлении.
Н.Власьев предлагал несколько иную классификацию: сообщничество как случайное соединение нескольких лиц для совершения преступления («в одном исполнении»); заговор при наличии предварительного сговора и организация банды или шайки как формы совершения преступления, соединяющей «в себе случайное сообщничество с заговором» и рассчитанное на повторное совершение преступлений, на определенное время или бессрочно[13, c. 67]. Здесь продолжается та же линия на выделение соучастия без предварительного сговора и с таковым, но остается непонятным – каким образом они могут объединяться и создавать банду или шайку. Автор пытается разграничить их тем, что в сообщничестве нет предварительного сговора, в заговоре он появляется, в шайке возникает единство умысла. Однако это ничего не проясняет, поскольку единство умысла традиционно было связано с соучастием вообще.
Еще менее определенной является классификация, предложенная А.Лохвицким, который выделял соучастие без предварительного сговора, соучастие с предварительным сговором и более опасную степень последнего – шайку.
Н.С. Таганцев предлагает дифференцировать соучастие на скоп, сговор ( при этом «сговор как бы совмещает в себе понятие скопа, но с известным придатком»), заговор, шайку и на основе объективной стороны соучастия выделить дополнительно виды соучастия: простое соглашение без последствий, соучастие в тесном смысле слова при выполнении лицами определенной роли и третий вид, в котором смешаны первые два. Представленные виды соучастия довольно сложны и мало приемлемы. Между тем автор знает о германской классификации их: совиновничестве (сооисполнительстве) и участии (соучастии с распределением ролей), являющейся более понятной и конкретной, но не поддерживает ее. Очевидным достоинством позиции Таганцева является то, что он видит уже два основания классификации соучастия, существенно различающиеся друг от друга и требующие вычленения двух самостоятельных группировок разновидностей соучастия.
В УК РСФСР 1960 г. вслед за Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. отягчающим обстоятельством признается совершение преступления организованной группой (п.2 ст.39 УК РСФСР) или группой лиц (например, ст.117, ч.3, УК РСФСР), что уже на законодательном уровне позволяло обособить две разновидности соучастия. Тем не менее, оставалось неясным, на чем же базируются соответствующие разновидности соучастия, вынесенные в особенную часть, что породило массу различных толкований и возникновение новых функций типа признания группового преступления только соисполнительством, признание группы лиц только соучастием без предварительного сговора и т.д.
И лишь в Федеральном законе «Об изменении и дополнении Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов РСФСР» от 1 июня 1994 г. законодатель вновь возвращается к регламентации разновидностей соучастия в рамках понятия его, создается ст.17 УК РСФСР, в которой предусматривает соучастие по предварительному сговору группой лиц и организованную группу, соответственно переносит организованную группу в нормы Особенной части УК РСФСР в виде суперотягчающего обстоятельства.
Таким образом, можно сделать вывод, что законодатель постоянно переходит из стороны в сторону по вопросу понимания разновидностей соучастия, их оформления в Уголовном кодексе.
Столь же непостоянна и невразумительна теория уголовного права, которая, как и законодатель не может пока с достаточной ясностью выделить аксиоматичное и проблематичное в анализируемой проблеме. Таким образом, можно выделить три основных позиции по вопросу о разновидностях соучастия имевшие место в теории. Согласно первой из них существуют только виды соучастия, к которым относятся: 1) соучастие простое (соучастие без предварительного соглашения), 2) соучастие, квалифицированное предварительным соглашением соучастников, и 3) соучастие особого рода (участие в преступном объединении- банде, шайке, организации, заговоре)[35, c. 17]. Следует сначала остановиться на некоторых основных правилах классификации.
Так, можно согласится с мнением В.С.Прохорова, который определял три формы соучастия: простое (сооисполнительство), когда все участники выполняют объективную сторону преступления; сложное (с распределением ролей), когда каждый соучастник выполняет только свойственные ему функции, и преступная организация. Такой же позиции придерживался и П.Ф.Тельнов, но он дополнительно включает в формы соучастия еще преступную группу: простое соучастие, сложное соучастие, преступная группа и преступная организация.
Таким образом, видно, что каждый автор принимает за виды и формы соучастия все, что ему вздумается, словно объективной истины в данном вопросе не существует. Кроме того, снова получается неосновательная классификация, нарушающая формально-логические ее правила. Ведь простое соучастие и сложное соучастие выделяются в зависимости от тех функций, которые выполняют соучастники при совместном совершении преступления: при сооисполнительстве все они выполняют объективную сторону преступления; при совершении преступления с распределением ролей лишь один участник исполняет преступление, другие же осуществляют иные функции. Собственно говоря, если следовать классификации по функциональному признаку, то необходимо выделять не два класса, а три – сооисполнение (все исполнители), соучастие с распределением ролей (у каждого соучастника свои собственные функции) и смешанное соучастие, когда имеется и соисполнение, и распределение ролей. Смешанное соучастие - вовсе не такая редкость в жизни, но почему-то о ней забывают. В то же время преступная группа и преступное сообщество выделяются по степени соорганизованности соучастников, а точнее – по характеру группового объединения. Однако и здесь наблюдается у авторов: что кто-то вводит в классификацию только преступную организацию, кто-то дополняет деление преступной группой.
Вместе с тем анализируемая классификация нарушает и правило обособленности классов: и преступная группа, и преступная организация могут существовать и при соисполнении, и при разделении ролей. Следовательно, здесь совмещены две самостоятельные классификации. Подобное пренебрежение правилами формальной логики в итоге сказывается на значительном разбросе мнений в теории уголовного права и свидетельствует фактически об отсутствии приемлемой теории видов и форм соучастия; отражается это и на судебной практике.