Немецкий историк Моника Кингреен пишет, что за 11 месяцев 1941—1942 годов из 250 европейских населённых пунктов в Минск было депортировано 15 500 евреев, из которых выжило только 500. Эти данные дали основание белорусскому историку Кузьме Козаку утверждать, что в этот период Минск был «главным местом уничтожения»[119].
Кроме Минска иностранные евреи депортировались нацистами в Барановичи, Волковыск, Могилёв, Борисов, Бобруйск[121] и Пинск[43].
997 евреев, привезённых из Терезиенштадта в Барановичи, были расстреляны 28 июня 1942 года в урочище Гай вместе с охранявшими их чешскими полицейскими и 20 узниками колдычёвского лагеря смерти, хоронившими убитых[29]. Иегуда Бауэр пишет, что 999 чешских евреев, привезённых в Барановичи поездом номер Da 221, были убиты 31 июля 1942 года с помощью машин-душегубок[86]. Всего только из Терезина в Белоруссии было уничтожено 6 эшелонов с евреями[29].
5. Антинацистское сопротивление
Руководитель подполья минского гетто Михаил Гебелев
Еврейское сопротивление возникло в первые же дни оккупации республики. Более чем в 80 гетто существовали подпольные организации[122].
В минском гетто под руководством Исая Казинца, Гирша Смоляра и Михаила Гебелева активно действовали 22 подпольные группы, объединявшие 317 человек[123]. На их боевом счету диверсионные акты и саботаж на немецких предприятиях и железнодорожном узле, тысячи людей, выведенных из гетто в партизанские отряды[124]. С сентября 1941 по октябрь 1943 года из минского гетто было выведено в лес около 10 тысяч человек[125]. Эти люди создали или пополнили 9 партизанских отрядов и один отдельный батальон[65]. Всего в леса бежало как минимум 25 тысяч евреев[37].
Согласно отчёту командира спецгруппы при Центральном и Белорусском штабе партизанского движения майора Степана Ивановича Казанцева, генеральный комиссар Белорусского округа Вильгельм Кубе погиб от мины, заложенной под матрац его кровати узником минского гетто Львом Либерманом, работавшим в квартире Кубе чернорабочим[51][126].
Задолго до знаменитого восстания в Варшавском гетто в Белоруссии произошли восстания в Клецком, Несвижском, Копыльском, Мирском и других гетто[127].
В 1943 году произошло вооружённое восстание в Глубокском гетто[124][128]:
В центре с плакатом на шее — минская подпольщица Маша Брускина. Она и её товарищи были казнены в Минске 26 октября 1941 года
В местечке Лахва 3 сентября 1942 года евреи, приведённые к месту расстрела, набросились на вооружённый конвой. Погибло 2000 человек, 600 бежали в лес[65]. Аналогичные события произошли в местечке Радунь в мае 1943 года — из 180 евреев 20 погибли, а остальные присоединились к партизанам[124].
Подполье и восстание в Несвижском гетто возглавил Шолом Холявский, который в 1948 году эмигрировал в Израиль, написал ряд научных работ и в 1977 году защитил первую в истории диссертацию по Холокосту в Белоруссии[129][130].
Связник спецгруппы НКВД «Родные» Розалия Фридман работала в оккупированном Минске под именем Екатерины Дмитриевны Семёновой. В декабре 1943 года была арестована гестапо. Выдержала пытки, никого не выдав, была отправлена в концлагерь во Францию, откуда бежала и возглавила французский женский партизанский отряд. Розалии Фридман было присвоено звание лейтенанта французской армии, а в 1960-е годы в СССР её наградили медалью «За отвагу» и орденом Отечественной войны[131].
В одних только 14 еврейских партизанских отрядах и группах Белоруссии сражалось не менее 1 650 бойцов[132], а всего в партизанских отрядах Белоруссии находилось, по разным оценкам, от 10 тысяч[2] до 15 тысяч евреев[133]. Около 1500 евреев входило в состав специальных разведывательных и диверсионных групп, действующих на территории Белоруссии по линии НКГБ БССР и Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии[134]. На 2010 год известны поимённые данные 8468 евреев-партизан[135][136]. По подсчётам Иоффе, всего на оккупированной территории Белоруссии в борьбе с немцами принимало участие 15 300 евреев[97].
Разнобой в статистике подробно рассмотрен в статье И. Герасимовой и В. Селеменова «К вопросу о численности евреев в партизанском движении Беларуси 1941—1944 гг»[136]. Согласно предварительному анализу архивных данных сделан вывод, что численность евреев в партизанском движении была значительно выше, чем это отражено в официальных документах Белорусского штаба партизанского движения. Канадский историк Пер Радлинг пишет, что нацисты в целях пропаганды завышали число евреев-партизан, а советское правительство сознательно занижало их численность, поскольку боялось, что большое число евреев в партизанском движении скомпрометирует его в глазах нееврейского населения[137].
В письме генерального комиссара Генерального округа Белоруссия Вильгельма Кубе рейхскомиссару Остланда Генриху Лозе от 31 июля 1942 года сообщалось[134]:
Во всех вооружённых столкновениях с партизанами в Белоруссии выяснилось, что еврейство как в бывшей польской, так и в советской частях генерального округа с польским движением Сопротивления на востоке и красноармейцами на востоке является главным вдохновителем партизанского движения…
Большая часть евреев-партизан была беженцами из гетто. Самый крупный партизанский отряд, целиком состоявший из евреев, был создан братьями Бельскими в 1941 году. Отряд действовал до окончания оккупации Белоруссии в 1944 году и насчитывал к концу войны 1230 человек, в том числе, по разным данным, от 350 до 500 вооружённых бойцов[138]. Известность получил также еврейский партизанский отряд Шолома Зорина, насчитывавший 600 человек, в том числе 137 — боевая рота, остальные — гражданские, в основном женщины и дети[139]. Первым заместителем начальника Белорусского штаба партизанского движения в период 1942—1944 годов был секретарь ЦК КПБ Григорий Эйдинов, двое евреев были командирами партизанских бригад[133], десятки евреев были комиссарами бригад, начальниками штабов и так далее[134][140]. В отряде имени Щорса под командованием Павла Пронягина из подпольщиков слонимского гетто была создана отдельная еврейская 51-я рота, насчитывавшая 170 человек[141][142].
Как отмечает Эммануил Иоффе, партизаны-евреи в плен не сдавались, предпочитая смерть. По данным Белорусского штаба партизанского движения известен лишь один случай попадания в плен еврея-партизана[143]. Более половины переживших войну евреев были участниками партизанского движения[137].
Около 110 тысяч белорусских евреев сражались на фронте, 48 тысяч из них погибли. 23 белорусских еврея стали Героями Советского Союза, двое (Григорий Богорад и Ефим Минкин) — полными кавалерами ордена Славы[97].
6. Антисемитизм на оккупированной территории
Антисемитизм на оккупированной территории проявлялся в этот период в следующем:
· Еврейские погромы и массовые убийства евреев, совершаемые коллаборационистами на оккупированной территории, выдача скрывающихся евреев.
· Помощь нацистам в выявлении евреев среди военнопленных[144].
· Отказ в приёме в партизанские отряды и отправка бежавших из гетто назад, издевательства и даже расстрелы[145][146][147][148][149].
При этом многие историки отмечают антисемитские проявления как в самих партизанских отрядах, так и в центральном командовании[145][146]. В частности, доктор исторических наук, профессор Давид Мельцер[150] пишет, что «с ведома И.Сталина в начале ноября 1942 года Москва направила радиограмму подпольным партийным органам и командирам партизанских формирований, запрещающую принимать в отряды спасшихся евреев»[151]. При этом следует понимать, что отказ от приёма в партизаны означал для еврея почти гарантированный смертный приговор[152]. Но Леонид Смиловицкий отмечает, что в самой телеграмме не было прямого запрета и не упоминались евреи, а содержалась информация об организации немцами в Минске подставного центра партизанского движения. Предлагалось задерживать подозрительных и не вступать в контакты с теми, кто не вызывает доверия. Однако именно в этот период большинство приходящих в партизаны из Минска были беженцами из гетто, и телеграмма Пантелеймона Пономаренко вкупе с антисемитизмом самих партизан отразилась на судьбе евреев самым негативным образом[145][153].
В докладных записках руководителям подпольных обкомов отмечалось, что партизанские отряды не помогают евреям и не принимают их, а иногда, отняв оружие, отправляют назад или даже расстреливают, «так как антисемитизм в партизанской среде развит довольно сильно…»[154].
Герой Советского Союза подполковник госбезопасности Кирилл Орловский создал из евреев партизанский отряд, по его утверждению, «потому, что все окружающие нас партизанские отряды и партизанские соединения Барановичской и Пинской областей отказывались от этих людей. Были случаи убийства их. Например, партизаны-антисемиты отряда Цыганкова убили 11 человек евреев, крестьяне деревни Раджаловичи Пинской области убили 17 человек евреев, партизаны отряда им. Щорса убили 7 человек евреев»[147][155].
Аналогичные случаи вспоминают также многие другие свидетели. В частности, об этом рассказывает один из руководителей минского подполья Гирш Смоляр в книге «Минское гетто»[156] в отдельной главе, которую он назвал «И в лесу — ненависть к евреям»[157], а также партизаны Захар Зимак[158][159] и Яков Шепетинский[160].
В приказе руководства партизанского движения от 2 апреля 1944 года говорилось: «…были установлены случаи массового террора к партизанам-евреям, что нашло своё выражение в избиении, необоснованном разоружении, изъятии заготовленного продовольствия, одежды и боеприпасов»[161].
Многие выжившие евреи отмечают поддержку геноцида со стороны нееврейского населения[148][162][163]. Антисемитские настроения на оккупированной территории были настолько массовыми, что руководитель могилёвского подполья Казимир Мэттэ писал[147][164]:
Учитывая настроение населения, невозможно было в агитационной работе открыто и прямо защищать евреев, так как это безусловно могло вызвать отрицательное отношение к нашим листовкам даже со стороны наших, советски настроенных людей или людей, близких нам