Однако все эти положения не основаны на законе. Например, в ситуации, когда подстрекатель склонил исполнителя к преступлению, а затем организатор приступил к руководству, деятельность первого более существенна. Точно так же, действия пособника, как и любого другого соучастника, могут быть одинаково необходимы для совершения преступления (подстрекатель склоняет исполнителя к изготовлению фальшивых денег, а пособник изготовляет для него клише).
Поэтому истинное значение действий соучастника, оказывающих влияние на конечный результат, нельзя определить заранее: оно устанавливается в каждом конкретном случае с учетом всех объективных и субъективных признаков преступления исполнителя и роли в нем соучастника.
Степень участия лица в преступлении также не может характеризовать его объективную роль в нем. Во всяком случае, она не определяет структуру, объективную сущность деяния, выполненного соучастником. Представляется, что степень участия показателем интенсивности действия лица по выполнению своей роли в совершении преступления и должна учитываться судом при определении наказания. Объясняется это тем, что при одной и той же роли лица в преступлении, при выполнении им аналогичных действий возможна разная степень участия. Поэтому, исходя из такого критерия, как степень участия в преступлении, нельзя, например, отграничить соисполнителя от подстрекателя, организатора или пособника (деятельность любого из них не характеризуется заранее определенными показателями в этом отношении). Но, учитывая различие в степени интенсивности действий двух соисполнителей, суд может назначить им разное по строгости наказание.
Отсюда следует, что действие (объективная сторона) выполненное каждым соучастником в процессе преступления, нельзя признать достаточным критерием разграничения соучастия на виды.
Иное решение вопроса слишком упрощенно отражало бы действительное состояние объективных взаимоотношений между соучастниками. Любая сознательная деятельность, в том числе преступная, не может рассматриваться только со стороны ее «вещного», фактического проявления. Так, с точки зрения фактического содержания нет какого-либо различия между действиями преступника, убивающего жертву выстрелом из ружья, и лица, находящегося в состоянии необходимой обороны и отражающего нападение с помощью огнестрельного оружия: и в том и другом случае налицо применение оружия. Однако эти внешне одинаковые действия подпадают под признаки различных составов преступлений, имеют неодинаковое социальное содержание и должны получить различную правовую квалификацию.
Именно с этих позиций следует подходить к вопросу о роли соучастника в преступлении как объективному критерию разделения соучастия на виды. Практика показывает, что в ряде случаев внешние признаки действий, выполняемых соучастниками различных видов, имеют много общего. Например, действия подстрекателя путем уговоров, советов по своему внешнему содержанию напоминают действия организатора или интеллектуального пособника.
В еще большей степени возможно внешнее сходство действий соисполнителя и пособника. Причина этого заключается в особенностях совершения преступления при соисполнительстве. Возможны случаи, когда каждый из соисполнителей осуществляет в определенной последовательности только часть преступления, а объективная сторона его складывается из их общих действий. Из этого, однако, следует, что действия одних соисполнителей могут заключаться в оказании той или иной помощи другим. Например, стояние на страже, отвлечение внимания потерпевших, предварительно обусловленное сокрытие или сбыт похищенного имущества. Эти действия могут с одинаковым успехом приобретать форму как непосредственного участия лица в совершении преступления, так и пособничества, и получить различную квалификацию в процессе следствия и судебного разбирательства.
Объективная сторона деяния, выполненного соучастником, сама по себе не может во всех случаях служить основанием отнесения его к тому или иному виду соучастия. Характер участия лица в преступлении, преступную роль, выполняемую соучастником, нельзя определить, исходя только из объективных признаков совершенного им действия. Человеческая сознательная деятельность не может быть сведена лишь к механическому, физическому воздействию человека на окружающую его действительность. Важнейшим ее элементом является сознательное восприятие человеком фактического состава, физической структуры деятельности, т.е. собственно действия. Поэтому, говоря об объективности преступного деяния, следует понимать ее как объективно проявленную совокупность материальных и субъективных его элементов.
Точно также при установлении действительной роли соучастника в преступлении необходимо учитывать всю совокупность объективных и субъективных элементов состава преступления, т.е. элементов объективной стороны, объекта, субъекта и субъективной стороны. При этом совокупность элементов одного вида соучастия всегда отличается от совокупности элементов любого другого вида, хотя признаки отдельных элементов могут в конкретной ситуации совпадать. Это бесспорно, поскольку допущение полного сходства объективных и субъективных элементов, например, соисполнительства и пособничества, означает признание их тождественности и, следовательно, прекращение их существования как индивидуальных, отличных друг от друга разновидностей совместной преступной деятельности.
Из этого вытекает, что решение проблемы разграничения соучастия на виды сводится к анализу совокупности объективных и субъективных элементов деяния, выполненного данным соучастником, иначе говоря – к анализу состава этого деяния и последующему сопоставлению его признаков с указанными в законе признаками других видов соучастия, то есть к квалификации деяния соучастника.
Квалификация преступления – это уголовно-правовая оценка преступного деяния, заключающаяся в установлении соответствия его признаков признакам состава преступления, предусмотренного уголовным законом.
Таким образом, только состав преступления как совокупность всех предусмотренных законом признаков, определяющих конкретное общественно опасное деяние в качестве преступления, является единственным юридическим основанием (критерием) для квалификации. В связи с этим требуется установить специфику состава преступления соисполнителей и состава, выполненного при соучастии в тесном смысле.
При соисполнительстве несколько лиц непосредственно и совместно совершают одно и то же преступление.Так, согласно положения А.Н. Трайнина «Все соучастники, как бы ни были своеобразны объективные и субъективные черты участия каждого из них в совершении преступления, всегда отвечают за одно и то же преступление: А., стоявший на страже, Б., добывший ружье, И., ждавший с машиной в лесу, и Г., непосредственно совершивший преступление, все отвечают за убийство» [20. С. 66]. Поэтому общественно опасное деяние, совершенное в соисполнительстве, должно содержать все признаки состава, характеризующего объективную сторону, объект, субъект и субъективную сторону.
Иначе решается проблема состава преступления, совершаемого при соучастии в тесном смысле слова. В этом случае преступление, состав которого описан в Особенной части Уголовного Кодекса, совершает только исполнитель. Деяние же организатора, подстрекателя и пособника не подпадает под признаки состава преступления исполнителя, находится за его пределами. В частности, ни один из этих соучастников не выполняет действий, входящих в объективную сторону преступления исполнителя. Существенно различается также содержание умысла соучастников и исполнителя и т.д.
Это, однако, не означает, что в действиях организаторов, подстрекателей и пособников отсутствует состав преступления, поскольку отрицание этого оставляет открытым вопрос об основаниях их ответственности. Соучастники подлежат ответственности на общем основании, которым является состав преступления (или общественно опасное деяние, содержащее состав преступления). Соответствие признаков общественно опасного деяния признакам описанного в законе состава преступления является показателем его противоправности. Поэтому вопрос об ответственности организаторов, подстрекателей и пособников может быть поставлен лишь при условии, если их действия являются общественно опасными и противоправными, т.е. содержащими состав преступления.
В уголовно-правовой науке этот вопрос решается различно, в зависимости от решения общей проблемы природы соучастия, его зависимости (акцессорности) от преступления исполнителя или самостоятельности по отношению к нему.
Необходимо отметить, что эта проблема возникает только применительно к действиям организаторов, подстрекателей и пособников. Их действия не охватываются признаками состава преступления исполнителя: соучастники не совершают этого преступления, но в той или иной мере участвуют в нем. Обусловленная этим специфика формы связи действий соучастников с действиями исполнителя и причиняемым им результатом порождает необходимость выяснения природы соучастия в тесном смысле слова.
Что касается соисполнителей, то поскольку все они непосредственно совершают одно преступление, действия каждого из них вообще не могут быть рассмотрены в отрыве друг от друга. Они взаимосвязаны как равноправные и равнонеобходимые части целого, через которое проявляют себя и в котором (и только в нем) объективно существуют в данном своем качестве. Поэтому постановка вопроса о самостоятельности (или подчиненности) действий одних соисполнителей по отношению к действиям других вообще безосновательна.
В уголовном праве выделяют две теории, объясняющие природу соучастия.
1) Деятельность соучастников акцессорна, т.е. находится в зависимости от деятельности исполнителя, а соучастник в правовом отношении следует его участи. По этой теории для признания соучастия требуется наличие исполнителя, его преступленных действий, а также прямой зависимости действий и ответственности соучастников от действий и ответственности исполнителя.