В марте 1985 г. после смерти престарелого и немощного К. У. ЧерненкоСоветский Союз после закулисной борьбы с рядом серьезных оппонентов (В. Гришин (Московский ГК КПСС) и Г. Романов (Ленинградский ГК КПСС) при поддержке ряда видных членов Политбюро (прежде всего А. А. Громыко) возглавил Михаил Сергеевич Горбачев. Выдвиженец Андропова, Горбачев осознавал необходимость радикальных преобразований советского общества, видел тупиковость политики стагнации, однако, судя по всему, не имел ни четкого плана реформ, ни реального представления о масштабах стоящих перед страной проблем. Главной проблемой затевавшейся Горбачевым «перестройки» было то, что вся она была результатом постоянных (и не всегда удачных) импровизация своего создателя. Горбачев надеялся провести свою реформаторскую линию в условиях максимального консенсуса и советского общества, и его политической элиты. Фактически, он всегда плыл по течению, действуя в каждый момент лишь так, как диктовала сиюминутная ситуация. Это и привело политику «перестройки», задуманную как обновление социализма, к краху.
Начало переменам было положено на апрельском (1985 г.) пленуме ЦК КПСС, на котором было впервые произнесено слово «перестройка», суть которой по словам Горбачева «… состоит в том, что она соединяет социализм и демократию, теоретически и практически полностью восстанавливает ленинскую концепцию социалистического строительства» и признано, что в предыдущий «застойный» период допускались значительные ошибки, приведшие к замедлению экономического развития страны. Таким образом, согласно первоначальному замыслу престройка предполагала лишь реформы в рамках сложившейся системы. Лозунгом 1985 г. становится «Больше социализма!», говорится о необходимости «полнее раскрыть потенциал социализма».
Не имея четкого плана реформ, Горбачев начал с реализации ряда мероприятий вполне в духе своего покойного патрона Андропова. Первым из них становится т. н. «антиалкогольная кампания» (май 1985 г.), нацеленная на искоренение алкоголизма сугубо административными методами. Предполагалось ежегодно сокращать производство водки на 10 %, так, чтобы через 5 лет уменьшить его вдвое. И без того масштабная задача была выполнена благодаря ретивости партийных органов уже в 1986 г. Под горячую руку попали и другие напитки (вино, коньяк, шампанское). В Крыму, Грузии, Армении и других винодельческих регионах варварски уничтожались плантации винограда, культивировавшиеся десятилетиями. Горячо разрекламированная властями кампания борьбы с «зеленым змием» закончилась полным провалом. Во-первых, доходы от водки играли весьма заметную роль в наполнении бюджета, и резкое уменьшение потока «водочных» денег немедленно ощутила на себе экономика, которой было приказано стремительно расти. Во-вторых, расцвело самогоноварение, приведшее к исчезновению с прилавков сахарного песка и дрожжей, и потребление различного рода суррогатов. Наконец, в-третьих, грубый диктат властей привел к росту недовольства не только в среде закоренелых алкоголиков, но и широких масс населения. Уже в 1987 г. об этой кампании и ее итогах предпочитали не вспоминать. Источник
Традиционной бедой советской экономики было невысокое качество выпускаемой продукции. Объяснялось это прежде всего незаинтересованностью производителей в отсутствие конкуренции. С этой напастью решено было бороться также исключительно административными мерами, за счет внедрения т. н. госприемки (независимый контроль качества по образцу, уже давно применявшемуся на военных заводах). Эта кампания имела очень бойкое начало, однако также закончилась плачевно — вскоре стало ясно, что некоторые заводы просто не в состоянии выпускать продукцию, полностью отвечающую требованиям ГОСТ. Чтобы не допустить их закрытия, госприемку на них пришлось фактически свернуть, а затем она отмерла и на остальных заводах, где к ней относились враждебно все, начиная с директора и кончая рабочими.
Наконец, последним мероприятием в «андроповском вкусе» стала кампания борьбы с «нетрудовыми доходами». Развернутая под предлогом необходимости ликвидации т. н. «теневой экономики» (еще с брежневских лет в стране существовали своего рода подпольные «рассеянные мануфактуры» по производству ширпотреба), она ударила главным образом по рядовым гражданам, которые так или иначе занимались частной практикой (давали уроки, ремонтировали автомобили, квартиры, продавали продукцию своих приусадебных участков). Стоит ли говорить, что никаких существенных плодов она не принесла.
Главным экономико-идеологическим нововведением лета 1985 г. стало т. н. «ускорение» (июнь), охватывавшее все сферы жизни общества (в этом смысле «ускорение» — альтернатива и, по сути дела, предшественник «перестройки»; до тех пор, пока Горбачев считал возможными реформы в рамках сложившейся системы, он предпочитал говорить об «ускорении», как только понял необходимость реформы самой системы — речь пошла о «перестройке»). Горбачев настаивал, что предлагаемая им программа обновления только укрепляет преемственность с прежним курсом: «В ленинском понимании преемственность означает непременное движение вперед, выявление и разрешение новых проблем, устранение всего того, что препятствует развитию».
Параллельно с этими нововведениями Горбачев занимался укреплением своих позиций в руководстве КПСС. В 1985—1986 гг. произошла грандиозная волна перетрясок руководящих кадров по двум направлениям: борьба с коррупцией и злоупотреблениями (в основном чиновники на местах) и борьба с политическими противниками (такие видные брежневцы, как Г. Романов (ЛГК), В. Гришин (МГК), В. Щербицкий (Украина), Д. Кунаев (Казахстан), Г. Алиев (Азербайджан), Н. А. Тихонов (Совет Министров). На их место выдвинулись люди Горбачева (Б. Н. Ельцин (МГК), Э. А. Шеварднадзе (МИД), А. Н. Яковлев (отдел пропаганды ЦК) и др.) К началу 1987 г. сменено 70 % членов Политбюро, 40 % членов ЦК, 50 % первых секретарей республиканских компартий, 60 % первых секретарей обкомов, брежневского периода. Единственным «патриархом», хотя бы частично сохранившим свое влияние, оказался А. А. Громыко, которого в благодарность за поддержку при избрании Генеральным секретарем Горбачев назначил на почетный, но малозначимый пост Председателя Президиума Верховного Совета. В это же время (сентябрь 1985 г.) к руководству советской экономикой пришел Николай Иванович Рыжков, бывший директор завода «Уралмаш», один из ближайших соратников Горбачева.
Важным событием стал XXVII съезд КПСС (февраль — март 1986 г.) — первый съезд «перестройки». На нем, с одной стороны, были подвергнуты справедливой критике утопические обещания Хрущева и переписана программа КПСС (изъято упоминание о скором построении коммунизма), заявлено о пересмотре инвестиционной политики, предполагавшем переход от экстенсивного роста к техническому перевооружению экономики, но с другой стороны — вполне в духе Хрущева даны новые невыполнимые обещания удвоить к 2000 г. экономический потенциал СССР, прежде всего — машиностроение (которое должно было развиваться опережающими (в 1,7 раза) средние темпами и достигнуть мирового уровня уже в начале 90-х гг.), в 2,5 раза увеличить за тот же срок производительность труда и обеспечить каждой советской семье отдельную квартиру или дом. Вновь зазвучали забытые со времен Хрущева призывы догнать Америку за 5 лет. При этом никто не задумался о том, что для достижения этой цели необходимо, чтобы производство оборудования для самого машиностроения развивалось еще в 2 раза быстрее его самого. Это было явно не под силу советской экономике, и это главная причина того, что курс на «ускорение» также благополучно провалился.
Была провозглашена приоритетом школьная реформа, главной задачей которой должно было стать всеобщее компьютерное обучение школьников, хотя советская промышленностьне могла произвести и малой доли необходимых для этого компьютеров. На съезде был поддержан «Закон о трудовых коллективах», согласно которому советам трудовых коллективов на предприятиях предоставлялись поистине беспрецедентные права (выбор директора, регулирование заработной платы и даже определение цены производимой продукции). Предполагалось, что «творческая инициатива масс» станет мощным подспорьем «снизу» курсу на «ускорение», но вышло иначе — трудовые коллективы, как правило, старались избрать возможно более покладистых руководителей, всемерно повысить себе зарплату и, соответственно, увеличить цену выпускаемой продукции.
Вообще, концепция «ускорения» была нереализуема в тогдашних условиях, так как руководство СССР не отдавало себе отчета в том, насколько серьезен кризис, охвативший страну. Согласно официальным данным, 1985 г. был закончен с превышением доходов бюджета над расходами, тогда как в действительности уже в 1985 г. бюджетный дефицит составил 17 — 18 млрд. руб. (в тех ценах!), а в следующем году вырос еще в три раза! Причины этого просты. Так, резко упали доходы бюджета в связи с падением мировых цен на нефть и антиалкогольной кампанией и одновременно резко выросли расходы в связи с «ускорением» и вытекавшим из этой концепции техническим перевооружением машиностроения. Вложенные в закупку нового оборудования деньги были надолго изъяты из обращения и, не принеся быстрой прибыли машиностроению, обескровили экономику. Сам Горбачев позднее признавал, что ошибся, начав реформы с машиностроения, тогда как следовало бы, ориентируясь на китайский опыт, начинать с сельского хозяйства, легкой и пищевой промышленности, которые, во-первых, требовали гораздо меньших капиталовложений, а, во-вторых, позволили бы быстро показать рядовым советским гражданам конкретные плоды реформ.
Красивые планы XXVII съезда пришлось корректировать уже через месяц — после катастрофы на Чернобыльской АЭС (26 апреля 1986 г.). Масштабы разрушений (и, прежде всего, радиоактивного загрязнения) были столь велики, что их ликвидация (точнее — локализация) съела все те деньги, которые можно было вложить в развитие экономики.