Смекни!
smekni.com

Древнерусское феодальное право 2 (стр. 6 из 8)

До второй половины XI в качестве наказания за убийства применялась кровная месть, отмененная по Русской Правде сыновьями Ярослава Мудрого.

За основную массу преступлений наказанием была так называемая продажа – денежный штраф, шедший в доход князя и назначаемый за все виды преступлений, кроме убийства. Денежные штрафы сопровождались возмещением ущерба потерпевшему и его семье. Их размеры были различны в зависимости от преступления.

Виры и продажи, шедшие в пользу князя, сопровождались возмещением ущерба потерпевшему или его семье. Вире сопутствовало головничество, размер которого нам неизвестен, продаже – урок.

За преступления, отнесенные к компетенции церковного суда, применялись специфические церковные наказания – епитимьи. Так, византийский закон предусматривал, например, за блуд с сестрой 15 лет «поститися и плакати»; легкой епитимьей считались 500 поклонов в день.[34]

Итак, древнерусское право знало следующие виды наказания: поток и разграбление, вира, продажа. Кроме того, оно знало возмещение нанесенного вреда в виде: головничества, урока, возвращения украденной вещи.

«Русская правда» являлась кодексом феодального права. Закон прямо предусматривал неравноправие людей, принадлежащих к разным социальным группам. Холоп не имел никаких прав. Весьма ограниченна правоспособность смерда, закупа. Зато права и интересы «верхушки общества» охранялись в усиленном порядке.

Судебный процесс.

В Древнерусском государстве не было специальных органов, осуществляющих правосудие. Судили князь как глава государства, некоторые должностные лица, община, после Крещения Руси появился церковный суд.

Первоначально княжеская юрисдикция не имела широкого распространения. Князь судил свою дружину и зависимое от него население княжеских сел – челядь, тиунов, смердов. Княжеская юрисдикция распространялась и на посадское население, что вполне понятно, так как резиденция князя находилась в городе. В сферу юрисдикции князя попадали также приезжие купцы и иноземцы, оторванные от своей среды.

Постепенно происходит как внешнее, так и внутреннее расширение княжеской юрисдикции. Внутреннее – связано с увеличением круга лиц и дел, подсудных этому суду. Внешнее – с расширением территории, входящей в юрисдикцию князя.

Если вначале суды были редкостью и постоянно функционировали только в крупных городах, то со временем они постепенно утверждаются на всей территории государства. В Киевском государстве суд не был отделён от администрации. На местах судебными функциями были наделены наместники и волостели.

Великий князь киевский судил подвластное ему население как суд первой (и последней) инстанции. По мнению С.В Юшкова, он судил и своих бояр, не подсудных местным судьям. Предположительно великий князь выступал также в качестве аппеляционной инстанции в случае недовольства судом местных судей. Постепенно суд становится неотъемлемым элементом деятельности князя. Так, в расписание дня Владимира Мономаха входит «людей стравливать» (судить).[35]

Некоторые наиболее серьёзные дела подлежали совместному разбирательству князя и веча. По сообщению летописи к этим делам относились обвинение княжеских агентов в должностных преступлениях.

С принятием в 988 году христианства на Руси церкви передаётся часть судебных полномочий. В соответствии с церковными Уставами Владимира Святославича и Ярослава, во-первых, юрисдикция церкви распространялась на подвластное ей население – членов церковного причта, монашество и часть светского населения, находящегося под патронатом церкви; во-вторых, на её рассмотрение передавались определенные категории дел – роспуст (самовольное расторжение брака), преступления против веры и церкви, чести и достоинства, половые преступления (пошибанье), умыкание (похищение женщин), урекание (оскорбление словом), «пря между мужем и женой о животе» (имуществе) и наследстве между супругами и родственниками.

Церковь постепенно расширяла свое землевладение. Возникли церковные сеньории. Церковные феодалы – епископы, игумены, монастыри стали обладать иммунитетным правом, подобно боярам. Они получали прво судить зависимое население своих сел по всем делам.

Таким образом, церковный суд функционировал как суд по церковным делам и вместе с тем как суд феодальный по всем делам подвластных церкви лиц. В церковных судах применялся инквизиционный, розыскной процесс с активной ролью суда, с применением пыток, с тайным и письменным судопроизводством.

В Уставе князя Ярослава содержатся сведения о суде, отправляемом совместно представителями князя и митрополита. При вынесении приговоров использовались такие формулировки: «епископу в вине, а князь казнить», «епископу в вине с князем наполы», «епископу…гривен, а князю казнити», «платят виру князю с владыкой наполы». Взыскание штрафа осуществлялось при помощи княжеских слуг, поскольку церковь не имела в своём распоряжении средств принуждения.[36]

Сохранился в Киевской Руси и общинный суд. Намек на его существование в прошлом можно увидеть в ст.15 Краткой Правды, упоминающей об изводе «пред 12 человек». Некоторое время и общинный, и княжеский суды могли существовать одновременно. Косвенное доказательство тому находится в ст. 33 Краткой Правды. Приведение в исполнение наказания, вынесенного общинным судом в отношении определенных категорий людей, признаётся нарушением юрисдикции князя. С расширением последней юрисдикция общинного суда сужается.[37]

Процесс в Древнерусском государстве был устным и открытым, имел состязательный характер Обе стороны, по Русской Правде, назывались истцами. Они пользовались почти одинаковыми судебными правами и на суде обыкновенно окружались толпой родственников и соседей, которые являлись таким образом, пособниками. Вопрос о том, знала ли «Русская правда» судебное представительство, большинством исследователей решается отрицательно, так как процесс совершался средствами, требующими личного присутствия сторон (например, испытание водой, огнём, клятвой и судебным поединком). Процессуальные отношения сторон в позднейшем праве начинались путём вывоза ответчика в суд. Вызов этот производился судебными органами. В «Русской правде» не содержится точных и исчерпывающих указаний, каким образом устанавливались процессуальные отношения сторон. Некоторые исследователи утверждают, что эти отношения устанавливались договором сторон. Есть основания в этом сомневаться. Вряд ли обвиняемый в каком-либо тяжком преступлении заключал договор с обвинителем о явке в суд.

В «Русской правде» содержатся статьи, которые говорят о немалой роли судебной власти при установлении процессуальных отношений сторон. Обвиняемый, не явившийся в суд, мог быть подвергнут аресту.[38]

Не было известно деление процесса на уголовный и гражданский. Тем не менее Русская Правда знает такие специфические досудебные процессуальные действия, как гонение следа, заклич, свод.

Свод состоял в отыскании истцом надлежащего ответчика посредством заклича, свода в тесном смысле, и присяги. К своду прибегали при похищении вещи или раба. Пострадавший объявлял на торгу о пропаже. Это объявление называлось закличем. Если по истечении трёх дней после заклича вещь не находилась, то лицо, у которого она была найдена, признавалось ответчиком; оно должно было не только возвратить вещь, но и уплатить пострадавшему штраф в размере 3 гривен.Если заклич не был произведен, или если вещь была найдена до истечении трёх дней, или, наконец, если эта вещь была найдена не в своём городе или общине («миру»), а человек, у которого была найдена пропавшая вещь, не сознавался в похищении, тогда приступали к своду. Обычно человек, у которого была найдена пропавшая вещь, оправдывался тем, что он купил её или иным каким-либо добросовестным образом приобрел. В этом случае найденная вещь оставалась на время у владельца, но он должен был указать собственнику вещи, у кого она была приобретена. Если это третье лицо в свою очередь не признавалось в похищении, то оно обязано было поступить так же: указать лицо, передавшее ему вещь. Свод мог продолжаться до тех пор, пока не находится похититель. Если оказывается, что похитителя следует искать вне города, то собственник мог производить свод только до третьего лица, которое и обязывалось вручить собственнику пропавшей вещи её стоимость деньгами, а само имело право вести свод дальше. При отыскании похищенного челядина (холопа) собственник вообще не вел свода дальше третьего лица. Третий добросовестный приобретатель передавал холопа собственнику, а сам мог вести дальнейшие розыски похитителя и продолжать свод. Если свод заканчивался отыскиванием вора, последний должен был уплатить продажу и вознаграждение тому, кому он продал похищенную вещь.. иногда свод заканчивался и тем, что приобретатель вещи не мог доказать добросовестность её приобретения. Наконец, свод мог привести к границам государства. В этих двух случаях добросовестный приобретатель очищался от обвинения указанием на двух свидетелей покупки, которые приносили присягу. Присяга мытника – княжеского агента, собиравшего торговые пошлины, через руки которого проходила покупка, могла заменить присягу двух свидетелей.[39]

При гонение следа преступника в прямом смысле слова отыскивали по его следам. Это процессуальное действие осуществлял потерпевший с «чюжими людми», выступавшими в качестве понятых. Если следы приводили к дому, хозяин которого не мог от себя «отсочять» (отвести) след, то именно он признавался вором. Если следы терялись на территории общины, то она должна была либо выдать преступника, либо отвечать сама. Но если след терялся на «пустее, кде не будеть ни села, ни люди», то у потерпевшего не было возможности отыскать ответчика. При судебном разбирательстве стороны доказывали свою правоту при помощи судебных доказательств. Древнерусскому праву были известны следующие виды доказательств: показания свидетелей, поличное, внешний вид потерпевшего, ордалии (так называемые «суды божи»), присяга, послухи и видоки. К числу судебных доказательств, по логике вещей, относилось и собственное признание, о котором в Русской Правде не упоминается.