б) предельный срок устанавливается в индивидуальном порядке. Срок на восстановление равен сроку действия уважительных обстоятельств в каждом конкретном случае. При этом предельный срок начинает исчисляться не с момента окончания действия уважительных обстоятельств, а с момента истечения срока исковой давности;
в) фиксированный срок. Он является одинаковым для всех и не зависит от непрерывности действия обстоятельств. С точки зрения законодательной техники установление такого срока является оптимальным. Возможна следующая формулировка: "Заявитель, пропустивший срок исковой давности, вправе обратиться в суд в течение "n" месяцев после того, как причины пропуска срока отпали".
Предельные сроки для обжалования судебных решений предусмотрены, в частности, в АПК РФ (ч. 2 ст. 259, ч. 2 ст. 276, ч. 4 ст. 292). Их смысл, как пишет М.Ш. Пацация, в стремлении сделать арбитражный процесс более динамичным, что, в конечном счете, должно служить скорейшему внесению ясности в спорные правоотношения в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности и стабильности экономического оборота[79]. Такие выводы смело можно проецировать на институт исковой давности, где стабильность имеет еще большее значение.
1. Проводимая в ст. 205 ГК РФ дифференциация по субъектному признаку своим логичным основанием может иметь только особые свойства объекта защиты. Пропущенные сроки исковой давности по требованиям, связанным с осуществлением предпринимательской деятельности, не могут быть восстановлены вне зависимости от причин пропуска. В остальных случаях при наличии уважительных причин пропущенные сроки исковой давности подлежат восстановлению, в том числе и для юридических лиц.
2. Возражения относительно произведенного восстановления могут быть предъявлены лишь одновременно с обжалованием окончательного решения по делу. При обжаловании не вступивших в законную силу решений суда оспорены могут быть не только законность, но и обоснованность восстановления пропущенных сроков исковой давности. При обжаловании вступивших в силу решений суд не вправе переоценивать выводы суда первой инстанции.
3. Для недопущения злоупотребления правом со стороны заявителя и обеспечения стабильности правоотношений восстановление сроков исковой давности должно быть ограничено предельными сроками.
В современных работах по цивилистике незаслуженно мало внимания уделяется вопросу об обязательствах с истекшей исковой давностью. Между тем господствующая в науке точка зрения о продолжении существования обязательственных отношений и после истечения исковой давности приводит к интересным, подчас парадоксальным выводам, рассмотрению которых посвящена настоящая статья.
Обсуждение темы задавненных обязательств, происходившее в середине прошлого века, обогатило отечественную цивилистику несколькими точками зрения, более или менее аргументированными.
Согласно первой, субъективные гражданские права (и соответствующие обязательства) прекращаются с истечением исковой давности[80].
Вторая состояла в том, что субъективное гражданское право утрачивается лишь с момента вынесения судом решения об отказе в иске на основании пропуска истцом исковой давности[81].
В силу третьей исковая давность проявляется по-разному, в зависимости от субъектов и характера правоотношений. В одних случаях прекращение права на иск прекращает субъективное право, в других - не прекращает.
Наконец, сторонники четвертой утверждали, что с истечением исковой давности субъективное право не погашается, а продолжает существовать[82].
После изменения правопорядка и гражданского законодательства России в 1990-х годах преобладающим стало последнее мнение (признание задавненных прав сохранившимися)[83]; присоединяемся к нему и мы.
Никто не станет спорить с тем, что право есть юридическая возможность. Право существует лишь постольку, поскольку оно санкционировано(предусмотрено, признано, дозволено) и обеспечено силой государства. Это утверждение относится к любым правам, в том числе гражданским.
Вопрос о существовании задавненных субъективных гражданских прав сводится к вопросу о существовании относящихся к ним обеспеченных государством мер (правомочий, возможностей) защиты. Если государство обеспечивает эти права своей силой (предоставляет им какую-либо гражданско-правовую защиту) - значит, они объективно существуют; если не обеспечивает - тем самым нивелируется юридическая суть возможности и она перестает быть правовой.
В нашей науке традиционно считается, что обеспечение (защита) права зависит от наличия у лица правомочий для его защиты (возможностей правоохранительного характера) и что такое правомочие является одним из элементов субъективного гражданского права[84].
Этот элемент "проявляет себя лишь в ситуациях, когда кто-либо оспаривает, посягает или нарушает это субъективное гражданское право"[85]. Иными словами, наличие данного правомочия (как одного из элементов субъективного гражданского права) и означает возможность защиты права. В науке существует и другая, вполне обоснованная точка зрения, согласно которой право на защиту является самостоятельным субъективным правом[86]. В результате нарушения субъективного гражданского права или законного интереса[87] (того, что входит в так называемое "регулятивное" правоотношение) возникает новое право (и правоотношение) - "охранительное". С позиций этой теории мы можем утверждать следующее:
1) обеспечение регулятивного права государственной защитой проявляется в возможности возникновения (в случае его нарушения или угрозы нарушения) охранительного права;
2) возможность возникновения и действие охранительных прав подтверждаются законодателем, предусматривающим гражданско-правовые правомочия на случай нарушения (или угрозы нарушения) регулятивных прав. По сути, речь идет о тех же правомочиях, о которых говорят сторонники традиционной теории "правомочия как элемента субъективного права".
Для обеих теорий справедливо положение о том, что субъективное гражданское право существует постольку, поскольку ему присущ некий объем защищающих правомочий. Применительно к разным правам он различен, "зависит от целого ряда факторов, связанных как с самим защищаемым правом, так и с обстоятельствами его нарушения". У обладателей одних прав мы можем встретить целый набор правомочий, у других - только несколько из них. А у третьих - и вовсе одно (какое-либо очень слабое) правомочие. Но пока у обладателя притязания есть хотя бы одно дарованное ему законом гражданско-правовое правомочие для защиты этого притязания, мы говорим о нем как об обладателе субъективного гражданского права.
Итак, есть хотя бы одно гражданско-правовое правомочие для защиты - есть субъективное гражданское право; нет ни одного - отсутствует и субъективное гражданское право и нет обязательства[88].
Исходя из сказанного, мы считаем нецелесообразным дискутировать о прекращении (или о сохранении) права по истечении исковой давности, констатируя отсутствие стандартных правомочий для защиты (например, невозможность получить исковую защиту, как это делали М.М. Агарков и его последователи) или пытаясь объяснить правовую целесообразность этого отсутствия и найти что-то взамен. Логичнее направить усилия на поиск хотя бы одного защищающего гражданского правомочия, а если мы и его не найдем, присоединимся к лагерю противников существования задавненных прав и признаем, что перед нами нет субъективного гражданского права (и соответственно обязательства) по причине необеспеченности притязания силой государственного принуждения.
Как осуществляется наступление неблагоприятных последствий (санкций)[89] для правонарушителя. Защищающие гражданские правомочия могут реализовываться и внесудебными способами: в порядке обращения за защитой в третейские суды; в административном порядке; самозащитой права[90]; применением мер оперативного характера[91]; через профсоюзы и иные общественные организации. Предоставление законодателем тех или иных способов защиты права и характеризует объем правомочий защищающего характера.
Обратим внимание также на то, что в соответствии с действующим законодательством обязательства с истекшей исковой давностью можно разделить на две группы:
1) обязательства, в отношении которых исковая давность не применена;
2) обязательства, в отношении которых исковая давность применена.
Обязательства первой группы по своему содержанию мало чем отличаются от обычных исковых обязательств. Можно выделить две неблагоприятных для обладателя такого задавненного права особенности: во-первых, истечение давности по главному требованию влечет истечение давности по иску о защите дополнительного права (ст. 207 ГК РФ); во-вторых, момент истечения давности по виндикационному иску является в то же время начальным моментом течения давности приобретательной (п. 4 ст. 234 ГК РФ).
Обладатели прав по обязательствам второй группы, помимо перечисленных последствий, также лишены прав на совершение ряда действий, требующих обязательного судебного вмешательства либо прямо запрещенных законом для такого рода задавненных обязательств (производить зачет[92], производить удержание[93], обращать взыскание на предмет залога или удержания по такому обязательству). Таким образом, с точки зрения содержания прав управомоченного лица вторая группа обязательств значительно беднее по сравнению с первой. Обязательства первой группы мы условно назовем "полными задавненными обязательствами", второй - "ограниченными задавненными обязательствами".