Никейская империя имеет своего официального историка в лице Георгия Акрополита, который сам принимал деятельное участие в политических делах и по своему образованию стоял на высоте задач, какие можно предъявлять к историку. Особенно любопытным явлением этого периода нужно признать «Морейскую хронику», описывающую судьбы Греции под господством французских крестоносцев. Автор этой хроники не только оказывается трезвым бытописателем, но обнаруживает еще редкую наблюдательность к таким фактам и отношениям, какие обыкновенно проходят мимо историка. Самыми важными чертами хроники нужно признать описание способов распределения земель и участков между завоевателями, определение прав завоевателей к побежденным и, наконец, известия о славянах в Южной Греции.
Подводя итог характеристики источников, хотелось бы отметить, что только в комплексе латинские и византийские источники могут создать более объективную картину событий, случившихся на Балканах в пер. пол. XIII в.
За последующие столетия на основе большого количества источников сложилась, огромная историческая библиотека, посвящённая международным отношениям и политической обстановке данного периода. Однако необходимо отметить, что комплексного исследования, связанного с историей Латинской империи, произведено не было.
Историография Латинской империи пополнялась за счёт работ, посвящённых другим государствам. Например, Византии, Болгарии, Никейской империи, Эпирского деспотата и др.
Создание Латинской империи непосредственно связано с Четвёртым крестовым походом (1202 – 1204), поэтому здесь важное место имеет литература об истории Крестовых походов. Исследования М.А. Заборова являются лучшими отечественными трудами по данной теме, среди них можно отметить «Крестовые походы» (1956), «Папство и крестовые походы» (1960), «Историография крестовых походов» (1971), «Крестоносцы на Востоке» (1980). Кроме того, существует множество зарубежной литературы – это и Б. Куглер «История Крестовых походов», и «Эпоха крестовых походов» под редакцией Э. Лависса и А. Рамбо, и К. Хилленбранд «Крестовые походы. Взгляд с Востока» и прочее. В этих работах очень чётко показана цепь событий, которая привела к изменению направления Четвёртого крестового похода, и причинно-следственную связь между случившимися событиями.
История Венецианской республики и её политика в отношении латинян на Балканах чётко показана в книге Н.П. Соколова «Образование Венецианской колониальной империи». Позиция папской курии отражена в одноимённых работах Е. Гергея и С.Г. Лозинского «История папства».
Литературы, посвящённой причинам кризиса и падения Латинской империи, гораздо меньше и она в основном имеет лишь косвенное отношение к данной проблеме.
О падении государства латинян и восстановлении Византии писал А.А. Васильев во втором томе «Истории Византийской империи». В статьях П.И. Жаворонкова, опубликованных в Византийском временнике «Никейская империя и Запад» (1974) и «Никейская империя и Восток» (1978), автор даёт подробную картину политической жизни на Балканах в пер. пол. XIII в.
Важную информацию можно найти в работах, посвященных образованию Второго болгарского царства: В.Г. Васильевский «Обновление болгарского патриаршества» (1885), П. Ников «Българската дипломатия от началото на XIII векъ» (1927).
Отсутствие полного комплексного исследования по Латинской империи и подтолкнула меня на выбор данной темы, которая и сегодня вызывает многочисленные споры среди историков.
Глава 1. Причины создания Латинской империи.
Латинская империя – это крестоносное государственное образование, созданное на Балканах – на территории бывшей Византийской империи – в результате Четвёртого Крестового похода. Сам же Четвёртый Крестовый поход является неким парадоксом в истории всего крестоносного движения, поскольку идея освобождения «святых мест» и войны с неверными так и не была реализована. Этот поход стал во многом показательным, так как именно в нём были продемонстрированы настоящие устремления католической церкви и западных феодалов.[3]
Вопрос о причинах, по которым Четвертый Крестовый поход неожиданно принял новое направление и закончился таким удивительным образом является весьма запутанным, поскольку и современники событий 1204 г., и более поздние исследователи не всегда беспристрастно излагали свои идеи. Влияние конфессиональных установок и политической ориентации ученых прямо или косвенно отражалось и на итогах исследования ими проблемы Четвертого Крестового похода в XIX–XX вв., затрудняя ее правильное, адекватное, по терминологии специалистов, решение.[4]
Говоря о причинах создания Латинской империи, следует выделить, во-первых, универсалистскую политику папства, во-вторых, поддержку идеи новых завоеваний среди крупных феодалов, которые руководствовались, прежде всего, корыстными побуждениями, в-третьих, борьбу Венеции за гегемонию в Восточном Средиземноморье, здесь же можно выделить и пятую причину – это Договор крестоносцев с Венецией о перевозке, в-шестых, борьбу западных монархов за константинопольский престол, последняя причина – это внутренняя византийская нестабильность.
Одной из главных причин похода на Византию является универсалистская политика папства. В огромной степени этому способствовала личность самого папы, человека незаурядных дарований и энергии. Выходец из влиятельной феодальной фамилии ди Сеньи (его мирское имя — граф Лотарио ди Сеньи), Иннокентий III занял папский престол в возрасте 37 лет. Однако, хотя он был самым молодым в избравшей его кардинальской коллегии, выбор убеленных сединами старцев-кардиналов имел под собой серьезные основания. Иннокентий III являлся, несомненно, выдающимся политическим деятелем своего времени. Твердая воля, настойчивость в достижении поставленных целей, умение, хорошо распознав уязвимые места своих противников, использовать их слабости, подчинять их намерения своим замыслам, предвидеть и направлять события — уже этих талантов было достаточно, чтобы склонить голоса кардиналов в его пользу.
Обладая большим умом, он был и чрезвычайно энергичным человеком. Воинственный и гневливый, расчетливый, осторожный и трезвый в оценках политик, Иннокентий III был искуснейшим мастером казуистики и лицемерия. Никто из пап не умел столь ловко скрывать настоящие цели римской курии под маской благочестия; никто не умел столь внушительно мотивировать каждый, даже самый неблаговидный дипломатический ход первосвященника высшими интересами католической церкви и всегда к месту подобранными богословскими либо юридическими доводами. Недаром в юные годы Иннокентий III прошел курс обучения в университетах Парижа и Болоньи — лучших из тогдашних высших школ, где он, по словам его биографа, «превзошел всех своих сверстников успехами в философии, богословии и праве», недаром учился каноническому праву у знаменитого болонского юриста Угуччо. Помимо прочих достоинств, необходимых ему как главе католической церкви, этот папа обладал еще одним: он превосходно владел искусством красноречия. Применяя, когда это было нужно, свои обширные познания в философской науке, пуская в ход библейские цитаты, изобретая неотразимые аргументы, он производил на современников сильное впечатление грозными буллами, многоречивыми и цветистыми посланиями, суровыми речами.[5]
В своей практической политике и в своей дипломатии Иннокентий III ревностно проводил в жизнь доктрину Григория VII о превосходстве духовной власти над светской, о том, что папы вправе распоряжаться судьбами государств и коронами их государей. Деятельность этого политика в папской тиаре фактически была целиком направлена на то, чтобы реализовать планы, выдвинутые Григорием VII, — планы подчинения римскому первосвященнику всех христианских государств.
Всеобъемлющий характер универсалистские тенденции получили в политике римской курии: католическая церковь представляла собой поистине интернациональный центр феодальной системы. Ее экспансионистские замыслы отличались грандиозным размахом. В лице Иннокентия III они нашли необычайно энергичного вдохновителя и исполнителя. В одной из своих ранних проповедей Иннокентий III, именуя себя помазанником Божьим, утверждал, что он стоит чуть ниже Бога — где-то между Богом и людьми; папа, конечно, еще не Бог, но он поставлен Богом выше всех людей.
Главной целью Иннокентия III являлось установление полной супрематии (верховенства) римской курии над всем феодальным миром Запада и Востока. Именно это стремление определяло практические усилия неутомимого римского понтифика. И недаром даже некоторые убежденные приверженцы католицизма вменяли и вменяют в вину Иннокентию III, что он подчинял религиозные соображения политическим интересам, действуя вразрез с принципами, которые сам же провозглашал. Современники выражали такого рода упреки в достаточно категоричной форме. «Ваши слова — слова Бога, но ваши дела — дела дьявола», — писал папе политический деятель начала XIII в.[6]
Важнейшей составной частью универсалистской программы римского владыки с самого начала являлся Крестовый поход. Он был первой и последней мыслью Иннокентия III. В течение всего своего понтификата папа прилагал большие усилия к тому, чтобы воскресить старый дух Крестовых походов. Едва, будучи избран на папский престол кардиналами, собравшимися в монастыре св. Андрея, Иннокентий III бросил призыв к Западу подняться на новую священную войну против мусульман, с тем, чтобы освободить Иерусалим. На словах и здесь речь шла о чисто религиозном предприятии: папа, «горя пламенным желанием освободить Святую землю из рук нечестивых», призывал свою паству к спасению «наследства Господа Бога», к возвращению католической церкви тех мест, которые сам Иисус Христос освятил своей земной жизнью. События показали, однако, что на первом плане для Иннокентия III всегда стояли политические цели — расширение владений римской церкви на Востоке и усиление могущества ее первосвященника.