3.1. Почитание огня
Геродот в одном месте своей «Истории» рассказывает, что персы считают нечестивым сжигать трупы, так как нельзя предавать богу человеческое тело, а Камбис, приказав сжечь мумию Амасиса, нарушил эту норму[213]. Впрочем, в другом месте Геродот упоминает, что персы восхваляли военачальника по имени Бог, который был осажден афинянами, приказал убить своих родственников и слуг, бросить их тела в огонь, а затем и сам совершил самосожжение[214].
Поэт Диоскорид в эпитафии рабу-персу подчёркивает, что огонь и реки не должны соприкасаться с трупами[215]. Страбон даже указывает, что человека, который положил на огонь мёртвое тело, загрязнил его или подул на него, карали смертью[216].
Священный негасимый огонь несли перед персидским войском[217]; и Курций Руф вкладывает в уста Дария перед битвой при Гавгамелах призыв к этому огню[218]. Священный огонь персы гасили при похоронах царей; Александр приказал сделать это во время похорон Гефестиона[219].
Жертвы огню приносили, сжигая на нём сухие поленья с жиром и оливковым маслом[70]. Об использовании дров для жертвоприношений огню говорит пехлевийское сочинение «Вавилонское дерево»[220].
Сведения Максима Тирского, согласно которому персы говорили: «владыка огонь, ешь», считают недостоверными[221]. Фирмик Матерн писал об изображении персами бога и богини огня; как считается, речь идёт о трехликой Гекате на митраитских памятниках [222].
Страбон говорит о жертвеннике на священном участке, с большим объёмом пепла, где маги поддерживали неугасимый огонь[70]. Павсаний, описывая алтари огня в Лидии, обращает внимание на необычный цвет золы[181].
Исидор Харакский сообщает о негасимом огне в городе Асаак, где Аршак был впервые провозглашен царём[223]. Аммиан Марцеллин даже говорит о почитании негаснущего огня, упавшего с неба[224]. Прокопий упоминает негасимый огонь на жертвеннике в местности Адарвиган (известный из пехлевийских текстов как огонь Адур-Гушнасп[225]) и сравнивает его с огнём в римском храме Весты[226].
Сирийские «Деяния персидских мучеников» упоминают, что во времена Йездигерда I один христианский священник разрушил храм огня, а другой — погасил священный огонь и отслужил в храме литургию[227]. Другое сочинение «Деяния персидских мучеников» приводит диспут между персом Михрам-Гушнаспом, обратившимся в христианство (и ставшим мучеником в 614 году) и магом, причем первый утверждал, что маги, следуя Авесте, считают огонь Богом, а маг в ответ заявлял, что лишь молится Богу с помощью огня, потому что у него природа Ормазда[228].
Агафий говорит, что маги сохраняют негасимый огонь в священных зданиях и, глядя на него, вопрошают о будущем[229]. Гадание магов по огню упоминает и Прокопий[230].
3.2. Почитание водной стихии
Геродот отмечает, что персы почитают реки, не моют в них рук и не мочатся[231], последующие авторы также указывают, что персы не моются и не купаются в реках[232], и не моют даже лицо[23].
Основываясь на этом обычае, греческие сочинители книг о магах оспаривали рассказ Геродота[233] о бичевании моря и погружении в него оков по приказу Ксеркса[143]. Кроме того, Геродот приводит рассказ, который сам считает недостоверным, о том, как Ксеркс, переправляясь в Азию во время бури, приказал многим персам броситься в море, чтобы облегчить корабль[234].
Армянский царь Тиридат не хотел плыть по морю в Рим, и прибыл по суше[235]; под тем же предлогом парфянский царь Вологез отказался посетить Нерона [236].
Порядок жертв водному божеству описал Страбон: близ озера, реки или источника вырывали яму и закалывали жертвенное животное так, чтобы кровь стекала в яму, но ни в коем случае не попала бы в воду[162].
3.3. Жертвоприношения
Ксеркс принес Афине Илионской в жертву 1000 быков [237]; а в жертву реке Стримон — белых коней [238]. Для «персидской Артемиды» предназначались стада коров, специально отбираемые для жертвоприношений[239]. По Геродоту, массагеты приносили в жертву Солнцу коней как самых быстрых животных[240], что сопоставляют с упоминанием «быстрых коней» Солнца в «Хуршед-яште»[241]
Ксенофонт упоминает, что Кир принес в жертву животных на горной вершине Зевсу Отчему, Гелиосу и другим богам[242]. Рассказ Ксенофонта[243] о том, что по приказу Кира были совершены всесожжения: Зевсу — быков, Гелиосу — коней, а также жертвы Гее и героям-покровителям Сирии, считается неточным[244]. Также Ксенофонт говорит о жертвах скота в честь умершего Абрадата[245].
Коня в жертву реке Евфрат приносил парфянский царевич Тиридат[246]. Филострат описывает, как парфянский царь принёс в жертву Солнцу белого нисейского жеребца[247].
В Илионе маги совершили жертвенные возлияния героям [237], также возлияния упоминает Ксенофонт[248]. Тем не менее Геродот подчёркивает, что обычно персы не совершают возлияний[133]. По Страбону, возлияния совершались на землю оливковым маслом, смешанным с молоком и мёдом[162].
Эсхил в трагедии «Персы» изображает жертвы по греческому обычаю[249]. Жертвоприношение Митридата Понтийского Зевсу-Воителю на высокой горе описано Аппианом[250], причем детали описания недостоверны, ибо взяты у Эсхила[251].
Страбон подчёркивает, что у персов было принято всё жертвенное мясо делить между верующими[40]. Каппадокийские маги убивали жертву не ножом, а поленом[70].
Упоминаемые античными авторами совершенные персидскими царями жертвы героям-покровителям Мидии и Ассирии[252], а также Сирии[253] и героям Илиона[237] сопоставлялись с иранским культом Фраваши, хотя и отмечалось, что фраваши есть только на иранских землях[254].
Человеческие жертвоприношения чужды зороастрийской религии, но упоминаются Геродотом, что вызвало ряд гипотез с целью их объяснить[255]. Геродот называет персидским обычаем закапывание жертв живыми в землю[256]. Так, Камбис закопал 12 знатных персов живыми в землю, а также производил гадание на убитом человеке[257]. Во время похода на Грецию в местечке Эннеагодой в области эдонов во Фракии были закопаны живыми в землю 9 мальчиков и 9 девочек; а жена Ксеркса Аместрида приказала закопать 14 сыновей знатных персов в благодарность подземному богу[256]. Другое жертвоприношение связано с обычаем прохождения между «рассечённых частей»: Ксеркс приказал казнить старшего сына лидийца Пифия, который просил освободить его от похода, разрубить его пополам и положить обе половины по разные стороны пути войска[258].
Кроме того, в жертву пленного грека принесли и моряки персидского флота (вероятно, финикийцы)[259].
3.4. Животные и обычай храфстра
Геродот отмечает, что маги ставят себе в заслугу уничтожение многих животных: змей, пресмыкающихся, муравьёв и летающих животных[260]. Это бесспорное указание на зороастрийский обычай храфстра, который также отмечен для камбоджей в санскритской литературе[261]. Также персы убивают белых голубей как носителей проказы [231].
Плутарх указывает, что маги почитают ежа и преследуют водяных крыс[107], и объясняет обычай тем, что птицы и лесные ежи — собственность Ормазда, а водяные мыши — Аримания, и поэтому счастлив убивающий их в большом числе[262]. Похвала благому ежу содержится в «Видевдате» (XIII 2-5)[263]. «Водяная мышь» — согласно де Йонгу, это Плиниева mus marinus (вид черепахи, мнение Бенвениста), либо водяная крыса (англ. waterrat), либо морской ёж (англ. sea-urchin)[264].
Агафий пишет, что во время праздника магам доставляют убитых змей и пустынных животных[23].
3.5. Близкородственный брак
Одним из наиболее необычных для иноземцев обычаев был близкородственный брак (хваэтвадата), разрешённый, а в отдельных случаях даже рекомендованный в зороастризме[265], который современными зороастрийцами давно не практикуется[266].
Геродот рассказывает, что Камбис женился на своих двух сестрах, причем приписывает введение этого обычая именно царю, который сделал это вопреки законам[267]. Намек на кровосмешение у варваров содержится у Еврипида [268]. О том, что персы могут совокупляться с матерями, писал Ктесий[269]. Сотион писал в XXIII книге о дозволении сожительства с матерью и дочерью [165].
Известны рассказы, как Парисатида пыталась соблазнить своего сына Артаксеркса[23]. Артаксеркс II взял в жены свою дочь Атоссу (по внушению матери Парисатиды), а также другую дочь Аместриду[270]. Сатрап бактрийской области Наутака, покорившийся Александру, был женат на своей матери, которая родила ему двух сыновей[271]. Примеры близкородственных браков известны и для монархов иранского происхождения I века до н. э.[272], хотя этот обычай был распространён и у Птолемеев.
Климент Александрийский говорит о сожительстве магов с матерями, дочерьми и сестрами, ссылаясь на книгу Ксанфа Лидийского «О магах»[273]. Другие авторы также пишут, что персы, а особенно маги, женятся на матерях[274]. Согласно Агафию, этот развращенный обычай распространился в его время под влиянием учения Зороастра, а древними персами отвергался[23]. Филон Александрийский подчеркивает преимущество потомства таких браков[275] .
3.6. Смерть и погребение
Онесикрит писал, что у бактрийцев был обычай бросать тяжелобольных и стариков на съедение собакам, которых те называли «могильщиками», и внутри городских стен было множество людских костей; а Александр уничтожил этот обычай[276]. Точность этих сведений подвергалась сомнению[277]. Обычай оставления тяжелобольных вне лагеря у персов описан также Агафием[278], а оставление больных и стариков у гирканцев и скифов — Порфирием[279].
Когда царь персов умирает, объявляется пятидневная аномия (беззаконие)[280]. Персы оплакивали царя, обрезав волосы и надев траурные одежды[281].
Ингумация. Геродот и его последователи отмечают, что у персов тела умерших предаются земле, покрытые воском[282] либо чем-то обернутые[283].
Также упоминаются похороны под курганом[284] и обычное погребение[285].
В военных условиях такие похороны не всегда были возможны. В земле были похоронены по приказу Ксеркса 19 тыс. персов, погибших под Фермопилами[286]; так же были погребены знатные персы после битвы при Иссе[287].