Хотя, вскоре после поступления в семинарию, когда-то образцовый ученик и перестал стремиться к успехам в учебе, он тем не менее продолжал ощущать потребность отличиться. Свою жажду подвига он лишь перенес на другие сферы: на социалистическое самообразование и (со временем) революционную деятельность. Недавно обретенная самоуглубленность и сдержанность не помешали Сосо утвердиться в качестве вожака группы. Самонадеянное «чувство победителя» не покинуло его. Начав вместе с Иремашвили карьеру бунтовщика в кружке молодых социалистов, он нисколько не сомневался в своем праве принадлежать к руководству движением. Члены кружка самообразования избрали лидером семинариста-старшеклассника Девдариани, который составил для новичков шестилетнюю программу чтения, имевшую цель к моменту окончания семинарии сделать из них образованных социал-демократов. Но прошло совсем немного времени, как Джугашвили организовал несколько кружков и сам стал вести в них занятия. И вновь, теперь уже в семинаристский период, проявилось стремление в личной власти, то есть то самое качество, которое отличало Джугашвили в более поздние годы. То же самое можно было сказать о нетерпимом отношении к иным мнениям. По словам Иремашвили, во время дискуссий среди молодых социалистов в семинарии Сосо имел привычку упорно настаивать на собственной правоте и безжалостно критиковать другие взгляды. В результате группа раскололась на тех, кто уступая давлению, согласился стать послушным последователем Джугашвили, и тех, кто мыслил более независимо и не желал уступать деспотичным методам Сосо.
Решение оставить семинарию до ее окончания, по-видимому, явилось просто логическим следствием развития событий. Иремашвили убеждал Сосо не делать этого, напоминая, что завершение шестого (последнего) курса (1899-1890) позволит ему поступить в русский университет. Однако Джугашвили уже полностью овладела идея революционной карьеры. Кроме того, он опасался, что администрация семинарии не даст ему закончить последний учебный год. Такая мысль, возможно, не была лишена оснований. К пятому курсу Сосо уже имел прочную репутацию смутьяна и больше не старался скрывать своих мятежных взглядов.
в) Профессиональный революционер
Оставив семинарию, Джугашвили продолжил работать пропагандистом кружка самообразования рабочих железнодорожных мастерских Тифлиса, в котором его знали как Сосо. В этот же период он познакомился с прибывшим в Тифлис другом Ленина, эмиссаром «Искры» Виктором Курнатовским и нашел в этом русском революционере-марксисте одного из первых в своих наставников. Постепенно он приобрел достаточное влияние в местных марксистких кругах, чтобы на партийной конференции, проходившей в Тифлисе в помещении подпольной Авлабарской типографии в ноябре 1901г., быть избранным в состав Тифлисского Комитета, который действовал с 1898г. В декабре 1901 г. Джугашвили прибыл в Батуми. Ночью 5 апреля 1902 г. во время заседания батумского социал-демократического комитета были арестованы Джугашвили и другие его члены. После годичного пребывания в батумской и шестимесячного в нутансской тюрьмах его отправляют на три года в ссылку в село Новая Уда Иркутской губернии (Восточная Сибирь). На место он прибыл в конце ноября 1903 г., а уже в начале следующего года совершает побег и добирается до Тифлиса. Впоследствии, такое происходило неоднократно. По сведениям, приведенным в официальной биографии, между 1902 и 1913 гг. Джугашвили арестовывался восемь, отправлялся в ссылку семь и бежал с места ссылки шесть раз. Не удалось ему бежать только из ссылки, к которой он был приговорен в 1913 г. и из которой его освободила февральская революция. Ибо в последний раз его заслали в такое отдаленное место на севере Сибири, что сбежать оттуда было трудно.
Вернувшись в феврале 1904 г. в Тифлис, Джугашвили снова с головой ушел в подпольную работу. В это время был создан «Кавказский союзный комитет» из девяти членов, как постоянно действующая руководящая группа, и Джугашвили в какой-то момент после возвращения стал ее членом. В последующие месяцы он ездил по Закавказью в связи с партийными делами. В этих поездках Джугашвили отстаивал ленинскую позицию.
Русская революция 1905 г., которую Ленин впоследствии назвал «генеральной репетицией», была массовым, стихийным общенациональным бунтом. В Закавказье, где глубокое социальное недовольство усугублялось национальными притеснениями, волнения 1905 г. были особенно бурными. К концу года Грузия оказалась в состоянии почти полной анархии. Социал-демократы всецело использовали благоприятную ситуацию для достижения собственных целей. Вместе с тем здесь, как и во всей стране, раскол в их рядах увеличился, ибо к первоначальным причинам, породившим внутрипартийные разногласия, прибавились споры относительно революционной тактики.
Таким образом, революция 1905 г. ускорила превращение двух противоборствующих фракций в две воюющие между собой партии. Джугашвили активно участвовал в грузинских событиях 1905 г., но его революционная роль не была особенно заметной. Он выступил на некоторых массовых митингах, выпустил несколько агитационных прокламаций и написал ряд статей, касавшихся революционной ситуации и внутрипартийных разногласий. Ездил по Грузии как организатор и пропагандист большевизма.
Однако Джугашвили участвовал в событиях того времени и в иной роли. В различных регионах страны, в том числе и в Закавказье, боевые группы партии осуществили целую серию «экспроприаций», то есть вооруженных ограблений банков, почтовых вагонов и тому прочее. Хотя эти операции (известные в революционных кругах как «эксы») вызвали протесты в партии, особенно со стороны меньшевиков, Ленин одобрял и рассчитывал на них как на источник денежных средств, нужных для финансирования политической деятельности. Вполне достоверно засвидетельствовано, что, хотя Джугашвили лично никогда не участвовал в «экспроприациях», он, оставаясь в тени, планировал и организовывал их.
Завершая хронику жизни нужно сказать несколько слово о его первом браке. С невестой Екатериной Сванидзе Джугашвили мог познакомиться через ее брата Александра, который учился вместе с ним в Тифлисской семинарии. Хотя Иремашвили утверждает, что бракосочетание состоялось в 1903 г., оно, по-видимому, произошло или в 1902 г., до первого ареста и высылки Джугашвили, или же в 1904 г., то есть после этих событий. Вероятно, на характерную для него привязанность к матери (о чем шла речь выше) указывает и тот факт, что невеста имела такое же имя, но во многом походила на его мать.
В 1908 г. Екатерина родила сына Якова, а через год заболела и умерла. Любивший ее Джугашвили был глубоко опечален. На похоронах он сказал своему другу Иремашвили «Это существо смягчило мое сердце; она умерла и вместе с ней – последние теплые чувства к людям». Их сына вырастила в Грузии сестра матери.
II. Основная часть
1. От Джугашвили к Сталину.
а) Марксизм Кобы.
Поставленный выше вопрос о том, почему Джугашвили стал революционером, пока еще не получил исчерпывающего ответа. Вместе с тем, ранее уже было отмечено, что, во-первых, позднее он сам объяснил это протестом против иезуитского режима в семинарии; и во-вторых, в то время, когда он поступил в семинарию, бунтарство в данном учебном заведении уже было установившейся традицией. Способствовало этому и особенности характера Джугашвили. Конфликты с отцом в детстве выработали у него общее предрасположение к сопротивлению отцовской власти. Бунтарский дух появился у Сосо еще в училище, обрел силу в семинарии и затем получил дальнейшее развитие. Нет ничего удивительного в том, что бунтарь стал марксистом: в те годы сам воздух Тифлиса был буквально пропитан марксизмом.
Заниматься марксистским самообразованием Джугашвили начал еще в семинарии. Покинув семинарию, он продолжал начатое и, уже через несколько лет стал весьма сведущим марксистом. Понимание основных принципов марксизма и умение разъяснить их простым рабочим были главными достоинствами профессионального революционера Джугашвили. Обладая цепким умом и привычкой к постоянному чтению, он вскоре быстро усвоил марксистские тексты, а годы, проведенные в семинарии, выработали в нем катехистический подход к преподаванию, умение подобрать наглядные примеры из обыденной жизни, которые должны были производить впечатление на посещавших кружки рабочих.
Марксизм был его стихией, в нем он был непобедим. Не было такой силы, которая бы выбила его из раз занятого положения. Под всякое заявление он умел подвести соответствующую формулу по Марксу. На непросвещенных в политике молодых партийцев такой человек производил сильное впечатление. Вообще же в Закавказье Коба слыл как второй Ленин. Он считался «лучшим знатоком марксизма».
Прежде чем русские марксисты раскололись на противоположные фракции «большевиков» и «меньшевиков», они осознали наличие в их среде разъедающих тенденций, связанных с большей или меньшей воинственностью, с «твердой» или «легкой» линией. Еще до того, как Джугашвили взял псевдоним «Сталин», символизирующую стальную твердость, он уже принадлежал к «твердым». В дискуссиях с Девдариани и другими молодыми марксистами семинарии он, в противовес более умеренным левым взглядам проповедовал революционный экстремизм. А как только Джугашвили узнал о фракционном расколе в русской социал-демократии и понял его политическое значение, он сразу же поддержал большевиков. Стать одним из сторонников большевизма в Грузии его побудил прежде всего тот факт, что в большевизме – этой доктрине «твердых» – он почувствовал себя в родной духовной стихии.