Предпосылки реформы
Аграрно-крестьянский вопрос к середине XIX века стал острейшей социально-политической проблемой в России. Среди европейских государств крепостное право оставалось только в ней, тормозя экономическое и социально-политическое развитие. Сохранение крепостного права было обусловлено особенностями (природой) российского самодержавия, которое с момента образования Русского государства и укрепления абсолютизма опиралось исключительно на дворянство, а потому должно было учитывать его интересы.
Многие государственные и общественные деятели понимали, что крепостное право позорит Россию и низводит её в разряд отсталых государств. В конце XVIII – середине XIX века российская общественность постоянно обсуждала проблему освобождения крестьян. Об этом говорили некоторые депутаты Уложенной Комиссии 1767-1768 гг. (И. Чупров, Ф. Полежаев, А.Д. Маслов), просветители (Н.И. Новиков, С.Е. Десницкий), А.Н. Радищев, первые русские революционеры (декабристы), либералы (славянофилы и западники), все радикально настроенные общественные деятели. Создавались различные проекты, вызванные в основном морально-этическими соображениями.
Даже правительство и консервативные круги не оставались в стороне от понимания необходимости решения крестьянского вопроса (вспомним проекты М.М. Сперанского, Н.Н. Новосильцева, деятельность Секретных комитетов по крестьянскому делу и т.д.). Однако попытки правительства смягчить крепостное право, дать помещикам положительный пример управления крестьянами, регламентировать их взаимоотношения оказались малоэффективными из-за сопротивления крепостников.
К середине XIX века предпосылки, обусловившие крах крепостнической системы, созрели окончательно. Прежде всего, она изжила себя экономически. К середине XIX века старые производственные отношения в России пришли в явное несоответствие с развитием экономики, как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Это несоответствие стало проявляться давно, и оно могло бы тянуться ещё очень долго, если бы в недрах феодальной формации не развивались ростки, а затем и сильные элементы новых капиталистических отношений, которые подрывали устои крепостничества. Происходили одновременно два процесса: кризис феодализма и рост капитализма. Развитие этих процессов в течение первой половины XIX века вызвало непримиримый конфликт между ними и в области базиса – производственных отношений, и в области политической надстройки. Помещичье хозяйство, основанное на труде крепостных крестьян, всё более приходило в упадок. Это беспокоило правительство, которое было вынуждено тратить огромные средства на поддержку помещиков.
Экономические противоречия были обусловлены ростом товарных отношений и тормозящим влиянием крепостничества. И помещичье, и крестьянское хозяйства были вынуждены подчиняться требованиям всероссийского рынка. В экономику всё более проникали товарные отношения.
Рост производства хлеба на продажу привёл к значительным изменениям в землепользовании. В чернозёмной полосе помещики увеличивали собственные запашки и за полвека отняли у крестьян половину земель, бывших в их пользовании. Наступление помещиков вызвало резкий отпор со стороны крестьян. В нечернозёмных губерниях земля давала низкие урожаи, помещики были менее заинтересованными в увеличении своих посевов, они могли получить доход и за счёт оброков.
Объективно крепостничество мешало также индустриальной модернизации страны, так как препятствовало складыванию рынка свободной рабочей силы, накоплению капиталов, вложенных в производство, повышению покупательной способности населения и развитию торговли.
Необходимость ликвидации крепостного права обуславливалась и тем, что крестьяне открыто протестовали против него. В целом антикрепостнические народные выступления в первой половине XIX века были довольно слабыми. В условиях полицейско-бюрократической системы, созданной при Николае I, они не могли вылиться в широкие крестьянские движения, потрясавшие Россию в XVII – XVIII веках. В середине XIX века недовольство крестьян своим положением выражалось в разных формах: отказ от работы на барщине и выплаты оброка, массовые побеги (особенно в годы Крымской войны), поджоги помещичьих имений и др.
Решающее значение в возникновении революционной ситуации середины 19 –ого века имела обострение нужд и бедствий всех трудящихся и широкое крестьянское движение в стране. Положение народных масс ухудшалось в результате судорожных усилий помещиков поднять свои доходы путём увеличения барщины, оброка, урочных заданий, натуральных повинностей. На этом фоне тяготы, связанные с Крымской войной, носили зачастую катастрофический характер. Правительство ввело дополнительные ополченческие и усилило рекрутские наборы, увеличило налоги, проводило реквизиции лошадей и скота для армии. Война оторвала от мирного труда более десяти процентов взрослых мужчин, на тринадцать процентов сократило поголовье скота. Крестьянское хозяйство ещё более разорялось. Несли большие убытки и помещики, так как за годы войны вывоз хлеба сократился в тринадцать раз, льна - в восемь раз. Шеф жандармов А.Ф. Орлов (до 1856г.), министр внутренних дел и государственных имуществ докладывали царю о тяжёлом положении крестьянства и городских низов, о возможности широких волнений ещё в начале Крымской войны. Н.Г. Чернышевский в журнале “Современник” писал о чрезвычайном истощении крестьян на основе данных статистического обследования, проводимого офицерами Генерального штаба. В 1860 году основной пищей крестьян Рязанской губернии был ржаной хлеб и пустые щи. Употребление каши уже было признаком некоторого довольства и стало характерно для более зажиточных дворов; мясная пища была чрезвычайной редкостью. Даже картофеля было не достаточно. Летом у крестьян не доставало и хлеба. Недоимки по государственным налогам в последние двадцать лет перед реформой по этой губернии выросли в семь раз. Таким же тяжёлым было и положение крестьян в других губерниях.
Результатом этого был значительный рост крестьянского движения. По далеко не полным сведениям, в 1857 году было 192 массовых крестьянских выступления, в 1858 году – 528, и в 1859 году – 938. В крестьянском движении накануне реформы проявились новые черты. Больше происходило открытых нападений на помещиков, участились вооружённые столкновения с войсками, выступления стали массовыми, охватывая иногда несколько сёл. Изменилась и общая обстановка в деревне. Открытые массовые выступления опирались на ещё большее массовое недовольство большинства крестьянства, проявившееся в пассивных формах сопротивления. К последним относились в частности, многочисленные случаи плохой работы на помещика. Описанная выше работа на барщине (придёт позже, сделает меньше и прочее) напоминает современные забастовки. Крестьяне отказывались платить налоги, сообщая, что платить нечем, не выходили выполнять натуральные повинности, участились побеги.
Массовый характер этого классового сопротивления делал подавление его более трудным, чем открытых восстаний. Заставить работать или платить налоги многие миллионы крестьян, часто даже сёла и волости было сложно. Ведь нельзя было над каждым крестьянином ставить надсмотрщика, а у миллионов дворов из года в год описывать имущество за долги. Когда эти явления были единичны, с ними справлялись помещики и полиция довольно легко, а теперь вся масса стала озлобленной, плохо повинующейся. Растущий “дух неповиновения” состояния общего брожения и непокорства крестьян делал, по словам историка крестьянского движения И.И. Игнатовича, из каждого имения маленький вулкан, грозящий постоянно извержением. Часто этот “дух неповиновения” был так велик, мелкие столкновения так часты и так невыгодно отражались на помещичьем хозяйстве, что помещики обращались с просьбой прислать воинские команды, но встречали, несмотря на полное сочувствие к помещикам, отказ администрации ввиду массовых таких случаев и отсутствия видимых поводов. Поэтому дворянская масса, инстинктивно ощущавшая возможность “второй пугачёвщины”, выражало резкое недовольство действиями властей, которые якобы “распустили” крестьян.
Литература этого периода полна указаниями на рост неповиновения, на опасность повторения пугачёвщины. Но мало кто из дворян понимал, что надо просто отменить крепостное право как главную причину озлобления и недовольства крестьянства. Большинство считало, что повиновения можно достичь насилием, что нужна “железная рука”.
Социальная психология дворянства не изменялась, тогда, как социальная психология крестьянства стала совсем другой. Раньше крестьяне мирились с тем, что их грабили и истязали, теперь отвечали на это восстаниями, поджогами, убийствами помещиков и управляющих, а чаще всего массовыми неповиновениями.
Враждебное отношение к помещикам и крепостному праву делало крестьян восприимчивыми ко всякому роду слухам. В 1854 и 1855 годах во время издания указов о призыве добровольцев в морскую флотилию, а затем в государственное ополчение крестьяне поняли их как обещание свободы за добровольную службу и самовольно массами уходили в города, чтобы записаться в ополчение.
Для подавления этих массовых волнений, охвативших шестнадцать губерний, были посланы войска, и произошли столкновения солдат с крестьянами, в которых, по официальным данным, было убито тридцать шесть и ранено пятьдесят семь человек.
После окончания войны крестьянские волнения усилились. В 1856 году в южных губерниях распространились слухи, что в Таврии раздают землю и дают вольную. Появились “очевидцы”, которые рассказывали, что в Перекопе “в золотом шатре сидит царь и всем пришедшим раздаёт волю, а не явившиеся остаются в полной неволе”. Движение в “Таврию за волей” началось в Екатеринославской губернии. Только их двух уездов – число бежавших доходило до девяти тысяч человек. Целые деревни снимались с мест и на кибитках со своим скарбом уходили в Крым. Затем двинулись крестьяне Херсонской, Полтавской, Харьковской, Черниговской, Курской, Орловской губерний. Из Херсонской губернии ушло три тысячи человек. Против крестьян были посланы воинские команды и, по официальным данным, произошло шесть кровавых столкновений.