Примеров таких решений можно привести немало. К сожалению, именно в рассматриваемой нами сфере правоотношений наметилась вполне опасная тенденция зависимости исполнения решений высшего органа судебной власти от усмотрения законодателя. Пожалуй, впервые такая тенденция проявилась в отношении граждан, подвергшихся радиационному воздействию. В соответствии с п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 1 декабря 1997 года № 18-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 1 ФЗ от 24 ноября 1995 года "О внесении изменений и дополнений в Закон РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС"[49] законодателю было предписано в течение шести месяцев со дня провозглашения решения внести изменения в чернобыльский Закон в интересах изъятия признанных противоречащими Конституции норм. Как отмечалось в особом мнении по упомянутому Постановлению судьи Конституционного Суда РФ Т.Г. Морщаковой, такая позиция не обеспечивает безусловного восстановления нарушенных прав, поскольку таковое зависит от нового решения законодателя. В действительности реализация Постановления Конституционного Суда РФ была отложена более чем на три года, соответствующие изменения в чернобыльский Закон были внесены только 12 февраля 2001 года.
Впоследствии подобная ситуация повторялась неоднократно. В качестве примера можно привести Определение Конституционного Суда РФ от 11 мая 2006 года № 187-О "По жалобе гражданина Наумчика В.В. на нарушение его конституционных прав положениями п. п. 2 и 3 ст. 3 ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в РФ"[50], в соответствии с которым было провозглашено право бывших военнослужащих, получающих пенсию за выслугу лет, на получение дополнительно страховой части трудовой пенсии при условии работы по трудовому договору. Несмотря на то что законодатель должен был издать соответствующий акт и ввести его в действие не позднее 1 января 2007 года и проект закона был внесен на рассмотрение в Госдуму, процесс так и не сдвинулся с мертвой точки. Конечно же, имеются и позитивные исключения, к числу которых следует отнести Определение Конституционного Суда РФ от 2 марта 2006 года № 16-О "По жалобе гражданина Корнилова В.П. на нарушение его конституционных прав положениями Указа Президента РФ от 15 марта 2000 года № 508 "О размере пособия по временной нетрудоспособности", Правил исчисления непрерывного трудового стажа рабочих и служащих при назначении пособий по государственному социальному страхованию, основных условий обеспечения пособиями по государственному социальному страхованию и Положения о порядке обеспечения пособиями по государственному социальному страхованию"[51], в соответствии с которым был признан противоречащим Конституции порядок предоставления пособий по временной нетрудоспособности с учетом непрерывного трудового стажа. Позиция суда нашла отражение в Федеральном законе от 29 декабря 2006 года "Об обеспечении пособиями по временной нетрудоспособности, по беременности и родам граждан, подлежащих обязательному социальному страхованию"[52].
Анализ постановлений Пленума Верховного Суда РФ в социально-трудовой сфере показывает наличие как позитивных, так и негативных позиций. Например, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 декабря 2000 года № 35 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных Законом РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" позволило подтверждать статус ликвидатора последствий аварии на ЧАЭС свидетельскими показаниями, а редакция данного Постановления от 5 апреля 2005 года[53] предусмотрела возможность индексации выплат по возмещению вреда здоровью в судебном порядке с учетом изменения величины прожиточного минимума в соответствующем регионе. Вместе с тем небесспорной является изложенная в п. п. 1 и 2 Постановления позиция о неприменении к правоотношениям по возмещению вреда жизни и здоровью чернобыльцев норм гражданского законодательства, а также норм о возмещении морального вреда. Пункт 2 Постановления Конституционного Суда РФ от 19 июня 2002 года № 11-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Закона РФ от 18 июня 1992 года "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" (в редакции от 24 ноября 1995 года и от 12 февраля 2001 года), Федеральный закон от 12 февраля 2001 года "О внесении изменений и дополнений в Закон РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС", от 19 июня 2000 года "О минимальном размере оплаты труда" и от 7 августа 2000 года "О порядке установления размеров стипендий и социальных выплат в РФ" в связи с запросами Верховного Суда РФ и Октябрьского районного суда г. Краснодара, жалобами граждан и общественных организаций чернобыльцев"[54] предусмотрел возможность возмещения вреда на основе норм гражданского законодательства при обращении гражданина за защитой своих прав в судебном порядке как меру повышения гарантий защиты прав и законных интересов пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 2005 года № 25 "О некоторых вопросах, возникших у судов при рассмотрении дел, связанных с реализацией гражданами права на трудовые пенсии"[55] нашли отражение ряд позиций, изложенных ранее высшими органами судебной власти. В частности, положения Постановления о реализации права досрочного выходя на пенсию для работников образования и здравоохранения обеспечили почти стопроцентную вероятность положительного для граждан рассмотрения соответствующих исков. Вместе с тем п. 21 Постановления исключает возмещение морального вреда при нарушении пенсионных прав, то есть фактически освобождает пенсионные органы от ответственности за правонарушения. В результате учителям и врачам по-прежнему отказывают в досрочном назначении пенсии по возрасту, принуждая их к прохождению затяжных судебных процедур.[56]
Постановление Пленума Верховного Суда от 17 марта 2004 года № 2 уже неоднократно подвергалось критике. Среди его положений, в частности, следует отметить п. 27 в части трактовки принципа недопустимости злоупотребления правом со стороны работника. Приведенные примеры злоупотреблений, такие как сокрытие работником временной нетрудоспособности на время его увольнения с работы или сокрытие членства в профсоюзе вряд ли представляются адекватными. В данном случае можно говорить о внедрении в механизм регулирования трудовых отношений презумпции знания работниками закона, что традиционно не практиковалось в цивилистике. В современной правовой системе злоупотребление правом практически приравнивается к правонарушению, влекущему неблагоприятные последствия (отказ суда в удовлетворении иска). В то же время уровень правовой грамотности значительной части работников по-прежнему остается весьма низким, а неграмотность традиционно рассматривалась как объективный фактор в гражданском праве.
Если же говорить о судах общей юрисдикции в регионах, то предоставление им права принятия решений прецедентного характера может стать почвой для массовых злоупотреблений. Проблема злоупотреблений и дисциплинарных нарушений в судебной системе не теряет свою остроту. Так, по данным председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева, в 2006 года к дисциплинарной ответственности за различные проступки были привлечены 373 судьи, полномочия 89 из них прекращены досрочно, причем количество привлеченных к ответственности судей по сравнению с 2005 года увеличилось в 1,5 раза[57]. Можно привести немало примеров неординарных (мягко говоря) судебных решений. Так, в 2005 года одним из районных судов г. Брянска было принято решение по иску о восстановлении на работе[58]. Работница драмтеатра М. Была уволена по сокращению штатов с должности уполномоченного по распределению билетов со стажем 15 лет и с высшим образованием с квалификаций "менеджер" по специальности "государственное и муниципальное управление", при этом ей не была предоставлена вакантная должность администратора. Основанием отказа в иске было признано отсутствие у нее стажа административной работы (без расшифровки понятия) и отсутствия образования по специальности "товаровед-менеджер" (таковая в классификаторах отсутствует). Самым интересным в этой ситуации является то, что упомянутое решение суда прошло все вышестоящие инстанции. Не потому ли Россия остается безусловным лидером по обращениям в Европейский суд по правам человека (21,5% от общего числа на 1 января 2007 г.)[59]?