В первый разряд попали все окончательно замиренные области; их правители, в звании проконсулов, по прежнему назначались по жребию в сенате и оставались под его контролем, но обладали лишь гражданской властью и не имели в своем распоряжении войск. Провинции, в которых стояли войска и где могла происходить война, были оставлены под непосредственной властью Августа и назначаемых им легатов, в звании пропреторов. Сообразно с этим была разделена и финансовая администрация империи: aerarium (казначейство) остался по прежнему в ведении сената, но на ряду с ним возникла императорская казна (fiscus), куда шли доходы с императорских провинций. Проще было отношение Августа к народному собранию. Комиции формально существуют и при Августе, но их избирательная власть переходит к императору, юридически — на половину, фактически — целиком; их судебная власть отходит к судебным учреждениям или к императору, как представителю трибуната, а их законодательная деятельность — к сенату. До какой степени комиции утрачивают свое значение при Августе, видно из того, что они незаметно исчезли при его преемнике, оставив след лишь в теории народного верховенства, как основы императорской власти — теории, пережившей империю и перешедшей, вместе с Р. правом, к средним векам. Внутренняя политика Августа носит на себе консервативно-национальный характер. Цезарь широко раскрыл провинциалам доступ в Рим; Август заботился о том, чтобы принимать в Р. гражданство и в сенат лишь вполне доброкачественные элементы. Для Цезаря, а в особенности для Антония, предоставление права гражданства бывало источником дохода; Август, по его собственным словам, скорее был готов допустить, чтобы «казна потерпела ущерб, нежели понизить честь Р. гражданства»; согласно с этим он у многих даже отнял дарованное им раньше право Р. гражданства.
Эта политика вызвала новые законодательные меры по отпущению на волю рабов, которое прежде было предоставлено вполне усмотрению господина. «Полная свобода» (magna et justa libertas), с которой по прежнему было связано право Р. гражданства, могла быть дарована, по закону Августа, лишь при известных условиях и под контролем особой комиссии из сенаторов и всадников; при несоблюдении этих условий освобождение давало лишь латинское право гражданства, а рабы, подвергавшиеся позорящим наказаниям, попадали лишь в разряд провинциальных подданных. Август позаботился о том, чтобы привести в известность число Р. граждан, и возобновил почти уже вышедший из употребления ценз; в 726 г. граждан, способных носить оружие, оказалось 4064000, а 19 лет спустя — 4163000. Август сохранил укоренившийся обычай содержать обедневших граждан на государ. счет и выводить граждан в колонии; но предметом особенных его забот был сам Рим — его благоустройство и украшение . Он хотел возродить также и духовную силу Р. народа, его древнее благочестие, крепкий семейный быт и простоту нравов. Он реставрировал пришедшие в ветхость Р. храмы и издавал законы, с целью положить предел распущенности нравов, поощрять браки и воспитание детей (Leges Juliae и Papia Poppeae, 9 г. по Р. Хр.); особые податные привилегии даны были тем, кто имел трех сыновей (jus trium liberorum). Памятуя слова Горация, что законы немощны, когда не получают силы от нравов, Август сам хотел быть образцом древнеримской доблести. Властитель мира жил в скромном доме на Палатине, который лишь впоследствии стал холмом дворцов; его образ жизни и привычка соответствовали древне-республиканскому идеалу; он, напр., не носил иной одежды, кроме той, которая была соткана «хозяйкой дома»; императрицей Ливией. Этот римский патриот не забывал, однако, что он был властелином мира.
В судьбе провинций происходит при нем крутой поворот: из поместий Р. народа они становятся частями государственного тела (membra partesque imperii). Проконсулам, которые прежде посылались в провинцию для кормления, назначается теперь определенное жалованье и срок их пребывания в провинции удлиняется. Прежде провинции были только предметом поборов в пользу Рима; теперь, наоборот, из Рима им оказывается пособие, Август отстраивает провинциальные города, уплачивает их долги, приходит к ним на помощь во время бедствий. Государственная администрация находится еще в зачатке; император имеет мало средств знать положение провинций и потому считает нужным лично знакомиться с положением дела. Август посетил все провинции, кроме Африки и Сардинии, и многие годы провел в их объезде. Он устроил почтовое сообщение для нужд администрации; в центре империи, на форуме, была поставлена колонна, от которой считались расстояния по многочисленным дорогам, шедшим из Рима к окраинам. Республика не знала постоянного войска; солдаты присягали полководцу, призвавшему их под знамена на год, а поздние — «до окончания похода». С Августа власть главнокомандующего становится пожизненной, войско — постоянным. Служба в войске определяется в 20 лет, после чего «ветеран» получает право на почетный отпуск и на обеспечение деньгами или землей. Войско, не нужное внутри государства, располагается вдоль границ; в Риме стоит отборный отряд в 6000 чел., набранный из Р. граждан (преторианцы), 3000 преторианцев расположены в Италии; остальные войска расставлены по границам. Из образовавшихся во время междоусобий в огромном числе легионов Август сохранил 25 (3 погибли при поражении Вара). Из них в верхней и нижней Германии (области по левому берегу Рейна) стояли 8 легионов, в придунайских областях 6, в Сирии 4, в Египте и в Африке по 2 и в Испании 3; в каждом легионе числилось 5000 чел.
Военная диктатура, не укладываясь более в рамки республиканских учреждений и не ограничиваясь провинциями, водворяется в P.; перед ней сенат утрачивает свое правительствующее значение и совсем исчезает народное собрание. Место комиций занимают легионы; они служат орудием власти, но они же всегда готовы быть и источником власти для того, кому благоприятствуют.
История Римской Империи. Главное содержание этой истории составляет процесс всестороннего объединения античного мира. Оно совершалось уже Р. республикой, но было тогда материальным, заключалось в факте завоевания и подчинения; теперь этот процесс одухотворяется и усложняется (дифференцируется). Он проявляется: 1) в уподоблении (ассимиляции) завоевателей и покоренных, римского и провинциального элементов; 2) в изменении самой объединяющей власти: 3) в объединении частей с целым посредством впервые созданной для этой цели государственной администрации; 4) в объединении юридических правовых идеалов и 5) в объединении нравственных идеалов. Этот процесс объединения, плодотворный и прогрессивный, достигает своего полного развитая к концу II-го века. Но он имеет и обратную сторону: он сопровождается понижением культурного уровня и исчезновением свободы, что проявляется в III веке. Между тем совершается религиозное объединение античного мира на почве христианства, торжество которого над язычеством наполняет IV в. Последствия этого торжества неблагоприятны для колыбели и столицы Р. империи. В начале V в. происходит взятие Рима варварами, которые затем отовсюду вторгаются в Р. провинции и уничтожают Р. государственную власть. В новом дуализме на Р. почве зарождается новый исторический период.
Успех социального объединения и ассимиляции разнородных национальных элементов провинций особенно наглядно проявляется в истории самих императоров личная судьба и характер которых становится самым видным фактором в истории империи. В длинной веренице и иногда быстром чередовании императоров проявляется слабая сторона принципата, созданного Августом и основанного на комбинации республиканской магистратуры с военной монархией. Магистратура может быть основана на избрании или на назначении; монархия требует наследственности. В истории принципата мы видим действие обоих принципов вперемежку, нередко в ущерб друг другу, иногда в оригинальной комбинации, на основании чисто римского института усыновления: император адаптирует своего преемника. Правильное проявление обоих принципов прерывается произвольным вторжением той вооруженной силы, которая должна была служить охраной империи и императорской власти. Недостатки механизма, созданного Августом, обнаружились тотчас по его смерти. Он оставил неразрешенным столкновение интересов и прав между усыновленным им пасынком Тиберием и родным внуком, негодным юношей, им же заточенным на остров. Тиберий (14 — 37), по своим заслугам, уму и опытности имел право на первое место в государстве; он не желал быть деспотом: отвергая титул господина (dominus), с которым льстецы к нему обращались, он говорил что он господин лишь для рабов, для провинциалов — император, для граждан — гражданин. Провинции нашли в нем, по признанию самих его ненавистников, заботливого и дельного правителя; он не даром говорил своим проконсулам, что добрый пастырь стрижет овец, но не сдирает с них кожи; но в Риме пред ним стоял сенат, полный республиканских преданий и воспоминаний о минувшем величии — и отношения между императором и сенатом скоро были испорчены льстецами и доносчиками.