Российская бюрократия со времени своего рождения была тесно связана прежде всего с правящим классом. Это свидетельствовало о том, что в России эволюция абсолютной монархии в буржуазном направлении совершалась медленно, сопровождаясь всякого рода крепостническими "зигзагами" и отступлениями в пользу дворян-крепостников.
Особенностью исторического развития России в XVIII в. являлось то, что формирование бюрократии было использовано абсолютной монархией для укрепления господства дворянского сословия, которое при активной поддержке государственной власти "переваривало" часть разночинцев, попадавших, несмотря на тормозящее влияние феодально-крепостнических отношений, в ряды чиновников.
Исследование истории формирования бюрократии в XVIII в. открывает возможности для сравнительно-исторического изучения этой темы, ибо она является составной частью более общей проблемы - типологии абсолютизма, которая вызывает споры между исследователями во многом из-за отсутствия конкретных данных по истории важнейших политических институтов абсолютной монархии.
Структура формулярного списка. Информативные возможности
Среди архивных материалов XVII—начала XIX в. значительное место занимают записи объяснений или показаний различных лиц, называемые «сказками». Это довольно разнородная группа источников как внесудебного (отчеты должностных лиц, заключения специалистов по разным вопросам, сообщения купцов и ремесленников о торгах и промыслах и т. д.), так и судебного происхождения (ставочные или срочные «сказки»— подписки ответчиков с указанием желательного срока рассмотрения судебных дел; пересрочные или полюбовные «сказки» о прекращении тяжбы). В XVIII в. появляются ревизские «сказки». С XVII в. сохранились «сказки» служилых людей об их семейном, имущественном и служебном положении *. «Сказки» не имели твердо установленной формы. Обычно они начинались с даты, затем следовало имя подателя «сказки». В тех случаях, когда они подписывались авторами, их называли «заручными сказками».[33]
В начале XVIII в. появляется новая разновидность подобных документов, исходивших не от отдельных лиц, а от целых воинских частей. В архивных материалах они носят наименование полковых «сказок», полковых ведомостей и полковых ведений. При всех различиях в наименованиях данные документы представляют собой однотипные, написанные на основе имевшихся в полковых канцеляриях материалов и свидетельств ветеранов формуляры воинских частей. Они составлялись по определенному вопроснику, присланному из Военной коллегии. Представление о нем дает введение в формуляр Смоленского пехотного полка: «1720 году марта 1 дня, дивизии генерала аншефта и генерала-губернатора Лифляндии и кавалера его сиятельства князя Аникиты Ивановича Репнина Смоленского пехотного полку ведение против указу царского величества, присланного из Военной канцелярии: как вышеписанной полк учинен с начала легулярной армии, в котором году, и по каким указом, и кем и ис каких людей набран. И кто имяно с начала были в них штап и обор-афицеры. И сколько было урядников и салдат и неслужащих, також лошадей полковых казенных и фурманных. И алтилерии полковой, и всякой арматуры, ружья и мундиру. И к тому кто чего, а имяно рекрут, ружья и протчаго вышепомянутого — с начала того полку на сее время, в котором году порознь и откуда в даполнку прислано. И у кого принимано. И с того числа сколько, когда, где людей на баталиях, и акциях, и на штурмах побито, и в полон побрано, и без вести пропало. А полковой алтилерии, и амуниции, ружья, и всяких припасов, и лошадей, что, где и каким образом убыло. И... чего ныне налицо есть».[34] В тесной генетической связи с этими документами находятся относящиеся к тому же времени офицерские «сказки» и послужные списки, прилагаемые к полковым формулярам.
В советское время «сказки» привлекли внимание ряда исследователей. «Сказки» торговых людей начала XVIII в. были изучены Е. И. Заозерской, которая опубликовала девять из них, относящихся к Москве, Казани, Симбирску, Свияжску. «Сказкам» астраханских стрельцов в последней четверти XVIII в. посвящена работа Р. И. Козинцевой. Представленные в 1699—1700 гг. Генеральному двору в Преображенском при наборе регулярной армии «сказки» о частновладельческих и монастырских крестьянах были положены в основу статьи Я. Е. Водарского о служилом дворянстве. К- В. Сивков использовал «сказки» 1710 г. при подсчете общего количества дворов, принадлежавших дворянству и духовенству. В ЦГВИА сохранился значительный комплекс полковых формуляров и офицерских «сказок» петровского времени, отложившийся в материалах Военной коллегии. В начале нынешнего века коллекция эта была приведена в порядок под руководством подполковника П. Поликарпова, возглавлявшего особое делопроизводство Московского отделения общего архива Главного штаба. В связи с 200-летием учреждения регулярной армии и полтавским юбилеем данные из них были частично использованы П. Поликарповым и некоторыми полковыми историографами.[35]
В советское время к ним обращались при выявлении документов по истории медицины в России. Однако в целом данный комплекс материалов по существу выпал из поля зрения советской исторической науки, изучающей военные аспекты петровского времени.
Полковые формуляры, офицерские «сказки» и послужные списки охватывают 26 драгунских и 34 пехотных полка полевой армии. Поскольку полковые формуляры составлялись на основе имевшихся в части материалов, их полнота и точность зависели от сохранности полковых архивов. Однако последние находились в плачевном состоянии. Лишь очень немногие полки имели в своих канцеляриях документы первого десятилетия XVIII в., поскольку во 'время «Турецкой акцьи» 1711 г. «поведено от генералитету всякие тягости бросить, а полковыя книги и всякие ведомости созжены» Были и иные причины массовой гибели полковых документов. Так, в Астраханском пехотном полку они «с кораблем „Нарвою", потонули», в Воронежском пехотном полку в 1714 г. «в плавном походе на разбитых галерах письма потонули»". В Смоленском пехотном полку погибли документы с 1700 по 1708 гг., так как «оной полк в 708 году разбили воры донские казаки Максимка Голой с товарищи. И какия были полковые припасы и всякие записки, книги и ведомости и оные взяты все и от помянутых воров донских казаков позжены и в воду пометаны» ". Поэтому полковые формуляры этих частей были очень неполными и содержали сведения, главным образом, за второе десятилетие XVIII в.[36]
Возникновение данного комплекса материалов относится ко времени образования Военной коллегии. 26 мая 1718 г. фельдмаршал А. Д. Меншиков и генерал А. А. Вейде писали генерал-адмиралу ф. М. Апраксину: «Теперь по его царского величества имянному указу состоялось быть Военной коллегии под управлением нашим и ведено нам в оную коллегию требовать от губерний обо всем, что к той коллегии принадлежит, подлинных и перечневых ведомостей и табелей... о том при сем прилагаем пункты...».[37]
В частности, в первом пункте требовались сведения о войсках: «...в них кто имяно штап и обер-офицеры, и которые русские коим образом и через какие чины до тех нынешних чинов произошли. А иноземцы каких наций и по каким капитуляциям или иным коим образом приняты»[38]. Данные эти надлежало представить «по крайней мере к декабрю месяцу 1718 году». Аналогичные сведения были затребованы в отношении полевой армии из Главной Военной канцелярии.
Необходимость сбора подобных материалов Военной коллегией обусловливалась тем, что до ее создания в России не было центрального правительственного органа, ведавшего всеми категориями командного состава. Офицеры полевых войск были в ведении Военного приказа и сменившей его Главной военной канцелярии. До 1709—1711 гг. офицерский состав гарнизонных войск и частей старой организации был ведом Разрядным приказом и местными разрядами (военными округами). После создания губерний он был подчинен губернской администрации. Кроме того, по свидетельству В. Н. Автократова, «часть офицеров и военных чиновников была подчинена другим приказам: артиллеристы и военные инженеры находились в ведении Приказа артиллерии, стрелецкие офицеры подчинялись Приказу земских дел, оружейные комиссары—Оружейной палате, морские офицеры—Адмиралтейскому и Военно-морскому приказам».