Всемирная история том 2. Средние века Оскар Йегер 2001г. (стр. 111 из 149)

Ему действительно удалось, не прибегая ни к каким средствам, добиться на это со стороны папы согласия, вовсе не нужного по новому законоположению, задобрив его подарками и смиренными речами, и даже согласия курфюрстов, которое Карл IV купил огромными подкупами и обещаниями. При этом он задумал воспользоваться городами и откупной системой, которой уже столько раз и столь многие злоупотребляли. Т. к. отдача коронных статей дохода в городах на откуп тому или другому из владетельных князей угрожала свободе и независимости городов, можно было ожидать, что многие из них сами поспешат внести откупную сумму. Но на этот раз города оказали сопротивление. Четырнадцать швабских городов заявили, что они только в том случае присягнут в верности как раз в это время избранному во Франкфурте королю Вацлаву, если будут избавлены от вышеуказанного злоупотребления. Император решил заставить их силой и двинулся вместе с Эберхардом Вюртембергским и другими владетельными князьями к Ульму, но вскоре должен был снять с него осаду (в октябре 1376 г.), а в мае 1377 г. сын Эберхарда Ульрих потерпел такое тяжелое поражение при Рейтлингене, что император поспешил заключить соглашение с союзом городов.

Король Вацлав. 1378 г.

Во время этих смут Карл IV в ноябре 1378 г. скончался в Праге.

Карл IV в императорском облачении. Миниатюра из лицевой рукописи «Золотой буллы».

По правую руку от императора его сын Вацлав, по левую — епископы.

Правление его сына Вацлава (1378–1410), беспрепятственно унаследовавшего власть, было отмечено тем, что при нем закончилась ожесточенная борьба городов с владетельными князьями, — закончилась, впрочем, без его содействия, т. к. он относился к ней скорее отрицательно и не принимал в ней сознательного участия. Он вступил на престол в 18 лет — не очень надежном возрасте для такого высокого положения, особенно, когда все годы юности были проведены под строгим надзором и без серьезных политических забот. А в это время на месте Вацлава должен был появиться человек деятельный, неутомимый в делах. Именно таким деятелем и был его отец, и ему действительно удалось многого достигнуть, а Вацлав, напротив, искал удовольствий, любил спокойствие и удобства жизни. Кроме того, он страстно любил охоту, этот благороднейший из всех видов; праздности. По своему характеру он был не способен ни к прямому и решительному способу действий, ни к резким вспышкам гнева, но это спокойствие натуры вскоре поставило его в ложное положение по отношению к постоянно враждующим между собой различным партиям королевства, т. к. он поневоле обманул их корыстные ожидания.

Охота придворных во времена Вацлава. Гипсовый слепок, с изображения, вырезанного на слоновой кости. Нюрнберг. Германский музей.

Участвующие в охоте дамы держат на руках соколов; одна кормит сокола, другая вабит отлетевшего сокола вабилом. В оленя стреляют из лука, а потом добивают мечом. Ручей, текущий из декоративной вазы, видимо, означает, что охота производится в парке, а нее лесу.

Союзы внутреннего мира

После вступления Вацлава на престол федерация городов в юго-западной Германии была на вершине своего могущества. В договоре, заключенном в Бадене 32 швабскими городами, к которым присоединились и некоторые князья, уже было выражено полное признание Швабского союза городов политической силой (1381 г.), и это — в момент, когда началось сближение между этой федерацией и Ганзой. Сближение это не состоялось, но зато в том же году несколько отдельных городских союзов слились воедино, так что число участников этого союза городов достигло 70. С удивительной энергией, хотя и не всегда на законном основании, города продолжали уничтожать рыцарские замки. Было совершенно ясно, что рыцарству не под силу бороться с городами, и весь вопрос сводился к тому, где именно окончится это победоносное шествие городов, т. к. запрещение городских союзов, провозглашенное Золотой буллой, оставалось по меньшей мере мертвой буквой. Опасность этого положения, особенно по отношению к владетельным князьям, не уменьшалась от того, что рыцари пытались сплотиться в союзы и платили городам злом за зло. Эти рыцарские союзы, всюду возникавшие в это время под самыми разными названиями, должны были представляться князьям не менее опасными, чем городские союзы. Тогда и князьям пришлось прибегнуть к тому же средству. В 1383 г. на рейхстаге в Нюрнберге император, несколько владетельных князей и все курфюрсты соединились в «Союз мира» на 12-летний срок, и император приказал, чтобы все присоединились к этому союзу, а от остальных отказались, т. к. «общий мир» должен был распространяться на всю империю. Это ни к чему не привело, и Вацлаву пришлось еще раз возобновить свой призыв князей к союзу год спустя, на новом рейхстаге в Гейдельберге, и на этот раз на его призыв многие откликнулись. Подобный «Союз мира» оказался как нельзя более кстати потому, что в то же время (1385 г.) в Констанце был заключен давно ожидаемый и вызывавший общие опасения князей союз между швабскими и швейцарскими городами (он включал в себя 55 швейцарских, швабских и рейнских городских общин), направленный главным образом против возрастающего могущества Австрии.

Битва при Земпахе. 1386 г.

Однако этот обширный союз оказался далеко не в такой степени грозным, как казался сначала. Когда в следующем, 1386 г., верхненемецкие города приготовились к борьбе с Габсбургом, швейцарцы стали медлить, а когда начались столкновения между Австрией и швейцарцами, немецкие города, в свою очередь, не выполнили Констанцского договора — не подали немедленной помощи, а скорее были готовы к примирению. Это подбодрило смелого австрийского герцога Леопольда III нанести сильный удар швейцарцам, тем более, что он нашел себе горячих сторонников и союзников среди рейнских рыцарей и даже в среде патрициата союзных городов, покинувшего их во время последних смут. Всего под знамена Леопольда собралось не менее 10 тысяч рыцарей с их свитами, и настроение в этом войске было вполне воинственное и бодрое. Однако оказалось, что их сведения о неприятеле не вполне верны: при люцернском городе Земпахе в полдень жаркого июльского дня им пришлось принять битву. Т. к. биться приходилось с пешей ратью, рыцари спешились по своему обычаю, сняли с обуви железные наконечники и образовали строй в виде непроницаемой фаланги, которая отовсюду выставляла острия своих копий.

Битва при Земпахе. Миниатюра 1385 г. из рукописи Рудольфа фон Хоэнэмса «Всемирная хроника». Кассельская библиотека.

Союзное швейцарское войско было значительно меньше рыцарского, но, видимо, лучше подготовлено и удобнее вооружено для битвы в июльский зной, в то время как некоторые рыцари просто задыхались в своих доспехах. Швейцарцы по древнегерманскому обычаю построились клином. Долго не удавалось им пробить лес копий, наконец — так, по крайней мере, гласит более или менее достоверное предание — это удалось благодаря подвигу унтервальденца Арнольда Винкельрида, который, будучи высокого роста и очень сильным, пожертвовал своей жизнью, чтобы пробить фалангу, и своим падением проложил дорогу швейцарцам. Фаланга была рассеяна, завязалась битва в одиночку, боец против бойца, в которой, конечно, рыцари были стеснены своим вооружением, не приспособленным для одиночного, пешего боя, и битва приняла весьма неблагоприятный для австрийцев оборот. Многие из рыцарей настаивали, чтобы герцог Леопольд спасался, но этот храбрец не пожелал и думать об этом. Спасая от рук неприятеля австрийское знамя, герцог был убит. 600 воинов, баронов, рыцарей, их челяди и простых воинов покрыли своими телами поле битвы. По другим источникам, 400 рыцарей и 200 поселян пали в этой битве. Итак, горожане и крестьяне еще раз одержали победу над рыцарским войском. Казалось, наступила минута, благоприятная для того, чтобы окончательно сломить силу дворянства и знати во всей Верхней Германии, а значение бюргерства поставить на твердую основу, но этой минутой не сумели воспользоваться. Городам недоставало выдающегося вождя, недоставало единой власти. Вполне возможно, что в данном случае действовал даже подкуп, но, как бы то ни было, именно со стороны Швабского союза возникли попытки завязать переговоры, попытки посредничества, направленного к примирению враждующих сторон. Одним словом, проявилась старинная, весьма объяснимая неспособность демократии к какой бы то ни было широко задуманной внешней политике. И вот в то самое время, когда, после истечения срока перемирия, в апреле 1388 г., швейцарцы одержали еще одну, гораздо более славную победу при Нефельсе (в кантоне Гларус) над значительно превосходившими их в численности австрийскими войсками, следствием чего было заключение мира между Габсбургским домом и швейцарцами, в Цюрихе, — на верхнегерманские города вдруг обрушилась страшная катастрофа.

Битва при Деффингене. 1388 г.

В 1387 г. король Вацлав, недовольный князьями, снова стал пытаться сблизиться с городами, предполагая найти в них основу своей власти. Его приближенные на одном из съездов выступили посредниками между князьями и городами, настаивая на продлении срока Гейдельбергского соглашения. Но тотчас же вслед за этим баварский герцог показал себя с самой дурной стороны: заманив к себе на съезд архиепископа Пилигрина Зальцбургского, состоявшего в тесной связи с городскими союзами, он бесчестно захватил его в плен вместе со всей его свитой. Тогда разгорелась война, в которой города выступили с одной стороны, а против них выступили граф Эберхард Вюртембергский, нюрнбергский бургграф Фридрих V, маркграф Баденский и многие из знати. Решительная битва произошла при вюртембергской деревне Дёффингене в августе 1388 г., и горожане уже почти победили, когда неожиданная помощь, подоспевшая на выручку графу Эберхарду, решила битву. Города потерпели страшное поражение. Враги рассыпались всюду, все опустошая и грабя, поднялась ужасная сумятица. Успех переходил то на одну, то на другую сторону. Наконец, эта бесчеловечная усобица всем надоела.