По иной версии, венчание произошло в церкви Воскресенья в селе Бараши 15 июля 1748 г., где затем в недалеко расположенном дворце «молодые» устроили скромный ужин и провели брачную ночь. В качестве подтверждения указывается, будто церковную главу позднее украсила царская корона (что как считают нынешние исследователи отнюдь не соответствует действительности). Против легенды свидетельствует также факт, что церковь была закончена тридцать лет спустя после указанной даты.[26]
Среди сторонников правдоподобности легенды также нет единства в вопросе, когда произошло бракосочетание, так называют 1744, 1748 и 1750 гг.
Что касается потомства от этого брака, то Жан-Анри Кастера в своем исследовании «История Екатерины II» (Histoire de Catherine II) предполагает, будто Елизавета родила мужу двоих сыновей и дочь.[27] Один из этих сыновей по мнению французского исследователя дожил до 1800 г., другой же умер молодым, причем виной тому был несчастный случай — готовясь к карьере горного инженера он якобы изучал химию под руководством профессора Лемана, и задохнулся или насмерть отравился случайно пролившимся из разбитой колбы ядовитым составом. Княжна Тараканова по его мнению, была младшей и родилась в 1755 г.
Со своей стороны Адольф фон Хельбиг в своей «Russische Gunstlinge» утверждает, будто согласно ходившим в России слухам, детей было двое — сын, носивший позднее фамилию Закревский и дочь — княжна Тараканова.[28] Впрочем, отцом последней фон Хельбиг полагал Ивана Ивановича Шувалова и относил её рождение к 1753 г. Этой же версии придерживался М. Н. Логинов, отождествивший Закревского с тайным советником и президентом медицинской коллегии, чья дочь Прасковья была замужем за Павлом Сергеевичем Потемкиным.[29]
Шарль-Пино Дюкло в своих «Mémoires Secrets» добавляет к тому будто дети от этого брака воспитывались некоей итальянкой по имени Джованна, доверенным лицом Елизаветы, причем она выдавала обоих за собственных детей.[30] Хельбиг, также разделявший это мнение, добавлял, будто Шувалов навещал «свою» дочь в Италии. Как полагают иногда, мотивом к возникновению подобных сведений были намеки самозванки Таракановой на якобы имевшиеся у нее письма Шувалова.
И наконец граф Д. Б. Блудов держался мнения, будто у Елизаветы и Разумовского был сын, всю жизнь проведший в заточении в одном из монастырей Переяславля-Залесского и якобы горько жаловавшийся на судьбу и дочь, Августа Тараканова.[31]
Действительно, некая «Августа Матвеевна» (по иным сведениям — Тимофеевна, отчество считается вымышленным) существовала на самом деле, как полагается, постриженная насильно, и принявшая монашеское имя Досифеи, она в течение 25 лет, до самой смерти, последовавшей в 1810 г. прожила в московском Ивановском монастыре, предназначенном для «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Для нее было отведено помещение, состоявшее из двух небольших комнат и прихожей для келейницы, располагавшееся в одноэтажном каменном здании в восточной стороне монастыря, по соседству с покоями игуменьи Елизаветы.[32] Достоверно известно, что вплоть до смерти императрицы Екатерины II она вынуждена была жить почти в полном уединении, навещаемая лишь игуменьей, своим духовником и причетником, а также купцом Шепелевым, торговавшим чаем и сахаром, причем даже церковные службы для нее устраивались отдельно — в надвратной церкви монастыря, прии запертых дверях. Свое время посвящала в основном чтению книг религиозного содержания и рукоделию. Получаемые из государственного казначества деньги а также довольно значительные суммы, время от времени поступавшие на её имя из «неизвестного источника» в основном тратила на украшение монастырской церкви и обильную милостыню. Никогда не участвуя в общих трапезах, имела собственный достаточно изысканный стол.
Уже после смерти Екатерины суровый режим затворничества был смягчен, так Августу несколько раз посетил митрополит Платон, и некое лицо, принадлежавшее к императорской фамилии, по вполне понятным причинам, пожелавшее остаться неизвестным. Так же причетник, по словам Снегирева, видел нескольких «весьма важных лиц», посещавших ее, причем с гостями Августа разговаривала на иностранном языке.
Считается также, что Досифея хранила у себя некоторые бумаги, которые сожгла незадолго до смерти и портрет императрицы Елизаветы.
Иваново-Предтеченский женский монастырь
Последние годы жизни наложила на себя обет молчания, ввиду чего считалась в монастыре «праведной». Воспитанниками Досифеи стали братья Путиловы, в дальнейшем также избравшие монашество. Единственное написанное её рукой письмо адресовано именно им.[33] Скончалась она в 1808 г. (как указано на портрете) или же 4 февраля 1810 г. (согласно надписи на могильной плите). Отпевал её за болезнью митрополита его старший викарий, архиепископ дмитровский Августин, на похоронах же присутствовали высокопоставленные представители московского духовенства, сенаторы, члены опекунского совета и вельможи елизаветинского времени, сюда же явился тогдашний губернатор Москвы Андрей Гудович в парадном облачении. Автор биографии самозванки Таракановой П. Мельников не преминул заметить, что Гудович был женат на Прасковье Кирилловне Разумовской, которая, если считать Августу дочерью Елизаветы, приходилась бы монахине кузиной. Августу похоронили в Новоспасском монастыре, в усыпальнице рода бояр Романовых, причем на её могиле под номером 122, установлен был камень с надписью
| Под сим камнем положено тело усопшей о Господе монахини Досифеи, обители Ивановскаго монастыря, подвизавшейся о Христгь Иисусе в монашестве двадцать лет, а скончавшейся февраля 4-го 1810 года. Всего её жития было шестьдесят четыре года. Боже, всели её в вечных Твоих обителях! |
Как полагает А. Самгин, Августа Тараканова родилась около 1745—1745 гг., крещена, вероятно, 24 ноября, в день праздника мученицы Августы Римской. Предполагается, что принцесса воспитывалась в семье Веры Григорьевны Дараган, сестры графа Разумовского.
По описаниям современников она была среднего роста, стройна и хранила на своем лице «следы редкой красоты».
Гликерия Ивановна Головкина, воспитанница Ивановского монастыря записала её рассказ о себе, и ещё спустя 55 лет он был наконец опубликован в «Русской летописи»[34]:
| Это было давно: была одна девица, дочь очень, очень знатных родителей, и воспитывалась она далеко за морем, в теплой стороне, образование получила блестящее, жила она в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у нее были гости и в числе их один русский генерал, очень известный в то время; генерал этот и предложил покататься в шлюпке по взморью; поехали с музыкой, с песнями; а как вышли в море — там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: «Не угодно ли вам посмотреть на устройство корабля?» Она согласилась, взошла на корабль, — а как только взошла, её уж силой отвели в каюту, заперли и приставили к ней часовых… Через несколько времени нашлись добрые люди, сжалились над несчастною — дали ей свободу и распустили слух, что она утонула... Много было труда ей укрываться... Чтобы как-нибудь не узнали ее, она испортила лицо свое, натирая его луком до того, что оно распухло и разболелось, так что не осталось и следа от её красоты; одета она была в рубище и питалась милостыней, которую выпрашивала на церковных папертях; наконец пошла она к одной игуменье, женщине благочестивой, открылась ей, и та из сострадания прнотила её у себя в монастыре, рискуя сама подпасть за это под ответственность. |
Аналогичные сведения имеются также в РБС под редакцией А. А. Половцова. Воспроизводится также портрет, предположительно изображающий Августу, на обороте которого было написано «Принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея»[35].
П. Мельников отметил ходившие в XVIII—XIX веках слухи, будто к монашескому уединению Августу сумела склонить Екатерина, якобы имевшая с ней свидание и уверившая, что в противном случае дочь Елизаветы может сделаться игрушкой в чужих руках.
М. И. Пыляев отмечал:
Орлов, по рассказам современников, живя в Москве, никогда не ездил мимо Ивановского монастыря, где жила настоящая княжна Тараканова; он думал, что там томится в заключении его жертва…[36]
Современные исследователи замечая, что рассказ этот почти в точности повторяет историю самозванки Таракановой, ставят под сомнение как искренность монахини, так и её принадлежность к царскому роду.
Уже в новейшее время могила Августы была вскрыта, причем, как оказалось, монахиня была горбуньей, видимо, из-за полученной в детстве травмы, круглолицей и внешности весьма посредственной. Впрочем, противники подобной точки зрения заметили, что во время разграбления монастыря солдатами Наполеона, подлинное надгробие могло быть сдвинуто, и на месте захоронения Августы оказалась другая женщина. От их внимания не ускользнуло также, что череп умершей сохранился очень плохо, и делать какие-то выводы уже поэтому достаточно преждевременно. Генетической экспертизы, которая могла бы положить конец спорам проведено не было.
Кроме того, в России XVIII и XIX веков ходили многочисленные слухи об иных «дочерях» Елизаветы и Разумовского. Так Михаил Иванович Семевский в своей статье «Заметка об одной могиле в посаде Пучеж»[37] приводит рассказ о якобы жившей в Пушавинском монастыре дочери Елизаветы и Разумовского, известной под именем Варвары Мироновны Назарьевой или инокини Аркадии, умершей в 1839 г. Подобные же слухи были зафиксированы в Уфе, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Костроме и т. д. где в соответствующее время были спрятаны в монастырях несколько женщин, якобы принадлежавших к высшему петербургскому обществу и официально объявленных «умалишенными».[38]