Встретив сопротивление в Боярской думе, Борис, опиравшийся на дворянство, использовал могучее средство воздействия — народную поддержку. Агитаторы Бориса Годунова организовали в Москве движение в пользу Бориса. Избранный земским собором, на котором председательствовал патриарх Иов, Борис потребовал, чтобы ему присягали не во дворце и присутственных местах, как это было принято, но в церквях, в том числе в главном московском соборе, Успенском.
В сентябре 1598 г. Борис короновался в Успенском соборе. Он пожаловал высшие боярские и думные чины многим знатным лицам, в том числе своим бывшим друзьям, которые стали его противниками перед выборами, — Романовым и Вельскому. Царь дал тайный, но ставший широко известным, обет в течение пяти лет не проливать крови. Первый «выборный» царь занял московский престол.
Можно говорить о феномене Бориса Годунова. Годы его правления от имени царя Федора, как единодушно свидетельствуют современники и историки, были по сравнению с эпохой Грозного спокойными, временем отдыха. Спокойно началось правление Бориса после его избрания царем, он продолжал свою прежнюю политику. А между тем он — один из наиболее критикуемых русских царей, трактуемый как выскочка, как незаконный пришелец, хотя избрание его было совершено с полным соблюдением законов и обычаев.
Портрет Бориса Годунова, который стал потом источником всех описаний царя Бориса, мы находим в «Записках о России» англичанина Джерома Горсея, который на протяжении двух десятилетий (1573—1591) ездил в Россию как представитель торговой Московской компании, а затем как дипломатический агент русских царей и английской королевы. «Он приятной наружности, — пишет Горсей о царе Борисе, — красив, приветлив, склонен к черной магии, от роду ему 45 лет, но умом быстр, обладает красноречием от природы и хорошо владеет своим голосом, лукав, очень вспыльчив, мстителен, не слишком склонен к роскоши, умерен в пище, но искушен в церемониях, устраивает пышные приемы иноземцам, посылает богатые подарки иностранным государям»161. Капитан Жак Маржерет, профессиональный солдат, потерявший после окончания религиозных войн работу на родине, во Франции, пошел на службу к Стефану Баторию, потом воевал в армии императора Рудольфа, а в 1600 г. предложил свою шпагу Борису, который поручил ему командование немецкими наемниками. Жак Маржерет попал в «Бориса Годунова» Пушкина, его солдатская речь (на французском языке) переводится, чтобы не обидеть нежного уха русских читателей, с изъятием грубых слов. В своих записках-воспоминаниях Жак Маржерет отмечает, что при Борисе империя (он единственный говорит о Московском государстве как об империи, называя царя — императором) жила лучше, чем когда-либо.
Значение свидетельств иностранцев связано как с важностью взгляда со стороны, так и с тем, что с 1576 г. общерусские летописи больше не велись. Древний обычай фиксирования важнейших, с точки зрения летописца, событий внешней и внутренней политики был, по приказу Ивана Грозного, заброшен. В качестве русского источника остаются случайные сведения местных и частных летописцев, воспоминания некоторых современников. В них царь Борис описывается как обладатель многочисленных добродетелей, говорится, что наружностью и умом он превосходил всех своих предшественников. Современники отмечают и отрицательные черты: ненасытное властолюбие, наклонность доверчиво слушать наушников.
Николай Костомаров, автор «Русской истории в жизнеописании ее главных деятелей», рисует облик «выборного» царя: «Красивый собой, он отличался замечательным даром слова, был умен, расчетлив, но в высокой степени себялюбив». Здесь влияние Джерома Горсея очевидно. Главным мотором деятельности Бориса, считает Костомаров, было себялюбие. «Вся деятельность его клонилась к собственным интересам, к своему обогащению, к усилению своей власти, к возвышению своего рода... Этот человек, как всегда бывает с подобными людьми, готов был делать добро, если оно не мешало его личным видам, а, напротив, способствовало им; но он также не останавливался ни перед каким злом и преступлением, если он находил его нужным для своих личных выгод, в особенности же тогда, когда ему приходилось спасать самого себя».
Еще одно качество отмечает историк: «Всему хорошему, на что был способен его ум (Бориса), мешали его узкое себялюбие и чрезвычайная лживость, пронизавшая все его существо, отражавшаяся во всех его поступках. Это последнее качество, впрочем, сделалось знаменательной чертой тогдашних московских людей. Семена этого порока существовали издавна, но были в громадном размере воспитаны и развиты эпохою царствования Грозного, который сам был олицетворенная ложь»162.
Борис Годунов, как свидетельствуют источники, не был образцом добродетели. Но совершенно очевидно, что он обладал многими качествами выдающегося государя. История знает немного примеров беспорочных монархов. Где причина отрицательного отношения к царю Борису? Время после смерти Ивана Грозного, начавшиеся смутные времена были эпохой поисков ответа, в числе многих других вопросов, на очень важный: каким должен быть русский царь? Исчезновение династии, необходимость выбора нового государя дала русским возможность выразить разными способами свой взгляд на монарха, на качества, необходимые царю.
Н. Карамзин признает: «Годунов, тревожимый совестью (по поводу убийства царевича Дмитрия, в котором обвиняет его историк. — М.Г.), хотел заглушить ее священные укоризны действиями кротости и смягчал самодержавие в руках своих: кровь не лилась на лобном месте, ссылка, заточение, невольное пострижение в монахи были единственным наказанием бояр, виновных или подозреваемых в злых умыслах». Историк не видит ничего положительного в кротости Бориса, ибо объясняет ее укорами совести. Непригодность Годунова на царский престол, с точки зрения Карамзина, связана с его «выборностью». Он — не наследственный государь. В результате: «Бояре, некогда стояв с ним на одной ступени, ему завидовали; народ помнил его слугою придворным»163. Ключевский согласен с тем, что нецарское происхождение Годунова, то, что он был «рабоцарь», царь из рабов164, определяло отношение к нему.
Современник событий Джером Горсей, сначала очень хваливший царя Бориса, меняет к нему отношение. Он называет его «узурпатором», переводя это слово на русский как «тиран-душегубец»165.
Предшественникам Бориса на московском троне прощали все. Ему не только ничего не прощали, его обвиняли во всех бедах и преступлениях, случившихся в его время. Распространялись слухи, что это Борис привел татар под Москву; поджег столицу; организовал голод. Когда царь открыл царские амбары, чтобы кормить голодных, его упрекали за то, что слишком много голодающих пришло в Москву, всем хлеба не хватало и тысячи умерли с голоду. Но главные обвинения носили «династический» характер: Борис убил Дмитрия, сына Грозного, по его приказу умертвили годовалую дочь Федора Феодосию и ослепили старого Симеона Бекбулатовича, некогда объявленного Иваном московским царем. Создавалось впечатление, что Борис, не имеющий в своих жилах царской крови, уничтожает всех, кто ее имеет, и тем самым добивается права на престол.
Борису приписывали даже идею Самозванца. Приказав убить царевича, он, якобы, приготовил двойника, которого, в случае необходимости, готов был предъявить народу, возвести на трон и править вместо него.
Имеются политические причины, объясняющие нараставшую непопулярность царя Бориса. При дворе Федора правитель, продолжая политику ослабления силы княжат, был признанным главой дворцовой знати, старомосковского дворянства. На пути к трону Борис встретил не потомков Рюриковичей и Гедиминовичей, а своих союзников Романовых и Вельских. После избрания Борис щедро наградил высшими думными чинами княжескую аристократию, но не приобрел ее благосклонности, поскольку не поступился своей самодержавной властью. Его главными противниками стали прежние друзья. Годунов оказался в полном одиночестве, его поддерживали только родственники, которыми он заполнил думу.
Одиночество порождало страх и подозрительность. Родственник царя Семен Годунов возглавил политический сыск и очень поощрял доносы, которые превратились в подлинную страсть. Современник отмечает, что доносили еще больше, чем при Грозном, «доносили друг на друга попы, чернецы, пономари, просвирни; жены доносили на мужей, дети на отцов; от такого ужаса мужья от жен таились, в этих окаянных доносах много крови пролилось неповинной, многие от пыток померли, других казнили, иных по тюрьмам разослали и со всеми домами разорили». По доносу казначея Александра Романова было начато «дело» против семьи Романовых. Все обвиняемые (обвинение гласило: «Злодеи, изменники хотели царство достати ведовством и кореньями») были осуждены: Федор Никитич был пострижен в монахи, что исключало возможность мечтать о царском венце, и сослан на Северную Двину, была пострижена и его жена; дети, братья и родственники сосланы в далекие монастыри.
Был осужден Богдан Вельский. Попал в опалу дьяк Андрей Щелкалов, игравший выдающуюся роль в руководстве государством.
Политические причины не объясняют все более шаткого положения Бориса. Первого русского «избранного» царя не считали настоящим царем. Ему не хватало необходимой легитимности. Понимая свою слабость (отсутствие в венах царской крови), Борис решил пригласить к участию в выборах народ. Странное словосочетание «популярность царя» становится возможным, ибо Борис ищет популярности как новую базу легитимности. Итальянский историк Гильельмо Ферреро говорит, что принцип легитимности является оправданием власти, т.е. права командовать.166 Еще при Иване III оправданием власти московского государя стало божественное происхождение его власти. Этот принцип утвердился при Василии III и не вызывал уже никаких сомнений при Иване IV. Божественное происхождение царской власти исключает необходимость в народном голосовании. Более того, обращение к народу свидетельствует о неуверенности избранника, вызывает подозрения в его «праве командовать». Пушкин приписывает Борису Годунову внутренние мучения, вызванные угрызениями совести: «мальчики кровавые в глазах». Ферреро задает вопрос: «Не обладает ли власть, захваченная путем государственного переворота, дьявольской способностью наполнять ужасом прежде всего того, кто власть захватил, а уже потом других?» Борис Годунов пришел к власти законным путем, но он был выскочкой. Возможно, поэтому он жил в страхе. Все знали, и он в том числе, что дело на царском престоле не чисто.