* Луазо. Трактат о сословиях. 1610.
Католическое духовенство считалось первым сословием. Оно было относительно немногочисленным (до 130 тыс. чел. к 1789 г., в т. ч. 90 тыс. сельских священнослужителей), но пользовалось наибольшими привилегиями. Принадлежность к сословию определялась указом 1695 г., согласно которому для причисления к клирикам нужно было «церковно жить» и занимать одну из реальных церковных должностей. В налоговом отношении духовенство было свободно от прямых и, частично, от косвенных налогов. Однако платило налоги с принадлежащей церкви недвижимости. Исключительность положения духовенства состояла в том, что церковь сама имела право на налогообложение в свою пользу: амортизационный налог с имуществ особого рода, кем-либо приобретаемых, десятину, особый благодарственный дар, собираемый каждые десять лет (с 1560 г.). В правовом отношении духовенство подлежало только своему епископскому суду. Юридический иммунитет духовенства был несколько ограничен в середине XVIII в. расширением прав королевских судов, в особенности по уголовным делам и по спорам о недвижимостях. Но привилегии сохранялись значительные: клирики не могли быть взяты под арест за долги,их имущества пользовались широкой неприкосновенностью. В служилом отношении клирики были свободны от воинской повинности (исходя еще из постановления Клермонского собора 1095 г.); она была заменена для них военным налогом. Духовенство было свободно и от городских служб.
Высшее духовенство, реально пользовавшееся имуществами церкви, пополнялось в основном из дворян (оно насчитывало до 6 тыс. чел.). Низшее – из третьего сословия. Монашествующее духовенство обладало особыми привилегиями, но в правовом смысле пребывало в состоянии гражданской смерти в связи с обетами бедности и послушания.
Дворянство составляло второе сословие. К концу XVIII в. оно насчитывало до 400 тыс. семей. Как сословие дворянство не было однородным, и это влияло на различия в некоторых привилегиях. Дворянство подразделялось на пожалованное и служилое. Пожалованное основывалось на наследственных правах или на выданном королем дворянском патенте (первые грамоты-патенты пожалованы еще в 1285 г.;их обязательно регистрировали в парламентах). Наследственные права вытекали из обладания дворянскими вотчинами, полученными по отцовской линии (по материнской – только в некоторых провинциях: Шампани, Барруа), а также по родовому счету в 3-4 поколения. С 1579 г. было запрещено даровать права дворянства только по факту владения дворянской вотчиной, нужно было доказать благородство рода.
Служилое дворянство окончательно оформилось с эпохой абсолютизма. С XVII в. дворянское звание стало жаловаться по гражданской службе (дворянство мантии) – право на него приобретали прослужившие более 20 лет в королевских должностях (1-я степень) и в трех поколениях в чинах советников. Некоторые городские муниципальные должности также давали право на выслуженное дворянство. С 1750 г. появилась категория дворянства шпаги, когда оно жаловалось за службу в военных чинах или за отличия во время военных кампаний. Служилые дворяне не имели прав на королевские пособия, не имели вотчинных привилегий. Дворянское звание можно было и утратить вследствие занятий ремеслом, торговлей (кроме оптовой и морской), совершения некоторых бесчестных преступлений.
Вналоговом отношении дворяне были свободны от личных налогов (тальи), но платили налоги с имущества и особые всеобщие налоги. Знать имела право, кроме того, на королевские пенсии. В правовом отношении дворянство обладало привилегией на суд бальи по гражданским делам и на суд Большой палаты парламента по уголовным. Вих отношении не применялись позорящие наказания. В служебном отношении военная служба считалась обязанностью дворян. При этом они имели исключительное право на службу в коннице. Были некоторые службы, зарезервированные для дворянства. Воинским регламентом 1781 г. предписывалось принимать в офицерские училища только детей дворян, засвидетельствовавших четыре благородных поколения. Только дворянство обладало вотчинными и феодальными правами в принадлежащихим землях (право охоты, личных повинностей и др.).
Третье сословие (tiers-etat) составляло большинство нации (около 24 млн. чел. к 1789 г.) и не было полностью однородным. Как минимум в его составе выделялись (1) городские буржуа, (2) ремесленники и рабочие, (3) крестьяне. Буржуазия объединяла судейских и финансовых чиновников младших рангов (без прав служилого дворянства), лиц свободных профессий (врачей, литераторов), а также промышленников и финансистов. Ремесленники объединяли как цеховых мастеров, так и чисто наемных рабочих (до 2 млн. чел.). Как и буржуа, они обретали сословный статус согласно эдикту еще 1287 г. по собственному желанию, заявив о наличии дома стоимостью свыше 60 солидов. Крестьяне были подавляющей массой населения Франции (свыше 20 млн. чел.). С 1779 г. личное крепостное право в их отношении было отменено, и повинности носили чисто имущественный характер (но разного происхождения) . Как вилланы (самостоятельные землевладельцы), так и цензитарии (держатели наделов от феодалов) были обязаны платить все прямые налоги (они составляли ко второй половине XVIII в. до 1/2 крестьянских доходов), так и поземельные рентные платежи. Имущественные права третьего сословия были практически идентичны двум первым, и это сделало их к концу XVIII в. собственниками более 2/5 земель страны. Правовое положение разночинцев было, однако, менее выгодным: к ним применялись тяжелые и позорящие наказания,им запрещались некоторые общественные службы. Основной проблемой статуса сословия к XVIII в. было неравное налогообложение, особенно отягощение собственности буржуазии.
Сословный строй был существом порядков «старого режима» во Франции и опорой политической системы абсолютизма. Вместе с тем столь четкое разделение общества на три сословия составляло историческую особенность общественного строя Франции начала Нового времени.
В исторических условиях Франции XVII-XVIII вв. королевская власть приобрела в особенности неограниченный характер, а абсолютизм монархии – классический завершенный вид. Возвеличиванию власти короля и росту его полномочий способствовало правление Людовика XIV (1643-1715), в особенности изменившее свой характер после победы над аристократической оппозицией и народным движением Фронды (1648-1650). В 1614 г. по предложению Генеральных штатов власть короля была провозглашена божественной по своему источнику и священной по характеру. Прекращение созыва общенациональных Генеральных штатов в 1614 г. сделало королевскую власть полностью свободной от соучастия сословного представительства. (Хотя сохранялись некоторое время собрания нотаблей – знати.)
Король занимал исключительное положение в государстве и среди дворянского сословия. Признавалось только единоличное правление («Король есть монарх и не имеет вовсе соправителя в своем королевстве». – Ги Кокиль, правовед XVII в.). С Генриха III утвердилось представление о верховных законодательных полномочиях монарха: король может устанавливать законы, может менять их по своей воле. Верховенство и неограниченность королевской власти категоричнее других выразил Людовик XV в речи перед Парижским парламентом в 1766 г., отрицая государственное значение других властей, кроме монарха: «Я не пострадаю, если в моем королевстве сформируется ассоциация. Магистратура не образует ни корпуса, ни отдельного сословия. Лишь в моей персоне единой покоится суверенная власть. Это мне одному принадлежит законодательная власть без зависимости и без раздела*». Исполнительные и судебные права короля были ограничены только существованием бюрократической наследственной иерархии и независимым происхождением большинства государственных должностей.
* По-видимому, именно с этим выступлением связано рождение мифао доктрине абсолютной монархии в словах «Государство – это я», необоснованно приписанных позднее молвой Людовику XIV.
Единственным юридическим ограничением власти монарха считалось наличие в королевстве фундаментальных законов, воплощенных в ее правовом строе и традициях. Содержание этих условных законов было тесно связано с пониманием суверенности монарха (утвердившейся во французском публичном праве с конца XVI в. благодаря в том числе доктрине правоведа и философа Бодэна). Доктрина парламентов рассматривала эти законы как «непоколебимые и ненарушимые», по которым «король и всходит на престол» (А. де Элей, президент Парижского парламента конца XVI в.). К началу XVIII в. значение фундаментальных законов имели примерно 7 основополагающих принципов монархии: династическое наследие по нисходящей линии, законность правления, безответственность короны, нераздельность королевства, католическая ортодоксия монархии, верховенство и независимость по отношению к феодалам, их вотчинным правам и иммунитетам, внешняя независимость королевства. Корона рассматривала эти принципы как обязательные и сохраняющие сущность власти. «Так как основные законы нашего королевства, – декларировал Людовик XV в своей коронационной речи, – ставят нас в счастливую невозможность отчуждать область нашей короны, то мы считаем за честь признать, что еще менее имеем права располагать нашей короной... Она дана нам только для блага государства, следовательно, государство одно будет иметь право распорядиться ею».
В наследовании престола сохранял силу древний салический закон. При отсутствии прямого наследника право на престол переходило в боковую линию королевской фамилии. В 1715 г. парламент уничтожил наследование престола усыновленным. При малолетстве допускалось регентство, которое получило фактическое проявление в первой четверти XVIII в.