Еще одним законным основанием массового террора стал декрет «О подозрительных» (17 сентября 1793 г.) Согласно ему все лица, объявленные «подозрительными», немедленно должны быть арестованы. «Подозрительными» объявлялись все, «кто своими связями, поведением, речами, сочинениями... проявил себя как сторонник тирании», кто был смещен с должностных постов, кто эмигрировал, кто не мог доказать своей благонадежности и т. п. Списки «подозрительных» должны были составляться по округам особыми наблюдательными комитетами, заменившими органы самоуправления.
Сентябрьский декрет дал толчок первой волне массового террора, т. н. сентябрьской резне. В течение месяца только в Париже казнили ежедневно по 28-30 чел. Под преследование попадали все не присягнувшие новой власти священники, социально «чуждые» лица, бывшие аристократы, ведшие «нереволюционный» образ жизни. На гильотину была отправлена и жена казненного Людовика XVI Мария-Антуанетта. В большинстве случаев мотивом приговора были обвинения в мятежах или изменах (78% осужденных), были и экономические преступления (1%). Наиболее своеобразной чертой террора стало то, что в социальном отношении, он коснулся в главном самого революционного «третьего сословия» (75% казненных; дворян – 9%, духовенства – 5%). На местах инициированный из центра террор, помноженный на самодеятельность снизу, превратился в массовые внесудебные расправы. В Марселе несколько сот заключенных, членов семей эмигрантов, были затоплены на барже в море. В Нанте до 3 тыс. заключенных потопили в р. Луаре. Практиковались разрушения городов, оказавших неповиновение центру. Всего за год якобинского правления было казнено до 40 тыс. чел., более 500 тыс. было заключено в тюрьмы и подобие тюрем, причем власть устранялась от всякого содержания заключенных.
Началом особо жестокого террора стали выстрелы в одногоизлидеров якобинцев в апреле 1794 г. Одновременно обвиненияво враждебной деятельности раскололи сам правительственный лагерь (не обошлось и без сведения личных счетов). На основе провокационного обвинения были казнены выступившие против Робеспьера сторонники радикала Ж. Эбера. Спустя месяц были обвинены в контрреволюции и казнены несколько десятков якобинцев во главе с Дантоном.
Внутренние раздоры и внеправовой террор окончательно изолировали группировку Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона от левоцентристской части Конвента. Опираясь на растущее недовольство в стране, на окрепшую армию, ставшую реальной политической силой под командованием новых революционных генералов, центристы во главе с Тальеном и Баррасом подготовили внутриправительственный заговор.
Восстановление республики Конституция 1795 г.
В результате санкционированного Конвентом термидорианского переворота (8-9 термидора / 26-27 июля 1794 г.) диктатура правительства якобинцев была ликвидирована. Робеспьер и 22 его ближайших сподвижника были гильотинированы. Позднее та же участь постигла еще 71 человека за попытки восстановить Парижскую коммуну. Политически переворот передал власть в руки более умеренного революционного крыла, для которого идеалы собственности, порядка и конституции были непререкаемыми. Немалое значение в перевороте сыграло и точное осознание гибельности расширявшегося террора.
В течение года (июль 1794 – август 1795 гг.) Конвент ликвидировал важнейшие административные и политические институты диктатуры. Было проведено персональное обновление правительственных комитетов, сокращены полномочия Комитета общественного спасения. На основе декрета 1 августа 1794 г. затих террор, была изменена политика Революционного трибунала (следовало отныне устанавливать умышленную виновность в приписанном преступлении), в мае 1795 г. Трибунал был упразднен. Упразднены революционные комитеты на местах, а также изменена деятельность наблюдательных комитетов. Преобразования в конституционную сторону не обошлись без репрессий в отношении бывших санкюлотов, поднявших целую серию мятежей. В преодолении экономического и финансового кризиса правительство пошло путем отмены социально-регулирующего законодательства якобинцев: была введена свобода импорта, в декабре 1794 г. полностью упразднены максимумы. Отменялся утопический культ Верховного существа, церкви были возвращены верующим, но проводить религиозные церемонии не разрешалось. Восстановились общественная жизнь, похожий на старый быт.
В условиях стабилизации была подготовлена и принята новая конституция страны. В апреле 1795 г. Конвент назначил комиссию из 11 членов для разработки новых принципов организации власти и, главное, на основе демократии имущих. Последняя мысль в особенности была обоснована в проекте, представленном Буасси Д'Англа (в июне-августе 1795 г.): «Вы должны, наконец, гарантировать собственность богатым... Гражданское равенство – это все, что может требовать разумный человек. Абсолютное равенство – это химера; для его существования надо, чтобы существовало полное равенство людей по уму, добродетели, физической силе, образованию и состоянию». 22 августа 1795 г. новая конституция была утверждена.
Конституция 1795 г. была детализированным и объемным документом (377 ст.). Она утверждала республиканский строй на основе самого строгого разделения властей, преобладания законодательного корпуса.
Конституция открывалась Декларацией гражданских прав. В главном она следовала Декларации 1789 г., утверждая «свободу, равенство, безопасность и собственность». Вместе с тем Декларация впервые включила положения о гражданских обязанностях, составленные в моралистически-просветительском духе: не вредить другому, делать добро, соблюдать законы и семейный долг. В самом тексте Конституции содержалось много положений, которыми определялись нормы правительственной деятельности и правовой политики. Подтверждалось отсутствие ограничений торговой, промышленной и иной деятельности, запрещался режим государственного регулирования, ограничивалась деятельность политических обществ. Подробно была определена свобода собственности как право «пользоваться и располагать своими имуществами, своими доходами, плодами своего труда и своего производства».
Организация государственной власти основывалась на преувеличенном внимании к разделению институтов и их полномочий: «Не может существовать социальных гарантий без разделения властей» (ст. 22). В организацию законодательной власти вводилось начало бикамерализма – создавались две уравновешивающие друг друга палаты. Совет 500 составлялся из депутатов, выбранных путем двухстепенного голосования по особым департаментским собраниям. Сохранялись принципы всеобщего избирательного права для всех французов старше 21 года (с цензом оседлости в 1 год). Но для выборщиков второго уровня устанавливались повышенные возрастной и имущественный цензы. Вторая палата – Совет старейшин в 250 чел. – составлялась из делегатов от департаментов. Для членов всего законодательного корпуса были установлены повышенные имущественный, возрастной и оседлости цензы. Совет пятисот обладал законодательной инициативой, утверждались же законы во второй палате. Строго оговорен был запрет законодательному корпусу брать на себя полномочия исполнительной или судебной власти. Палаты действовали только врозь, общие собрания не допускались.
Исполнительная власть вручалась Директории из 5 членов. Их назначал законодательный корпус (Совет 500 предлагал список. Совет старейшин утверждал). Главы государства не предполагалось, каждый из директоров председательствовал по 3 месяца для подписания актов. Директория ведала вопросами безопасности, армией, назначением должностных лиц (т. е. воспроизводила Комитет общественного спасения, но без диктаторской власти). Управление ведомствами вручалось 6-8 министрам, назначавшимся Директорией. Однако министры были только чиновниками и не составляли правительственного совета.
Управление департаментами было децентрализовано. Ликвидировались округа. Значение местных выборных властей было несколько сокращено тем, что Директория была вправе аннулировать департаментские решения.
Реорганизации подверглась и юстиция. Кроме местных судов, создавались высшие кассационные инстанции. Юстиция должна была быть бесплатной, суд – гласным и открытым, судьи по-прежнему выбирались на местах. Специально были оговорены гарантии против внесудебных арестов.
После принятия Конституции Конвент утвердил специальный декрет об обеспечении преемственности законодательного корпуса (22 августа 1795 г.). Согласноему не менее 2/3 будущего состава законодателей должны были быть избраны из членов Конвента. Это должно было сохранить центристское политическое равновесие и предотвратить наступление роялистской реакции.
Всенародный плебисцит (1 млн. чел. : 50 тыс.) высказался за Конституцию, декреты были отвергнуты, но от этого не потеряли силу. В голосовании впервые приняла участие армия. 26 октября 1795 г. Конвент разошелся. Установленный революцией республиканский строй обрел стабильные очертания.
60.3. Формирование нового права
Французская революция заняла исключительное место среди революций Нового времени не только своим социальным размахом и кардинальным переустройством политической системы. В ходе ее было практически сломано старое право. Выработка новых социально-правовых институтов, модернизация самых разных сторон судебно-правовой системы была второй (наряду с созданием основ конституционного строя) важнейшей стороной деятельности революционной власти в целях утверждения гражданской свободы. Законотворческий поток был огромен: Учредительное собрание приняло 2557 законов и декретов. Законодательное собрание – 1172, Конвент – 11 210. Не все эти законы находились в русле единой правовой политики. В год диктатуры и правления якобинцев новое право было деформировано попытками ввести глобальное государственное регулирование хозяйственной жизни, ограничить гражданские свободы, создать утопический социализированный правовой уклад. После термидорианского переворота эти исторические издержки были не без труда, но преодолены. В итоге сформированное в годы революции право составило целостную систему, послужившую основой для всего последующего правового развития Франции. Тогда оно не было детально закреплено и упорядочено. Поэтому заслужило обозначение «промежуточного права» (droit intermediaire). Главной исторической чертой его была теснейшая связь с политическими и социальными реформами, что, конечно же, отрицательно сказывалось на соответствии вводимых правовых институтов реалиям жизни.