Вопрос организации власти и этнической ситуации на стадии позднепервобытной общины требует особого рассмотрения.
Организация власти. Организация власти в большой мере сохраняла начала первобытного народовластия. Все важные вопросы (обсуждение крупных хозяйственных предприятий, проступков, военных конфликтов и т. п.) решались на собраниях общинников или сородичей под руководством их признанного главы. Вместе с тем развитие общинно-родового и родоплеменного строя, а в особенности сегментарной организации, способствовало начавшейся иерархизации органов коллективной власти. Появились и новые механизмы приобретения личного главенства.
В собраниях или на советах принимали участие все взрослые, полноправные общинники либо сородичи, хотя все чаще они превращались в собрания только взрослых мужчин и проходили в мужских домах. Решения принимались сообща, причем большое значение придавалось тому, чтобы было достигнуто единство мнений, а не просто подчинение одних воле других, пусть даже большинства. Поэтому многое зависело от глав и других уважаемых людей коллектива, их авторитета и красноречия.
Соподчинение органов коллективной власти могло достигаться путем представительства глав домохозяйств в общинных и родовых советах, а глав таких советов — в советах фратрий и племен. Но принцип представительства еще только вытеснял принцип всеобщего участия. Так, у ирокезов в советы родов входили все их взрослые члены, а в советы фратрий и племени — только главы родов. Каждый уровень этой потестарной иерархии обладал своей сферой компетенции. У тех же ирокезов на советах домохозяйств решались их внутренние вопросы, на родовых советах—общеродовые вопросы хозяйственной, общественной и идеологической жизни, на советах племени — вопросы, связанные с взаимоотношениями родов и отношениями с другими племенами. Совет племени охранял высшие интересы соплеменников. Он утверждал родовых глав и мог смещать их даже вопреки желанию рода, улаживал межродовые конфликты, отправлял и принимал посольства, объявлял войну и координировал действия отдельных отрядов во время крупных военных походов, заключал мир и устанавливал межплеменные союзы. Совет племени собирался нечасто. Поэтому, чтобы в промежутках между собраниями племя не лишалось общего руководства, у некоторых ирокезских племен одного из родовых глав выбирали верховным главой. Однако его полномочия были незначительны, а его решения подлежали последующему утверждению на совете племени.
Главы всех уровней, как правило, избирались из числа наиболее пригодных и достойных. Важнейшими качествами руководителей считались хозяйственный опыт, трудолюбие, организаторские способности, красноречие, знание обычаев и обрядов, щедрость, нередко также воинское искусство или культовые знания. В одних обществах, где функции главенства оставались неразделенными, от главы требовалось обладание если не всеми, то многими из этих качеств; в других, где принцип целесообразности повел к разграничению сфер руководства, обычный глава, военный предводитель, знахарь или колдун должны были обладать выдающимися способностями в своей специфической области. Например, у меланезийцев острова Добу все функции руководства принадлежали одному лицу, у ирокезов были обычные главы — «сахемы»—и военные предводители, у кубео Южной Америки — обычные главы и колдуны и т. д. Бывало и так, что в том или ином племени особое значение придавалось какому-нибудь определенному виду деятельности, скажем, военной или культовой. Тогда при выборе «универсального» главы в первую очередь принимались во внимание его способности именно в этом виде деятельности, а при наличии «дифференцированных» глав наиболее высокий статус получал один из них. Имелись и другие факторы, влиявшие на выбор глав.
Там, где существовали сколько-нибудь институциализованные возрастные категории, лидер должен был принадлежать к старшей из них, наиболее привилегированной. В других случаях также в той или иной мере принимался во внимание возраст претендента. В условиях многородовых общин было важно, чтобы руководитель общины принадлежал к наиболее многочисленной родовой группе, а в условиях разрастания и расселения общинно-родовых коллективов определенные преимущества приобретали группы первопоселенцев. Тем самым обозначалась тенденция закрепления главенства за определенными родами или входившими в них линиджами.
Появление избыточного продукта и личных богатств повели к тому, что институт главенства стал испытывать воздействие также и имущественных факторов. У ряда племен Меланезии, Юго-Восточной Азии, а в менее выраженной форме также Северной Америки и Африки появился особый вид лидеров —так называемые большие, или значительные, люди. В международной научной терминологии за ними закрепилось название бигменов*. Это были мужчины, выделявшиеся своим богатством и щедростью, выдвигавшими их на первый план в условиях широкого развития престижной экономики. Бигмен стремился иметь побольше жен, чтобы они, а в какой-то мере и их родственники на него работали. Бигмена не выбирали — он становился им благодаря своему высокому престижу, создававшему ему множество сторонников из числа сородичей и сообщников. Были бигмены помельче и покрупнее. Чтобы стать настоящим крупным бигменом, надо было обладать не только богатством и щедростью, но и другими выдающимися способностями: силой, умом, умением организовать и убедить людей, разносторонними, в том числе магическими, знаниями. Имя такого бигмена звучало, как говорили папуасы-мбовамб, «на все стороны света».
На стадии позднепервобытной общины главенство, как правило, еще не наследовалось. Лидер либо, как ирокезский сахем, избирался, либо, как папуасский бигмен, добивался как можно более широкого признания. Для этого он стремился отличиться, очень часто соперничая с другими претендентами, вербовал сторонников, устраивал престижные пиры, предпочитал дарообмен «с переплатой», старался привлечь к себе внимание на собраниях общинно-родовых групп, во время военных действий и т. п. Но предпосылки наследственного главенства уже складывались. Усложнившаяся на этой стадии производственная, социальная и идеологическая деятельность часто требовала от руководителя намного лучших, чем у других членов общинно-родовой организации, умений и знаний. Приобрести их легче было тому, кто чаще всех общался с лидером, — сыну, племяннику и т. п. При этих условиях у него было больше шансов в свою очередь стать лидером. При главенстве типа бигменства сюда добавлялись материальные преимущества сыновей бигменов — возможность уже при жизни отца обзавестись несколькими женами и доставшиеся по наследству богатства. Это как бы давало им жизненный старт. Подсчитано: у тех же папуасов-мбовамб три четверти сыновей крупных и половина сыновей мелких бигменов также становились бигменами.
Не до конца ясен для этой стадии вопрос о потестарных ролях и статусах мужчин и женщин. Сторонники матриархальной концепции всегда указывали, что если бродячее охотничье хозяйство могло выдвинуть на первый план мужчин, то земледельческая оседлость давала преимущества женщинам. Особенно это должно было сказываться в условиях однородовых общин при матрилокальном брачном поселении, когда преимущественно женщины являлись собственницами и распорядительницами родовой земли. Но даже здесь реализации предпосылок их главенства препятствовала высокая социальная роль мужчин. Во всяком случае, сообщения о власти женщин даже в материнских семьях-домохозяйствах немногочисленны и неоднозначны. В качестве примера подобного порядка чаще всего приводят овачиры ирокезов и их соседей — гуронов. Ж.Ф. Лафито в 18 в. писал, что здесь властвовали женщины. В их руках были поля, урожай, сами дома. Напротив, мужчины были изолированы и ограничены и даже их дети были им чужими! В то же время, по другим сообщениям, ирокезские правительницы овачир должны были делить власть со своими старшими братьями. Вообще, сведения о главенстве в домохо-зяйствах мужчин — неженатых или периодически возвращавшихся сюда братьев, а нередко и пришельцев-мужей — намного многочисленнее и определеннее. Сходны этнологические данные о принадлежности власти в более широкой общественной сфере. Имеются известия, что у гуронов каждый род возглавлялся четырьмя женщинами и одним мужчиной и даже совет племени на четыре пятых состоял из женщин. Но несравненно изобильнее относящиеся к самым различным обществам этой стадии развития свидетельства о главенстве в общинах, родах и племенах мужчин. Они относятся как к патрилокальным и патрилинейным, так и к матрилокальынм и матрилинейным обществам. Различие главным образом в том, что в первых лидерство всегда принадлежало одному из сородичей, а во вторых могло перейти к одному из пришельцев. Во всяком случае, понимание также и этой стадии как стадии господства матриархальных порядков современной наукой оставлено.