С зарождением государства и права стали возникать правовые знания. Они также еще переплетались с психологическими установками общинно-родового быта, религиозными представлениями и т. д. Суд руководствовался «доброй славой» сторон, довольствовался ритуальной присягой, придавал большое значение наличию соприсяжников, широко практиковал судебные поединки сторон и ордалии* — испытания освященной пищей, ядом, погружением в воду со связанными руками и т. п. Некоторые ордалии имели рациональное зерно (страх виновного перед карой свыше, заставлявший его себя обнаружить или делавший его менее ловким), другие не имели такого зерна совсем. Но наряду со всем этим получали распространение (например, у племен Западной Африки) и вполне рациональные методы следствия и судопроизводства: осмотр места преступления, ознакомление с вещественными доказательствами и свидетельскими показаниями.
Искусство. В эпоху классообразования появились новые виды искусства, а искусство в целом стало дифференцироваться на элитарное и простонародное.
Возникла монументальная архитектура. Прототипом ее были известные уже в неолите мегалитические сооружения: монолиты-менгиры, их параллельные ряды — алиньеманы, составленные из них круги — кромлехи, вертикальные плиты, перекрытые горизонтально уложенными плитами, — дольмены. Но это скорее была протоархитектура. Теперь наряду с ними появились циклопические или сырцовые укрепления, храмы, усыпальницы, которые, как это прослеживается в древних Месопотамии и Египте, прямо связаны с выделением крупных вождей. С вождями или выдающимися воинами по большей части связано и появление монументальной скульптуры — надгробных статуй.
Выделение ремесла сопровождалось замечательным расцветом прикладного искусства, лучшие образцы которого создавались опять-таки для нужд вождей. Это были изукрашенная одежда, ювелирные изделия, дорогое оружие, домашняя утварь и т. п. Получили распространение художественное литье, торевтика*, тиснение, золочение металлических изделий, применение эмали, инкрустация драгоценными камнями, перламутром, костью, рогом, черепаховым щитом и т. д. Начальный этап художественной обработки металла отражен в искусно выкованных и гравированных тотемными знаками медных пластинах северозападных индейцев, расцвет —в знаменитых скифских и сарматских изделиях, украшенных реалистическими или условными изображениями людей, животных, растений.
Устное творчество характеризуется рождением таких новых жанров, как героический эпос и панегирик, волшебная сказка. Героический эпос уходит корнями еще в первобытную мифологию с ее деяниями культурных героев, но в основном отражает обстановку нескончаемых войн, культ воинской доблести и славы. Таково основное содержание всех наиболее знаменитых из дошедших до нас героико-эпических произведений —древневавилонских сказаний о Гильгамеше и Рамаяне, эпического раздела Пятикнижия и бедуинских преданий об Ангаре, Илиады и Одиссеи, Эдды и ирландских саг, богатырских поэм тюркомонгольских кочевников и нартских сказаний кавказских горцев. «Малым жанром» прославления был панегирик, восхвалявший богов, вождей, великих воинов, почетных гостей и т. п., а также, в соответствии с практикой эпохи классообразования, часто адресованных вождями к самим себе во время их публичных выступлений. На долю простого народа оставались попытка самоутверждения и мечта о восстановлении социальной справедливости в волшебной сказке. Ее сюжетная основа —повествование о простом, обычно обездоленном и гонимом человеке, которому, однако, с помощью волшебных сил удается преодолеть все трудности и получить заслуженную награду. У меланезийцев, североамериканских индейцев и сибирских палеоазиатов этот человек предстает в образе «бедного сиротки», страдающего от несправедливости социальной верхушки, но затем неизменно торжествующего. Таким образом, если в героическом эпосе преобладает аристократическая оценка процессов эпохи классообразования, то в волшебной сказке ей противостоит народная оценка этих процессов.
Религия. Процессы превращения первобытного общества в классовое получали отражение в адекватных им формах религиозных представлений и культов. С более заметным, чем прежде, выделением и самоутверждением личности развилась вера в личных покровителей, чаще всего известная как нагуализм*. С переходом к патриархату возникли представления о семейных, патронимических и родовых мужских предках-покровителях, ставших объектом почитания. В некоторых обществах, сохранивших материнско-родовую организацию, в частности у микронезийцев и кхаси, развился аналогичный культ женских предков. С распространением земледелия и скотоводства утвердились присущие уже первобытной соседской общине культы плодородия. Для них характерны эротические обряды и человеческие жертвоприношения, символизирующие передачу земле половой потенции человека, а также связанные с земледельческим циклом образы умирающих и воскресающих духов. Отсюда ведут начало многие боги древнего мира—египетский Осирис и вавилонский Думузи, финикийский Адонис и фракийско-греческий Дионис; отсюда же — центральный в христианстве образ Христа. С усилением племенной организации и образованием объединений племен получил распространение культ племенных покровителей, в которых соединились черты культурных героев, олицетворенных явлений природы, духов инициации, духов-воителей и т. д.
Особенно специфичны для эпохи классообразования культ духов мужских или тайных союзов и культ племенных вождей. Первые мыслились в виде предков, помогающих членам союза и страшных для всех остальных. Вторые, если это были харизматические, сакральные вожди, становились объектом поклонения уже при жизни. В них видели носителей благополучия племени, способных повелевать явлениями природы, обеспечивать урожай, приплод скота, военный успех. Они же обеспечивали социальную гармонию, табуируя собственность и освящая кастовое или другое неравенство. После смерти они становились духами, продолжающими помогать племени, но прежде всего своим потомкам и наследникам. Культ сакральных вождей непосредственно переходил в культ таких священных правителей, как древнеегипетские фараоны, но пока еще бывало, что вождя, не оправдавшего ожиданий или с наступлением старости утратившего свою благодать, смещали или убивали.
Как и сама эпоха классообразования, свойственные ей религиозные представления и культы были эклектичны. Они смешивались между собой, образуя почитание одновременно семейно-родовых и племенных покровителей, аграрных и космических духов, устрашающих духов тайных союзов и окруженных священным ореолом вождей. Но постепенно возникала иерархия объектов культа—от обычных духов до нескольких особенно могущественных божеств и поклонение этим божествам —политеизм*. Божества — космические, природных явлений, плодородия, войны и другие — также образовывали определенную иерархию, во главе которой с развитием военной активности часто становилось божество войны.
С развитием и усложнением культа выделялась особая категория его служителей—жрецов. Если некогда культовые способности в принципе признавались за всеми или по крайней мере за многими членами коллектива и соответствующие функции обычно выполнялись лидерами лишь как его представителями, то теперь эти способности приписывались лишь определенным лицам, считавшимся обладателями сильных предков-покровителей, чудесных качеств, тайных знаний и т. п. В связи с этим даже получила развитие особая форма религии — шаманизм*, состоящая в выделении определенных лиц — шаманов, которым приписывается способность путем приведения себя в состояние экстаза вступать в непосредственное общение с духами. Служители культа могли монополизировать не только религиозные функции, но и некоторые полезные знания, виды художественной деятельности, обучение молодежи, толкование обычаев, судопроизводство. В одних случаях их иерархию возглавлял вождь, становившийся главным жрецом, в других случаях они обосабливались и соперничали со светской властью. Однако в соответствии с общими тенденциями эпохи они всегда использовали свое положение для обогащения, смыкались с другими слоями социальной верхушки и обращали религию в орудие утешения и устрашения простого народа, бедноты, рабов. Религиозная практика того времени настолько способствовала процессу политогенеза, что в литературе даже получила широкое хождение теория сакрального происхождения государства. В действительности, как мы видели, сакрализация власти была частым, но не единственно возможным оформлением этого процесса.
В эпоху классообразования религия впервые стала не только особым миропониманием, но и средством идеологического воздействия на эксплуатируемые массы.
Выделение умственного труда. Развитию духовной культуры в рассматриваемую эпоху способствовало вычленение из недифференцированной трудовой деятельности умственного труда. Начало этому было положено выделением организаторско-управленческой, жреческой и полководческой деятельности, занятие которой в процессе усложнения хозяйственной и общественной жизни стало сперва частично, а затем и полностью освобождать от непосредственного участия в производстве. Процесс разделения физического и умственного труда шел все дальше, захватывая новые профессионализирующиеся области духовной жизни. Профессиональными интеллигентами становились выдающиеся певцы, сказители, танцоры, постановщики театрализованных мифологических представлений, прославленные мастера в различных областях изобразительного и прикладного искусства, знатоки обычаев и родословий, знахари.