В других случаях перед насильником стоят чисто защитные задачи. Изнасилование выступает формой защиты имеющегося представления о себе от угрозы, связанной с определенным субъективно унижающим преступника поведением женщины, которое наносит удар по его самоприятию и оценке себя в мужской роли. При этом поведение женщины объективно может и не быть таковым, более того, она может и не знать об этом. Представление насильника о себе есть следствие его взаимоотношения с конкретными женщинами, через которое формируется его отношение к женщинам вообще.
Особенности межполовых взаимоотношений только в том случае могут угрожать самоприятию, если они в силу определенных личностных дефектов становятся субъективно наиболее значимыми, переживаемыми, что и определяет фиксацию на сексуальной сфере и повышенную восприимчивость к любым элементам отношений с женщинами. Утверждение себя в требуемой сексуальной роли для таких мужчин равносильно тому, чтобы существовать, т. е. на бытийном уровне. Совершая изнасилование, они в первую очередь как бы подтверждают свое право на существование в собственных глазах, ибо их бытие зиждется на роли и поведении в сексуальной сфере. Надо отметить, что такие внутриличностные тенденции, как правило, не осознаются человеком, от него ускользает их личностный смысл.
Реализации названного мотива часто способствуют циничные взгляды и представления о женщинах, отрицательное, презрительное отношение к их личной свободе, достоинству, половой неприкосновенности. Для насильника ценность женщины в силу его психологических особенностей велика, но в то же время чрезвычайно низка ее половая неприкосновенность.
Многие имущественные преступления совершаются лицами, ведущими антиобщественный, паразитический, часто бездомный, образ жизни. Многие из них являются бродягами. Не имея законных источников получения средств к существованию, они добывают их путем совершения правонарушений корыстного характера. Однако ими движет не стремление к приобретению материальных благ или к получению особых выгод, а тем более к их накоплению, а лишь желание обеспечить свое существование и в большинстве случаев потребность в спиртном. Поэтому мотив имущественных преступлений со стороны таких деэадаптивных личностей может быть определен как "обеспечение". Можно, конечно, хищения с целью накопления материальных благ рассматривать как обеспечение определенного образа жизни, но в этом случае они совершаются, чтобы утвердиться в определенной социальной среде, а уйдя из нее, сохранить субъективно приемлемую жизнедеятельность.
На наш взгляд, по мотивам обеспечения совершаются и преступления с целью получения средств на приобретение спиртных напитков или наркотических веществ. В этих случаях реализация таких мотивов позволяет удовлетворить известные болезненные влечения.
Как мы видим, мотивами многих имущественных преступлений наряду с корыстью могут быть "утверждение" ("самоутверждение") и "обеспечение" в зависимости от решения личностью жизненно важных для нее задач.
Дезадаптивное существование присуще не только лицам, систематически занимающимся бродяжничеством, но и многократно судимым рецидивистам, выпавшим из сферы нормального общения. Поэтому важно знать мотивы такого поведения, тем более что многие его формы наказываются в уголовном порядке.
Что же мотивирует бродяжничество? Большинство отечественных исследователей полагают, что основным мотивом такого поведения является стремление уклониться от участия в общественно полезном труде. Но такое мнение не представляется обоснованным, поскольку неучастие в труде характерно не только для бродяг. Нужно отметить и то, что немалая часть бродяг, в том числе злостных, работает, правда, частным образом.
Исследования показали, что неблагоприятные условия социализации на первых этапах жизни будущих бродяг предопределили особенности их личности и поведения. Это в детстве неприятие в родительской семье, невключение в ее эмоциональную структуру, отчуждение от нее, причем еще более жестко и грубо, чем других будущих преступников. Это обусловило психологическую невозможность в дальнейшем их адаптации в собственной семье, в трудовых, дружеских и иных социальных группах. Бессознательным мотивом бродяжничества является стремление к тому, чтобы не "закрепляться" в какой-либо малой группе, уйти от нее, не идентифицироваться с ее членами, поскольку индивид еще в детстве не "закреплялся" и не идентифицировался в своей первичной социальной группе - родительской семье, т. е. человек поступает так, как поступали с ним в детстве, воспроизводя в своем "взрослом" поведении то, что зафиксировалось в его психике на уровне бессознательного в результате весьма неблагоприятных условий воспитания в детстве.
Если принять эту нашу точку зрения, становится понятным и стремление бродяг к праздному, паразитическому существованию, желание уклониться от труда и т. д. Дело в том, что, например, участие в труде предполагает, как правило, членство в трудовом коллективе, а выполнение семейных и родственных обязанностей - жизнь в семье, постоянное общение с ее членами. Однако в силу отвергания будущих бродяг в детстве они оказываются неспособными закрепляться в малых группах (семье, коллективах и т. д.). Мы предлагаем называть мотив бродяжничества "уходом", т. е. стремлением выйти из микросреды, освободившись тем самым от основных человеческих обязанностей и ведя существование, которое порождено всей прожитой жизнью, и в первую очередь эмоциональным отверганием родителями в детстве.
К числу основных мотивов преступного поведения принадлежит игровой. Этот тип мотивации достаточно сложен и мало изучен. Между тем доля преступников-"игроков" среди воров, расхитителей, особенно мошенников и некоторых других категорий относительно велика. К ним относятся те, кто совершает преступления не только, а во многих случаях и не столько ради материальной выгоды, сколько главным образом ради игры.
Чтобы выявить игровые мотивы преступного поведения, необходимы определенные подходы и даже специальная психологическая подготовка исследователей и практических работников. Изучение таких мотивов необходимо для объяснения причин совершения сложных преступлений и, следовательно, повышения эффективности их предупреждения.
Например, наличие игровых мотивов позволяет объяснить хищения имущества, совершающиеся в течение длительного времени, когда, казалось бы, преступник похитил уже достаточно много и мог бы удовлетвориться приобретенными материальными благами, однако продолжает участвовать в хищениях. Это обычно вызывает удивление, тем более что постоянно возрастает риск быть разоблаченным да и наказание в этих случаях может быть более суровым. Мы считаем, что некоторые из подобных преступлений стимулируются уже не столько корыстью, сколько потребностью человека в игре, удовлетворяющей жизненно важные эмоциональные ощущения.
Игровые мотивы часто наблюдаются в преступлениях воров-карманников и нередко тех, кто совершает кражи из квартир, складов, магазинов и других помещений. Эти мотивы ярко проявляются в мошенничестве, где можно выделить интеллектуальное противоборство, состязание в ловкости и сообразительности, умение своевременно и адекватно оценивать складывающуюся ситуацию, максимально использовать благоприятные обстоятельства и быстро принимать наиболее правильные решения. Как правило, мошенники не совершают других преступлений, а если и совершают, то почти всегда с элементами игры. Карточные шулера, например, играют как бы в двойную игру - и по правилам, и обманывая, так что получают от всего максимальные эмоциональные переживания.
Вообще распространенность азартных игр среди преступников, в первую очередь корыстных, как раз и объяснима постоянным стремлением к риску.
Изучая (совместно с В.П. Голубевым и Ю.Н. Кудряковым) преступников-"игроков", мы выделили среди них два типа личности и соответственно два типа подобной мотивации: игрового активного и игрового демонстративного.
Для первого из них характерно сочетание способности к длительной активности и импульсивности, что рождает постоянное влечение к острым ощущениям и переживаниям. Они активно ищут возбуждающие ситуации и нуждаются во внешней стимуляции. У них это сочетается с пренебрежением социальными нормами, правилами, обычаями, сверхактивностью, импульсивностью в поступках, безответственностью. Это люди, в значительной степени идущие на поводу своих желаний и влечений, у них часто встречается склонность к злоупотреблению алкоголем, беспечной праздности, легкой жизни. Они чрезвычайно общительны, легко устанавливают контакты и всей душой отдаются игре. Пускаясь на отчаянные авантюры, не испытывают страха перед возможным разоблачением и не думают о последствиях, часто совершая такие действия без видимой необходимости. Они рискуют, "играя" не только с законом, но и с соучастниками, невзирая на угрозы расправы со стороны последних, поскольку основным в их мотивации является удовлетворение потребности в острых ощущениях.
Лица второго типа обладают хорошо развитым механизмом вытеснения эмоций и поэтому сравнительно легко игнорируют трудности и неудачи, с которыми встречаются. Главное для них - произвести сильное впечатление на окружающих. За счет своей артистичности и психологической пластичности они хорошо приспосабливаются к изменениям ситуации, без особого труда меняют принятую роль, что помогает им совершать преступления. В их поведении часто сохраняется игра в нужного, полезного для всех человека, причем обыкновенно они больше говорят, чем делают, что мешает им занять лидирующие позиции в преступных группах, пользоваться там постоянным авторитетом.
Таковы в общих чертах игровые мотивы преступного поведения, позволяющие многое понять в его природе.
Мы проанализировали не все, а только основные мотивы преступлений. Полагаем, что могут быть обнаружены и иные, не названные нами их субъективные стимулы. Некоторые мотивы можно обозначить иначе, и мы отнюдь не уверены, что наши названия отдельных мотивов самые удачные. Но как бы дальше ни развивались исследования проблем мотивации поведения, преступного в том числе, они, насколько нам позволяют судить сегодняшние знания, должны ориентироваться на обнаружение того, ради чего поведение реализуется, в чем его личностный смысл.