Педагог учил есть так, как принято в хорошем обществе: брать рыбу, мясо и хлеб двумя пальцами, держать хлеб в левой, а мясо в правой руке, не таскать лакомств у родителей, а также правильно надевать плащ и завязывать сандалии. За любую провинность педагог мог побить мальчика, поэтому вазописцы изображали его рядом с ребенком обязательно с палкой в руке (палочна-прутовая дисциплина известна веками Руси и России). Не во всякой семье ребенку могли дать педагога. Известен случай, когда бедная женщина, с трудом вносящая плату за обучение сына, жаловалась на то, что он пропускает уроки в школе, убегая играть в азартные игры. На образование сыновей семья выделяла из своих доходов деньги, что шли на оплату учителю, приобретение письменных принадлежностей, музыкальных инструментов и всего необходимого для гимназий. Оплата учителю начальной школы, в которой обучали грамоте и счету, была невелика и доступна почти всем. Первоначально школы были только частными; социальное положение родителей не имело значения, поэтому там могли учиться дети не только граждан, но и всех свободных жителей города. Многие города нанимали учителей на общественные деньги, привилегией получения бесплатного образования пользовались дети граждан и, возможно, тех метеков (жителей округи, не-граждан), которые платили определённые налоги в государственную казну. О государственных школах в Северном Причерноморье известно лишь по одному упоминанию в надписи римского времени из Пантикапея; все прочие данные о школах в этом регионе относятся к числу косвенных.
Начальная школа помещалась не в особом здании, а в комнате дома учителя или в нанятом помещении. В теплое время года учитель собирал детей в каком-нибудь удобном месте на открытом воздухе. В школе занимались одновременно дети разных возрастов; одни только начинали выводить первые буквы, а другие выполняли более сложные упражнения. Учитель сидел на высоком стуле, а дети на низких табуретках. Пока один отвечал урок, другие готовили каждый свое задание. Специальность грамматиста, учителя начальной школы, относилась к числу мало престижных. Считалось, что учить письму и счету может любой грамотный человек; труд его оценивался дешево, а во время каникул и за праздничные дни учитель ничего не получал. Феофраст (Char. 30) писал, что жадный человек вычитает деньги из платы за обучение, когда его дети не ходят в школу из-за нездоровья, а в месяце Антестерии, в котором много празднеств, вообще не посылает детей в школу, чтобы не платить денег.
5. Свидетельства письма
Отправляя сына в школу, родители снабжали его письменными принадлежностями двух видов, поскольку в античности существовало два вида письма: нанесение букв острием на воск, керамику, свинец, камень, дерево и написание их краской или чернилами главным образом на папирусе (рис. 61). От первого способа в Ольвии сохранились надписи на камне, граффити на керамике и письма на свинцовых пластинках. Второй способ использовался на папирусе, который в слоях Ольвии не сохраняется. Однако свидетельством такого рода письма служат дипинти — цифровые и буквенные обозначения, нанесенные краской на амфорах, а также написанные красной и чёрной красками имена на черепках, найденных при раскопках ольвийского суда29.
Для обучения первому виду письма ребенку давали натертые воском таблички и стиль, палочку, заостренную для письма с одной стороны и утолщенную с другой, чтобы стирать написанное на воске. Для второго вида письма требовался папирус, тростниковое перо и чернила. Часть этих предметов могли изготовлять ольвийские мастера: таблички, стили, воск, порошок для чернил. Папирус же был исключительно привозным. Сначала он был очень дорог, а с эллинистического периода стал доступен широким слоям населения. Ребенок из состоятельной семьи мог иметь стиль и таблички из дорогих заморских сортов дерева, бронзы или кости, но большинство этих школьных принадлежностей делалось из обычного дерева.
При раскопках городов неоднократно находили костяные стили, но таблички почти не сохранились. На одной эллинистической терракоте можно увидеть диптих (двойную табличку): развернув его на коленях, человек в плаще что-то пишет на нём. Терракота хорошо иллюстрирует манеру эллинов писать не на столе, как принято теперь, а положив таблички на колени (подобное можно встретить и ныне). Таблички имели прямоугольную форму с приподнятыми краями, до уровня которых наливали расплавленный воск, а затем разглаживали его небольшим металлическим скребком трапециевидной или сердцевидной формы. Такие скребки изредка находят в Северном Причерноморье[7]
Дети сначала учились писать буквы, затем слоги, слова и, наконец, целые предложения. В Берлинском музее есть табличка со тщательно выведенной учителем надписью, которую ученик затем повторил четыре раза: «Будь трудолюбив, мальчик, чтобы не быть высеченным».
Учитель наказывал нерадивых учеников не только по собственной инициативе, но и по просьбе родителей сек их плетью, так что спина становилась «пестрее змеи» (Herod. Mim. III, 60-63, 92). На аттических вазах изображены сцены, когда детей бьют палкой или сандалией, а иногда на теле мальчика нарисован отпечаток сандалии как след побоев.
Ученики иногда в качестве материала для письменных упражнений использовали обломки керамики, сохранившиеся до наших дней. Эти школьные граффити иллюстрируют процесс обучения грамоте в Ольвии от букв к слогам и простым словам, а затем и целым предложениям. Подобный способ обучения, общий для всех греческих начальных школ, описан у Афинея (X, 49).
М. В Скржинская привела пример школьного упражнения на черепке архаического периода из Ольвии. Ребенок ещё не твердо знал порядок букв алфавита и вырезал А В Г Е, пропустив Δ. На другом черепке более позднего времени исправлена ошибка в написании слова "Αβδηρα, где вместо η было написано ε. На свободном пространстве черепка учитель еще дважды прочертил букву, которую ему исправил учитель.
Греки обозначали цифры буквами (как долгое время и на Руси), поэтому твердое знание алфавита было необходимо для любых цифровых записей, не говоря уже о знаниях в области математики. Элементарные арифметические расчеты имеются на причерноморской керамике. Чаще всего записывались цены и долги. Наиболее яркий пример — граффито III в., начертанное ольвийским торговцем на черепке чернолакового сосуда. Он записал, что у него было вино стоимостью в 102 статера, по 14 статеров за амфору; он отпустил (вероятно, в долг) Эвксену пряного вина на статер, Диотиму — на 5 статеров, Кимону — на обол. Однако чаще встречаются цифровые записи для памяти, понятные только самому писавшему: это либо просто цифра, либо цифра с указанием имени человека, которому следует отдать долг или, наоборот, получить его.
Обилие хозяйственных записей, только на бересте, являет средневековый Новгород.
Целый школьный урок читается на горле амфоры III в., найденной на Березани. Сначала школьник вырезал свое имя Фок и повторил первую букву имени. Потом сделал упражнение на слог «как», повторив его несколько раз и отделяя один слог от другого точками. Здесь запечатлен известный по описаниям античных авторов прием обучения грамоте по слогам. Затем школьник вырезал слово τύποι (письмена), а ниже выполнил упражнения, в которые входили слова из двух или трёх букв: ϋς (кабан), ώς (как), μύς (мышь). Некоторые слова написаны в именительном и в родительном падежах. Упражнение кончается более длинным словом έπικουρίη, в котором сделаны две ошибки. Сходные упражнения, обнаружены среди граффити других греческих полисов, и это подтверждает сходство приемов обучения грамоте во всем греческом мире.
6. Чтение, риторика
Приступая к чтению связных текстов и написанию более или менее длинных фраз, учитель обычно брал произведения Гомера или поэмы Троянского цикла (христианские школы — затем христианские тексты). Граффити V в. подтверждают, что жители Северного Причерноморья со школьных лет запоминали многие стихи из эпических поэм. Вот процарапан, вероятно, школьником стих из «Одиссеи»: «От Илиона унеся меня, ветер к киконам пригнал». Другая надпись на черепке воспроизводит начало одной из поэм Троянского цикла «Малая Илиада»:
Я, Илион, пою с Дарданией, конями прекрасной, Ради которой страдали данайцы, слуги Арея.
Ольвийские и приазовские школьники учили те же стихи, что и во многих городах Эллады. Знание стихов знаменитых поэтов побуждало некоторых причерноморцев к собственному стихосложению. Об этом свидетельствуют стихотворные граффити на сосудах. Вот, например, ольвийская эпитафия IV в., написанная элегическим дистихом: «О, Эпикрат, Исократа дитя. Над могилою стела — Памятник это, хотя рано в могилу тебе»[8]
Дион Хрисостом, посетивший Ольвию в конце I в. н. э., отметил особую любовь ольвиополитов к Гомеру и стремление местных образованных людей писать в гомеровском стиле (Or. XXXVI, 10).
Даже по кратким надписям можно судить, что некоторые жители Приазовья и иных поселений Причерноморья имели не только начальное, но и хорошее среднее и даже высшее образование. В частности, декреты и посвящения составлены правильным литературным языком с некоторыми цветистыми выражениями, свойственными ораторским упражнениям, которые выполнялись в средней и высшей школах под руководством риторов[9]
О существовании городских ораторов служат сведения надписей о постоянной деятельности народного собрания (средневекового вече). Чтобы завоевать внимание и убедить пришедших на вече в своей правоте, требовалось хорошо составить и произнести речь. Риторы обучали юношей ораторскому искусству, которое способствовало не только политической карьере, но оказывалось необходимым в суде.
Юноши из богатых семей Северного Причерноморья, собираясь сделать политическую карьеру, иногда отправлялись получать высшее образование в Греции. Дионисий Галикарнасский сообщает, что боспорянин Сопеид был учеником прославленного афинского оратора Исократа (Dion Hal. De Isocr. 18). Уехали в Элладу получить образование и завоевали там известность философы эллинистического периода Бион Борисфенит и Посидоний Ольвиополит (Diog. Laert. IV, 46-58; Suda. Р. 877).