В связи с внесенными изменениями возникли некоторые проблемы, связанные с пробелами и коллизиями в действующем законодательстве. Появились спорные ситуации в исполнении участниками уголовного судопроизводства своих полномочий.
Например, только руководитель следственного органа вправе давать согласие на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнем аресте. Исключительно ему принадлежат полномочия давать согласие на возбуждение перед судом ходатайств о проведении следственных и иных процессуальных действий, для производства которых необходимо судебное решение. Если руководитель следственного органа отказывает в даче такого рода согласия, это означает, что он не убежден в правильности, необходимости их применения (производства) и не может ходатайствовать перед судом о даче разрешения на их производство.
Следователь вправе обжаловать решения руководителя следственного органа, в порядке, указанном в ч. 4 ст. 124 УПК, но в перечне полномочий прокурора или руководителя следственного органа не предусмотрено право этих должностных лиц рассматривать такого рода жалобы.
Достаточно трудно согласуется с сутью принятых изменений и сохранившееся в нормах ч. 4 ст. 146 УПК РФ полномочие прокурора отменить постановление (в том числе следственных органов) о возбуждении уголовного дела. Во-первых, названное полномочие прокурора противоречит п. 2 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, согласно которому правом отменять незаконные или необоснованные постановления следователя обладает исключительно руководитель следственного органа. Во-вторых, неясно в силу каких неведомых обстоятельств отменить незаконное или необоснованное постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела прокурор не вправе и должен ходатайствовать перед этим перед руководителем соответствующего следственного органа (ч. 6 ст. 148 УПК), а отменить его же постановление о возбуждении уголовного дела, безусловно, вправе. На мой взгляд, законодатель в очередной раз ошибся в системности нормативного регулирования, по сути, идентичных общественных отношений. Тем не менее, в теории уголовно-процессуальной науки уже усиленно обосновывается тезис о том, что именно в данном подходе и заключается истинная воля законодателя, правильно определившегося в этом принципиальном вопросе[9].
В результате реформ действительно многие контрольные функции, ранее принадлежавшие прокурору, перешли руководителю следственного органа. Однако не надо забывать, что оба эти участника процесса относятся к стороне обвинения и более того - объединены ведомственным интересом[10]. Так что в целом, я считаю, что созданная правовая конструкция, при которой следователь и руководитель следственного органа образуют могучую двойку, чревата угрозой нарастания дисбаланса и так неравных сил сторон обвинения и защиты.
В правоприменительной практике органов внутренних дел возникают проблемные ситуации с толкованием и применением норм УПК РФ, регламентирующих процессуальную деятельность органов дознания. Причина тому — противоречивость ряда норм УПК и пробелы в регламентации отдельных сторон процессуальной деятельности органов дознания. После вступления в силу в 2007 г. Федеральных законов от 05.06.07 № 87-ФЗ, от 06.06.07 № 90-ФЗ, в УПК РФ были внесены существенные изменения, в том числе статья 401 «Начальник подразделения дознания», в которой перечислены его права и полномочия по осуществлению дознания и процессуальному контролю в отношении находящихся в его подчинении дознавателей.
Данный субъект наделен обширными властными полномочиями по отношению к подчиненным дознавателям, его указания по уголовному делу являются обязательными для них. Это, безусловно, положительный момент. Ранее начальник подразделения дознания никакого статуса в уголовном процессе не имел, вся его деятельность регулировалась ведомственными актами[11].
В отличие от статуса дознавателя, положение которого стало более определённым, положение начальника подразделения дознания и некоторые его полномочия нуждаются в уточнении.
По мнению А.С. Александрова и И.В. Круглова[12], начальник подразделения дознания в процессуальном плане независим от начальника органа дознания. Его следует отнести к участникам процесса со стороны обвинения и считать субъектом уголовного преследования, хотя он прямо и не указан в п. 47 ст. 5 УПК РФ. Однако, поскольку он в силу ч. 2 ст. 401 УПК РФ уполномочен осуществлять дознание, возбуждать уголовное дело, а также осуществлять иные процессуальные действия, свойственные дознавателю, то его следует считать, с одной стороны, органом предварительного расследования, а с другой — участником процесса со стороны обвинения.
Начальник подразделения дознания, так же как начальник органа дознания и дознаватель, вправе согласно ч. 2 ст. 401 УПК возбудить уголовное дело, хотя в ч. 1 ст. 144 УПК РФ он не указан в числе должностных лиц, уполномоченных принимать данное процессуальное решение (что следует считать браком в законодательной технике).
Мнение относительно процессуальной независимости начальника подразделения дознания от начальника органа дознания представляется также спорным, так как начальник органа дознания вправе давать указание о проведении проверки по сообщению о преступлении и принятии по результатам его рассмотрения решения в порядке ст. 145 УПК начальнику подразделения дознания, а он в свою очередь, поручает указанные действия дознавателю. Кроме того, только начальник органа дознания может продлить по ходатайству дознавателя срок проверки сообщения о преступлении до 10 суток в соответствии с ч. 3 ст. 144 УПК РФ, а также утвердить обвинительный акт (ч . 4 ст. 225 УПК).
Однако, как и прежде, не определен статус начальника органа дознания, хотя на его усмотрение и разрешение отдается ряд важных вопросов. Например, в той же ст. 401 УПК РФ закрепляется право обжалования дознавателем указаний начальника подразделения дознания, данных им по уголовному делу, начальнику органа дознания. А уголовно-процессуальный закон указывает лишь, что начальник органа дознания — должностное лицо органа дознания, в том числе заместитель начальника органа дознания, уполномоченное давать поручения о производстве дознания и неотложных следственных действий, осуществлять иные полномочия предусмотренные УПК РФ (п. 17 ст. 5 УПК РФ). Но и это определение нельзя назвать безукоризненным, так как, например, такие поручения может давать и начальник подразделения дознания (п. 1 ч. 1 ст. 401 УПК РФ).
Такое положение дел неприемлемо для такой сферы общественных отношений, как правоприменительная деятельность, и в частности уголовного судопроизводства, где затрагиваются правовой статус личности, ее права и свободы[13]. Учитывая это, законодателю необходимо установить статус начальника органа дознания в сфере уголовного судопроизводства. На мой взгляд, целесообразно дополнить УПК РФ статьей «Начальник органа дознания». Это позволит внести определенность в субъектный состав уголовного процесса, исключить споры о компетенции, обеспечить соблюдение законности в данной сфере.
Первый заместитель руководителя следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Астраханской области Бессонов А.А.[14] считает, что УПК РФ необходимо дополнить ст. 40 «Начальник органа дознания», которую изложить следующим образом:
«Начальник органа дознания уполномочен:
1) возлагать на лицо органа дознания полномочия по осуществлению предварительного расследования в форме дознания;
2) давать начальнику подразделения дознания и дознавателю поручение о производстве дознания, а также подчиненным подразделениям органа дознания поручение о производстве неотложных следственных действий;
3) отменять незаконные или необоснованные постановления и указания начальника подразделения дознания;
4) осуществлять иные полномочия, предусмотренные настоящим Кодексом».
В свою очередь, целесообразно в ч. 4 ст. 41 и п. 1 ч. 3 ст. 41 УПК РФ заменить слова «начальник органа дознания» на «начальник подразделения дознания». Кроме того, п. 47 ст. 5 УПК РФ дополнить указанием на начальника органа дознания и начальника подразделения дознания.
Нередко по результатам дознания дела прекращаются либо по уголовному делу принимаются решения о прекращении уголовного преследования в отношении отдельных лиц. Организация работы и осуществление процессуального ведомственного контроля над процессуальной деятельностью дознавателя возложены на начальника подразделения дознания. Между тем, в перечне полномочий указанного должностного лица в части отмены необоснованных и незаконных постановлений дознавателя содержится указание лишь на возможность отмены необоснованных постановлений дознавателя о приостановлении производства дознания по уголовному делу и внесения прокурору ходатайства об отмене незаконных и необоснованных постановлений дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела, а возможность реагирования на незаконные и необоснованные постановления дознавателя о прекращении дознания либо уголовного преследования оставлены без внимания. В связи с этим представляется необходимым п. 4 ч. 1 ст. 401 УПК РФ изменить, изложив его в следующей редакции: «вносить прокурору ходатайство об отмене иных незаконных или необоснованных постановлений дознавателя».