Успехи объединенных сил Австрии и Польши в Европе в борьбе с османами заметно ослабили Турцию. У православных народов окрепли надежды на Россию, на близкое с ее помощью освобождение. Возросла активность православных балканских и иных иерархов церкви в переговорах с московской патриархией и государственными властями. От России ждали действий, и «с 1694 г. вопрос об азовском походе был решен»[16].
Сам же поход был как бы двойным. Огромная 120-тысячная поместная конница под командованием Б. П. Шереметьева и Запорожское войско устремились в низовья Днепра. В то же время другая армия численностью всего в 31 тысячу человек под руководством не одного, а трех генералов ( Ф. Лефорта, Ф. А. Головина, П. Гордона ) направилась к Азову. Войско П. Гордона было передовым и пешим строем достигло окрестностей Азова к 29 июня 1694 г. остальное войско, в том числе и бомбардирская рота во главе с Петром Алексеевым, отправилась водным путем. Все боеприпасы, снаряжения и продовольствие заранее были отправлены на судах. Иначе говоря, ситуация на сей раз весьма выгодно отличалась от голицынских попыток движения через страшную из-за безводья и жары степь.
Начался многодневный артиллерийский обстрел азовской крепости и одновременно земляные работы по подготовке штурма. Серьезнейшим препятствием стали построенные турками на обоих берегах Дона две каменные каланчи. Протянутые между ними три огромные цепи перегородили проход для судов по реке, и осаждающие лишились бесперебойного снабжения боеприпасами и продовольствием. 14-15 июля обе башни были заняты казаками. 6 августа произошел первый штурм крепости. «Но плохая подготовка и разобщенность действий Головина, Лефорта и Гордона привели к провалу штурма»[17].
У Петра было хорошее настроение ему казалось, что опыта кожуховских «походов» и «штурмов» Пресбурга будет вполне достаточно, чтобы взять Азов – небольшую устаревшую крепость. Петр жестоко ошибся – ни у него, ни у его генералов не хватило умения и опыта, чтобы овладеть в 1695 г. Азовом. Более того, смелые вылазки турок наносили чувствительный ущерб осаждавшим, гарнизон крепости мужественно отбил штурм превосходящих сил царского войска. 20 октября, к своему стыду и позору, осаду Азова русским пришлось снять, чтобы поспешно отступать домой – надвигалась трудная зима.
По словам С. М. Соловьева, именно с неудачи первого азовского похода и «начинается царствование Петра Великого»[18]. Провал похода удесятерил энергию, и напор молодого царя. Здесь Петр впервые проявил те качества, которые впоследствии сделали его великим государственным деятелем и полководцем. Неудачи только подстегивали его, придавали ему силы. Он имел мужество взять на себя ответственность за поражение, умел трезво оценить собственные промахи, обдумать все обстоятельства, пришедшие к обидному срыву, и сделать нужные исправления.
Петр понял, что взятие Азова нужны профессиональные военные инженеры, которых он срочно нанял в Европе. Одновременно он осознал, что без флота, который может отрезать азов от моря и воспрепятствовать подвозу в крепость всего необходимого, воевать нельзя.
Вернувшись из похода, в ноябре 1695 г. Петр принял историческое решение: он повелел строить военно-морской флот. За короткое время тысячи крестьян были согнаны в воронежские рощи, они начали рубить лес, сплавлять его по рекам в Воронеж, где на спешно возведенных верфях голландские, английские и иные корабельные мастера начали строить галеры и другие корабли.
Энергия и воля царя, послушание его подданных принесли поразительные результаты: 2 апреля 1696 г. со стапеля воронежской верфи сошла первая галера, а меньше чем через два месяца Азовское море впервые увидело русский флаг-флот из 22 галер, в окружении мелких судов, вышел в открытое море. «И не так уже важно, что умения управлять флотом не было, что корабли были построены наспех, из сырого леса, со многими недоделками»[19]. Главное было то, что мечта Петра о настоящем флоте начала сбываться. Взять азов, обложенный с суши и с моря, было уже значительно легче. В июне 1696 г. это и произошло.
Под Азовом появилась еще одна важная черта Петра – будущего реформатора. Он не ограничился восстановлением разрушенного Азова, а решил основать на мысу Таган-рог гавань и город Таганрог. По идее и первоначальному плану, который быстро начал осуществляться, на берегу Азовского моря начали строить город, так не похожий на традиционные русские города.
Одновременно развернули обширную кораблестроительную программу. Деньги на постройку кораблей в Воронеже было решено собирать со всех групп русского общества – с бояр, купцов, дворян, горожан и крестьян. Россия делом заявила свои притензии на выход к Черному морю.
Азовский поход был важен для Петра и по другой причине. Здесь «Петр впервые почувствовал весь груз огромной ответственности за Россию, династию, армию, людей»[20]. И этот груз отныне лег на его плечи. Не случайно именно с Азовских походов царь начинает отсчет своей «службы» Отечеству, России. Именно идея служения стала теперь главным стержнем жизни Петра Великого. Представление о том, что он не просто сидит на престоле, а несет свою тяжелую службу во имя России наполняла всю его жизнь высшим смыслом, особым значением. «Затянувшиеся для молодого царя игры и потехи кончались – он стал взрослым»[21].
§ 3. Заграничное путешествие
Такого Россия еще не знала – не один царь не покидал своего государства. Петр отправился за границу в свите Великого посольства инкогнито, под именем Петра Михайлова.
Великое посольство можно было бы назвать великим дипломатическим обозом, караваном. Такие обозы с древних времен русские цари посылали в Западную Европу. До XVIII в. Россия не имела в столицах других стран постоянные дипломатические представительства. Поэтому время от времени из Москвы направлялась большая миссия во главе с каким-нибудь знатным боярином. Объезжая одну за другой несколько стран, посольство наносило визиты королям и князьям, вело переговоры с министрами. Такую миссию и было решено снарядить за границу весной 1697 года.
Великое посольство возглавляли три полномочных посла: генерал адмирал Франц Лефорт, руководитель главного дипломатического ведомства – Посольского приказа Федор Головин и думный дьяк Прокофий Возницын. Предполагалось побывать в Австрии, Пруссии, Венеции и у папы в Риме. Программа Великого посольства была обширна: переговоры, приемы, беседы. Добиться поддержки и помощи у европейских держав в войне с турками.
«Среди многочисленной свиты послов, состоявшей из дворян, слуг, волонтеров, которые ехали учиться кораблестроению, и «укрылся» русский царь»[22]. Почему так он сделал, точно сказать невозможно. Может быть, Петр хотел избежать длительных и утомительных приемов и церемоний, которые он и дома терпел с трудом. Кроме того – и это главное – он хотел получить свободу для занятий, которые явно не соответствовали обязанностям коронованной особы, которая путешествует за границей.
Первым иностранным городом для Петра стала Рига – столица шведской Лифляндии. Шведы оказали посольству торжественный прием, но сделали вид, что не заметили среди дворян посольства русского царя. «Генерал – губернатор Дальберг даже запретил высокому русскому человеку рассматривать и замерять крепостные сооружения Риги»[23]. Впоследствии это обстоятельство стало одним из формальных поводов для начала Северной войны. Зато высшие сановники и коронованные особы других государств, через которые ехал из Риги раздосадованный Петр – Курляндия, Бранденбург,- такой ошибки не допустили и, публично приняв послов, отдельно, секретно и с большим почетом принимали Петра, удивляясь этому необычному человеку.
Другие люди, видевшие Петра в тот первый его заграничный визит, замечали особую выразительность и красоту его лица, высокий рост, непринужденность и оптимизм, глубокий природный ум, любовь к труду и … «чудовищную неотесанность, отсутствие приличных манер за столом и в обращении с людьми»[24].
Царь нигде долго не останавливался, его влекло не столько любопытство, сколько желание учиться и, прежде всего, корабельному делу. В августе, опередив Великое посольство, он прибыл в Голландию и поселился в маленьком городке Саардаме. Здесь он сразу же устроился на верфь плотником. Кроме того, он осматривал голландские заводы, верфи, мастерские, разговаривал с известными людьми, учеными, изобретателями.
Голландия недаром влекла Петра. Столько он слышал об этой великой, хотя и не большой по размерам, стране! Несметные сокровища ее купцов, сотни кораблей, которые бороздили океаны всего мира, банки, верфи, заводы, благоустроенные города, отличные порты, мастерские, музеи – все это богатство было плодом упорного труда, мастерства и гения голландцев. Они сами, своими руками построили свою страну, отвоевав у моря землю, которую защитили высокими плотинами, за которыми – ниже поверхности моря! – цвела прекрасная Голландия с ее живописными фермами, знаменитыми мельницами, тюльпанами, уютными городами, где аккуратные хозяйки мыли мылом тротуар перед домом. Не раз инее два этот маленький народ мужественно отстаивал независимость своей любимой родины от натиска неприятеля, мечтавшего поживиться за счет труда голландцев.
Пребывание в Саардаме было недолгим – толпы любопытствующих съезжались отовсюду, чтобы посмотреть на невероятную диковинку – «русского царя, который машет топором на верфи и запросто ходит по улицам городка или плавает на своей шлюпке»[25]. Жить и работать в таких условиях было невозможно. Вскоре Петр перебрался в Амстердам и вместе с Меньшиковым, Кикиным и другими волонтерами стал работать на верфи Ост-Индской компании над сооружением корабля «Петр и Павел».