Крепостническая политика Бориса Годунова еще более ухудшила положение народных масс, среди которых нарастало недовольство и начались волнения. К тому же в 1601 – 1603 годах Россию постигло бедствие – неурожай. Начался страшный голод. Тысячи людей умирали, а бояре, помещики и монастыри припрятывали хлеб, ожидая повышение цен.[5]
2. «Смутное время» и Калуга.
Конец шестнадцатого и первая четверть семнадцатого веков получили название «Смутное временя».[6]
Голод резко усилил классовое противоречие в стране. В разных местах вспыхивали стихийные восстания, в том числе и в Калужском крае. Крестьяне громили усадьбы бояр и помещиков. В 1603 году повстанцы убили в Малоярославце брата царя – Семена Годунова, одна из вотчин которого находилась недалеко от города в селе Белкине.
2.1 Осенью 1604 года отряд Лжедмитрия I, сформированный в Польше, вступили в пределы Русского государства и начали поход на Москву. Наивная вера народа в «законного» царя, голод и разруха в последние годы царствования Годунова позволили самозванцу привлечь на свою сторону широкие слои населения. Во время похода Лжедмитрия I на Москву на сторону самозванца перешли Калуга и многие города Калужского края, но Лжедмитрий Iне долго продержался в Москве: он был убит во время народного восстания в мае 1606 года.
2.2 На Русский престол бояре посадили Василия Шуйского, однако положение народных масс от этого не улучшилось. Открытая крепостническая политика Шуйского вызвала волну крестьянского движения. Естественно, что волнения охватили и Калужский край. Калужане радушно встретили в 1606 году предводителя крестьянского восстания И.И. Болотникова. С ним пришло и село в Калуге всяких людей огненного боя более 10 000 человек. Жители обещали содержать его в течении года. Болотников еще укрепил Калугу, обнес ее тыном и двойным рвом. Осаждать Болотникова в Калуге пришел князь Ив.Ив. Шуйский с двумя отборными армиями. Он несколько раз ходил на приступ, но поделать ничего не мог. Шуйского сменили другие воеводы, которые пытались поджечь Калужский острог, с этой целью они рубили лес и делали деревянную гору, которую они хотели класть так, чтобы она становилась все ближе и ближе к острогу; затем, воспользовавшись погодой, когда ветер дул на Калугу, они рассчитывали зажечь весь деревянный материал и таким образом спалить и острог. Но Болотников предупредил воевод; он сделал вылазку и сам сжег деревянную гору.[7]
Неудачная осада начатая 30 декабря 1606 года, тянулась всю зиму, не смотря на то, что среди осажденных был «голод великий», и они ели лошадей. Не помог делу и немец Фидлер, который взялся было извести Болотникова ядом за 1000 рублей. Пробравшись в острог, Фидлер сообщил ему о своем уговоре и остался у Болотникова. Осада была снята 2-го мая 1607 года, когда князь Телятевский ( сообщник Болотникова) разбил отряд, посланный против него осаждающими Калугу воеводами, а Болотников снова взорвал всю груду дров дровяного вала, который двигали против него воеводы. Эта неудача царских воевод, по словам Степенной книги увеличила силу мятежников 15-ю тысячами перебежчиков, так что Болотников теперь свободно мог пройти к Туле. Уходя, он освободил колодников и оставил калужанам атамана Скотницкого, который так же удачно отражал войска Шуйского, пытавшегося овладеть Калугой. Крестьянские волнения в Калужском крае продолжались до 1608 года. События эти нашли свое отражение в летописях. («Полное собрание Русских летописей» ст.135, 142, 143).
2.3 Вновь на Калугу и Калужский край надвинулись очередные невзгоды. Царь – самозванец Лжедмитрий II, ставленник польских феодалов, во главе польско-литовских отрядов в сентябре 1607 года вторгся в верховье Оки. Лжедмитрий II также находился в хороших отношениях с калужанами, когда тушинский вор еще продвигался к Москве, Калуга признала его царем и дала ему присягу. И впредь она служила этому авантюристу верой и правдой, так что в глазах тушенцев она считалась самым надежным местом, куда они отправляли для бережения своих жен и детей. А так как Калуга была в прямом общении с казацким югом и обладала сильной крепостью, являясь, таким образом, очень выгодным стратегическим пунктом для вора, то естественно, что Лжедмитрий II решил засесть в Калуге, когда дела его под Москвой стали совсем плохи.
Калужане, совсем ошалевшие к тому времени от обилия «истинных» наследников престола, в очередной раз поверили самозванцу.
По словам Буссова, Тушинский вор бежал из своего лагеря в Тушине, переодевшись в крестьянское платье на навозных санях в ночь 29 декабря 1609 года, вместе с шутом Кошелевым. 1 января он уже добрался до Калуги. Он остановился в пригородном Лаврентьевском монастыре и отправил в Калугу монахов с таким извещением: «поганый король неоднократно требовал от меня страны Северской, называя оную вместе со Смоленском своей собственностью, но как я не хотел исполнить его требования, опасаясь чтобы не укоренилась там вера поганая, то Сигизмунд замыслил погубить меня и уже успел, как я известился, склонить на свою сторону полководца своего Рожинского и всех поляков, в стане моем находящихся. – К вам, калужане, я обращаю слово: отвечайте, хотите ли быть мне верны?
Если вы согласны служить мне, я приеду к вам и надеюсь с помощью св. Николая, при усердии многих городов мне присягнувших, отмстить не только Шуйскому, но и коварным полякам. В случае же крайности, готов умереть с вами за веру православную: не дадим только торжествовать ереси; не уступим королю ни двора, ни кола, а тем менее города или княжества!».[8]
Эта речь очень полюбилась мятежным калужанам. Они явились в монастырь к самозванцу с хлебом-солью, проводили его в город, дали ему дом Скотницкого и снабдили его всем нужным: одеждами, конями, винами, съестными припасами. Лжедмитрий окружил себя царскою пышностью, учредил для себя новый двор, и современники называли его калужским вором и цариком.[9]
Когда местоприбывание вора сделалось известным, к нему потянул из Тушина разный сброд с атаманом Митькой Беззубцевым во главе, а потом кн. Шаховской, так что самозванец снова был в состоянии предпринимать разные военные действия. Во все места, где только были его приверженцы, Лжедмитрий разослал повеления истреблять поляков при всяком удобном случае. Воззвание его не осталось пустым звуком, но пострадали только не поляки, а несколько сот немецких купцов, везших разные дорогие колониальные товары, которые все были пограблены и привезены в Калугу.
В середине января прискакала переодетая в мужской костюм Марина. «Приезд «царицы» произвел радость неизъяснимую»…
Приехала к нему, переодевшись подроском Марина Мнишек, жена убитого Лжедмитрия I, и тут же «признала» в «Тушинском воре» своего якобы убиенного мужа. Жил Лжедмитрий в доме городского воеводы, ныне не сохранившемся, на территории кремля, основными его занятиями были развлечения и охота.[10]
Вор продержался в Калуге около года и закончил свою бурную карьеру бесславной смертью 11 декабря 1610 г. Современники об этом событии рассказывают так. В числе сторонников Лжедмитрия был Касимовский хан, который после бегства вора из Тушина поехал под Смоленск, а сын его, очень дружный с самозванцем, бежал к нему в Калугу. Стосковавшийся отец, которому у короля очень понравилось, приехал в Калугу повидаться с сыном и, кстати, увезти его с собою. Но сын передал вору интимный разговор с отцом, и Лжедмитрий с двумя приятелями собственноручно тайно убил старика, а тело бросил в воду. Татарам же, которых при воре было не мало, объявил, что старик Урмамет хотел его убить и куда-то бежал и скрылся. Но друг убитого, крещеный татарин князь Петр Урусов (Ерусланов Бэра), догадался в чем дело, и упрекнул самозванца в глаза этим убийством. (Бер Буссов рассказывает и несколько иначе). Урусова за это посадили в тюрьму, но так как он был человек нужный, то через некоторое время его выпустили. А 11 декабря он убил самозванца.[11]
В этот день Лжедмитрий «выезжал гулять на поле на речке на Яченке (на охоту), и с ним ездили гулять русские люди да Юртовские татарове». «Как скоро Лжедмитрий отъехал от города около ¼ в. кн. Петр, поравнявшись с ним, прострелил его насквозь; потом отрубил ему голову, промолвив при этом: «Я научу тебя топить ханов и сажать в темницу князей, которые служили тебе верно, негодный обманщик!» (Бэр).[12]Затем он, перебив спутников самозванца, подался в сторону Крыма. Шут же Кошелев и два боярина, не желая быть свидетелями сего печального зрелища, ударили по лошадям и не оглядываясь прискакали в Калугу. По другому источнику прискакали и татары, и все «учали говорить всем людям вслух: вор де побежал, а иные говорили, что вора убил юртовский татарин. И на то смотря, зазвонили в сплошные колокола (набат); а дворяне и дети боярскиеи посадские и всякие люди, не поняв тому веры, ездили того воровского дела смотреть; а они, Черныш и Ян, ездили с ними же, и того вора виделиони за речкою, за Яченкою, на горе у креста лежит убит, гололва отсечена прочь, да на правой руке сечен саблей». (А. Арх. К.т.II, № 317).[13] Калужане взяли сии бренные останки и привезли их в крепость, здесь из обмыли и, приставив голову к трупу, положили на столе на показ всему народу. Рассказывают, что Марина пришла в большое отчаяние при вести о гибели второго супруга и с факелом в руках, кое-как одетая, металась по острогу с воплями, призывая ко мщению. Смерть самозванца вызвала татарский погром. Уже казаки, убедившись в насильственной смерти вора, ринулись в слободу, где стояли «юртовские татарове» (находились за Березуйским оврагом), предав их огню и мечу, не успевшие заблаговременно уйти с другими, и убили многих лучших мурз, а дворы их разграбили. Вопли же Марины обострили злобу.
Бэр рассказывает, что «несчастных татар гоняли из улицы в улицу, хуже, чем зайцев в поле, дубинами и саблями, пока их всех перебили» (до 200 человек).[14]