Самого Патриарха Иерусалимского разоблачают, и он остается в одном подряснике; его всего с ног до головы осматривают и ощупывают, нет ли при нем чего-нибудь воспламеняющегося. Только после этого снимают печать со входа в Гроб Господень и патриарха впускают в него для получения Благодатного Огня.
В самой пещере темно, и Патриарх один в тишине молится Спасителю, иногда минут десять, а иногда и более. И вдруг в темноте на ложе Живоносного Гроба рассыпаются голубые бисеринки; умножаясь, они превращаются в огонь, от которого загораются приготовленные вата, лента и лампада. Патриарх немедленно зажигает два своих пучка свечей и, выйдя в придел Ангела, ает армянскому патриарху зажечь свои свечи, после чего оба патриарха подают в овальные окошечки «Благодатный Огонь» богомольцам.
При появлении Небесного Огня, как взрыв грома, раздается шум и гул радости и восторга во всем храме Воскресения Христова. Торжественны бывают и предпасхальные службы в Иерусалиме, но ни одна из них не привлекает столько внимания, как эта церемония. Врач А.В. Елисеев, пилигрим из России, писал впоследствии: «Быть в Иерусалиме на Пасхе и не быть при раздаче священного огня – это, значит, не видеть ничего. Даже в Пасхальную утреню храм Воскресения не бывает так переполнен народом, как в день нисхождения священного огня. Не только православные, но и христиане других исповеданий (армяне, католики, копты), даже мусульмане, стекаются сотнями, чтобы присутствовать на этом единственном в мире зрелище».
Все присутствующие обычно держат в руках пучки свечей, не менее 33 штук, по числу лет земной жизни Иисуса Христа. Но, по свидетельству очевидцев, у русских всегда были громадные пучки свечей, иногда даже до 100 и более. Каждый хотел подарить своим друзьям на родине свечку от Гроба Господня, обожженную Благодатью.
Огонь, полученный в Великую субботу на Гробе Господнем, поддерживается в Кувуклии целый год и тушится только накануне следующей Великой субботы.
Выше уже говорилось, что никто не может быть с Патриархом Иерусалимским внутри пещеры Гроба Господня, кроме епископа армянского, но и тот допускается лишь в придел Ангела. Несколько веков назад армянам удалось однажды оспорить у православных право получать Священный Огонь. Вот как об этом рассказывает инок Парфений.
«Когда-то богатые армяне вздумали оттеснить греков от Гроба Господня и даже вовсе из Храма Воскресения. Они собрали много денег и подкупили иерусалимское начальство (турок), уверяя их, что Свет сходит не ради греков, а ради всех христиан. И если мы, армяне, будем там на Пасху, то тоже получим его.
Турки тогда и утвердили, чтобы армяне могли получить Священный свет. Армяне сильно обрадовались и писали по всем землям к своим единоверцам, чтобы те шли на поклонение в иерусалимский Храм.
Наступила Великая суббота, и армян пришло великое множество, а бедных греков турецкое воинство выгнало вон, и они исполнились великой горести и скорби. Во время тяжелого турецкого ига единственным утешением им был Гроб Спасителя, а теперь и от него их отлучили. Даже Святые врата закрыли.
Армяне внутри Храма радуются и веселятся, а православные греки горько рыдают. Они находились против Святых врат на площади, а кругом стояло турецкое воинство и караулило, чтобы не было бунта. И патриарх, и православные греки все стояли со свечами, так как надеялись хоть через окно от армян получить Благодатный огонь. Но Господь захотел устроить другое: показать истинную веру своим огненным перстом и утешить смиренных греков.
Уже пришло время, когда исходит Благодать, но огня нет: армяне испугались, начали плакать и просить Бога, чтобы Он послал им Благодать, но Господь не услышал их. Уже полчаса прошло и более, а Священного света все нет.
День был чистый и светлый, греческий патриарх сидел в правой стороне. Вдруг ударил гром и на левой стороне мраморной колонны что-то треснуло, из трещины вышел огонь пламенем. Патриарх встал и зажег свои свечи, а от него зажгли свечи и все православные христиане. И тогда все обрадовались и возвеселились, а православные арабы начали от радости прыгать и кричать: «Ты один еси Бог наш Иисус Христос, едина наша истинная вера – православных христиан!». Они начали бегать по всему Иерусалиму и подняли в городе шум и крик.
Стоявшие на страже воины-турки, увидев такое чудо, весьма удивились и даже ужаснулись. Один из них, по имени Омир, тотчас уверовал в Иисуса Христа и закричал: «Един истинный Бог – Иисус Христос!». Он стоял на страже у Авраамова монастыря, на высоте более 15 аршин, и прыгнул оттуда вниз к христианам. Но ноги его ступили на твердый мрамор, как на мягкий воск. До сих пор видны два следа его, хотя неправославные и стараются их загладить. Спрыгнув, воин Омир взял свое оружие, железом воткнул в камень, как в воск, а сам непрестанно прославлял Христа. За это турки отсекли ему голову, а тело его сожгли. Кости же Омира греки собрали, положили в раку и поставили их в женском монастыре великой Панагии, где они до сих пор источают благоухание.
Армяне внутри у Гроба Господня ничего не получили и были этим сильно посрамлены. Турецкий паша в Иерусалиме и другие начальники сильно на них за это вознегодовали и хотели даже всех их изрубить. Но, убоявшись султана, только тяжело их наказали».
С тех пор православных больше не оттесняли от Живоносного Гроба, а колонна та и до сего дня стоит треснутая и почерневшая.
Серебряный клад из Милденхолла
В начале Второй мировой войны два фермера (по другой версии – один) пахали поле близ Милденхолла в английском графстве Суффолк. Вспахивая землю на десять сантиметров глубже обычного, они вдруг наткнулись на клад римской серебряной посуды, состоявший из 34 предметов.
По всей вероятности, клад был зарыт в конце IV или начале V веков, когда римское господство на Британией клонилось к закату, а на остров все чаще стали нападать морские разбойники – ирландцы и саксы. Все предметы Милденхоллского клада бесценны, но шедевром его считается большое круглое серебряное блюдо, вес которого составляет 8,256 килограмма. Скорее всего оно было изготовлено в Риме, где искусный ювелир отлил его в технике «потерянного воска». Затем он осторожно выбил молотком и тщательно прочеканил многочисленные рельефные фигуры, а тончайшие детали их исполнил безупречным гравированным рисунком.
В центре композиции на блюде, диаметр которого составляет около 61 сантиметра, расположен медальон с головой морского божества – Нептуна (или Океана). Его вдохновенное лицо со сверкающими глазами обрамлено бородой из листьев морской травы и вздыбившимися волосами, в которых резвятся четыре дельфина. На блюде также изображены и другие мифологические герои: они играют на различных музыкальных инструментах, танцуют, резвятся.
Владыку подводного царства окружает хоровод фантастических чудовищ с торсами человека, оленя, коня (или рогатого кабана) и извивающимися чешуйчатыми хвостами, на которых возлежат обитающие в глубинах моря нереиды – дочери морского царя Нерея.
Вокруг бога Океана располагаются две концентрические окружности, которые разделяются своеобразным ожерельем, выложенным раковинами морского гребешка.
Первый фриз блюда изображает процессию, сопровождающую Диониса-Вакха – сына Зевса и победителя титанов, бога плодородия, виноделия и постоянного обновления природы. Обнаженный Дионис с тирсом в левой руке и виноградной гроздью в правой стоит, опираясь ногой на спину пантеры. К нему спешит его воспитатель – лысый сатир Силен – и протягивает богу полную чашу вина.
На втором фризе вокруг Диониса в стремительном танце несутся его постоянные спутники – юные сатиры и грациозные менады в тонких развевающихся одеждах. Среди них выделяются могучая фигура Геркулеса, которого с трудом поддерживают два сатира (один поддерживает его спереди, а другой обхватил поперек груди сзади), и козлоногий пляшущий Пан – бог гор, лесов и пастбищ.
Мифологические изображения, которыми богато украшено блюдо, имеют и глубокий символический смысл: эти мотивы были связаны с религиозно-философскими учениями поздней античности. Они наводят на мысль о путешествии в загробный мир: Океан напоминал о прекрасных островах загробного мира, сидящие верхом на тритонах нереиды олицетворяли бессмертные души праведников. Сцены веселья могут восприниматься и как аллегория райского блаженства душ, попавших на небеса. Блюдо это могло играть религиозно-ритуальную роль в дионисийских мистериях или сопровождать человека в загробный мир, а изображенный на нем пир в представлении философов II—IV веков являлся аллегорией вечного блаженства, путь к которому как раз и открывали мистерии – посвящения в таинства дионисийского культа.
Богатый орнамент на чашах и блюдах полностью закрывала образовавшаяся на протяжении веков твердая корка, и разглядеть его можно было только после тщательной очистки.
В 1946 году специальная комиссия, изучив все обстоятельства обнаружения клада, объявила, что сокровище «была найдено на земле, не имеющей владельца» и потому (по английским законам) является собственностью государства. Тогда же драгоценная серебряная утварь была передана Британскому национальному музею.
Рунические книги из библиотеки Анны Ярославны
История славян исчисляется почему-то всего одним тысячелетием – со времени крещения Руси и обучения ее грамоте святыми Кириллом и Мефодием. Традиционно считается, что славяне обзавелись собственным письмом лишь во второй половине IX века, а до этого времени никакой письменности у них не было. Если кто-то из славянских ученых и пытался оспаривать столь обидную точку зрения, им всегда предлагали показать хотя бы одну строчку оригинального докириллического письма. [27]
Но рунические книги находились в библиотеке Анны Ярославны, дочери киевского князя Ярослава Мудрого. Выданная замуж за короля Франции, она в качестве приданого среди прочего привезла во французское королевство и наиболее ценные книги и рукописи Руси, в том числе древние рунические (как языческие, так и христианские). Известно, например, что на русском Евангелии, привезенном Анной Ярославной, клялись во время коронации все французские короли.